Дон-16. Часть 2 (Освободительный поход)
Шрифт:
– - Толкачев Николай Иванович, бригадный комиссар, попал в плен, будучи тяжело раненным. Отказал немцам в сотрудничестве.
– - Огурцов Сергей Яковлевич, генерал майор РККА, попал в плен. Отказал немцам в сотрудничестве.
– - Аллавердов Христофор Николаевич, генерал - майор РККА. 1 июля 1941 при попытке прорыва окружения попал в плен, так же отказал врагу в сотрудничестве.
– - Баранов Сергей Васильевич, генерал - майор РККА, попал в плен раненым, отказал в сотрудничестве гитлеровским оккупантам.
– - Макаров Петр Григорьевич, генерал - майор РККА, попал в плен 8 июля этого страшного года. Так же отказал гитлеровским
– Товарищ Елисеев, этих тоже надо в центр, боевые генералы, не трусы и не предатели, там, в тылу формируются новые дивизии, вот им и генералы, что бы новыми войсками командовать.
– Ну, это само собой Фарход, тогда завтра с утра расстреляем всех предателей, кроме этих четырех иуд, пусть ими в Москве займутся.
– А может из предателей, что-нибудь типа живого щита сделаем? Или типа штрафной части, искупят вину кровью, пусть воюют в наших рядах?
– Какая вина, товарищ Каримов, вы что? Это не вина, это смертный грех, вина это трусость, глупость, ну воровство или мародерство наконец. Но предательство это и не трусость и не глупость, ладно Затейник, он струсил, но эти-то ПРЕДАЛИ. Чувствуешь разницу? Не либеральничай, предателей надо карать! А не то, мы и Москву фашистам сдадим, и до Свердловска додрапаем, и последний бой примем или на Памире, или в во Владивостоке, на берегу Тихого океана.
– Все Каллистрат (блин, хоть Калей обзывай), ты прав, я то как командир части постоянно должен думать о усилении своей части, понимаешь.
– Да понимаю, но единожды предав, невозможно не предать и во второй. Предатель, это навсегда. Вон Чингисхан предателей убивал, и не тех кто предал его, а тех кто предал ему. Бродников всяких по проклятой кличке Плоскиня.
Вообще-то Елисеев прав, человек, который один раз предал Родину, он уже переступил черту. Он уже вне и человеческих и божеских законов, он хуже фашиста.
– Ладно, Каллистрат (ну и имя у тебя), уже поздно, да и до ужина мало, осталось, а мне еще до землянки своей ковылять.
– Ну, иди с богом, и береги ногу, не хватало еще гангрены.
И долго ли, кратко ли, но я дошел до своего места дислокации, там Машуня уже приготовила романтический ужин (суп пюре гороховый, на первое, и колбасные немецкие консервы на второе, смех неуместен, во время войны это просто кайф). Поужинали мы с Машей моей и легли спать. Первый месяц войны закончился.
22 июля 1941 года где то в Белоруссии (в 100-150 км от Брестской крепости)
Вдруг срабатывает будильник на мобиле, и Мишель Лето (певец такой, бразильский вроде) начинает петь "Nosa Nosa". Значит утро, пора вставать и на работу, расхлебывать законные проблемы граждан Таджикистана. То есть незаконные проблемы, ну проблемы с законами своих клиентов, хороших и не очень хороших граждан. Одеваюсь, собираюсь идти умываться в ванну, и тут в голову бьет мысль, а почему я в военной форме? Да и форма как минимум необычная, и мобилы не видать, и кнопку отбоя сигнала будильника я не нажимал, а кто его "отбил", да еще и одновременно с тем, как я открыл глаза? Кстати вообще эта комната не похожа, на ту в которой я живу, да и прикид какой-то, как минимум оригинальный. На стене нет плаката старинного с "Депеш Мод", да и вообще не стена моей хаты это. Тут как шар врывается в стройный ряд кеглей, в голову вламывается мысль: я попал, причем уже давно! Я же в прошлом, я же на войне, я же комдив ДОН-16,
Нога практически зажила, и иду не хромая, выхожу из землянки, и вспоминаю, что Манюни не наблюдал в своем закутке, значит, она встала раньше. Ну и не решилась, наверно будить, ранетого хероя.
У умывальника умываются (простите за тавтологию) бойцы ДОН-16, подхожу и пристраиваюсь на свободное место. Вокруг все здороваются, ну и я конечно, тоже здороваюсь с красноармейцами и младшими командирами (воспитанный мля). А почему только, с ними, да потому, что командиров в толпе не наблюдается. Насчет побегать, мне еще рано, из-за раны (или из-за потери крови), и потому двигаюсь завтракать, по пути планируя закинуть полотенце в штабземлянку. Иду себе тихо-мирно, никого не трогаю, как появляется рядом Онищук.
– Разрешите обратиться товарищ капитан.
– Да Петр, что случилось?
– В деревне Светляки, какие-то, окруженцы убили немецких мотоциклистов, у нас есть сведения, что к деревне немцы отправят карателей.
– Так и что?
– Предлагаю, встретить их, мы тут с лейтенантом Смирницким (сапер, командир группы взрывников) прикинули план, как немчуру встретить. За 5 км, до Светляков, каратели будут проходить, лесным проселком, вот там и планируем устроить засаду.
– Хорошо, Петр, бери, тех, кто тебе нужен, и идите, как говорится аллюр три креста. Ну и позавтракать не забудьте.
За командирским столом, в ожидании завтрака, сидят Елисеев, Абдиев, братья летуны и Арсений Никанорович.
– Арсений Никанорович, как дела, как ваше здоровье уважаемый?
– Да хорошо все мил человек, ты, что там учудил, зачем пули ногами ловить а?
– Ну, так получилось Никанорыч.
– Плохой ты командир Фарход, какого лешего ты полез вперед? А если бы убили бы?
– Ну, так значит судьба такая.
– Ты тут мне фатализмом не занимайся, ты не просто сорви-голова и башибузук, ты командир особой части НКВД СССР, и ты уже не просто Фарход. Не просто так себе брюнет восточный, ты часть советского войска. Да незаменимых у нас нет, но пока назначим другого, пройдет время, а у нас времени на такие глупости нет. Впредь, как партийный руководитель, со стажем пребывания в славных ее рядах, чуть больше твоего возраста, я ЗАПРЕЩАЮ такие махновские выходки.
– Простите, Арсений Никанорович, больше не повторится.
– Думаешь, товарищу Сталину не хочется воевать с врагом? Но он не имеет права, скакать с саблей на врага, на нем ответственность за всю страну. Вот в начале войны, поверил он генералам, отвлекся на мирное строительство, и что? В результате немец прет как скаженный вглубь Родины.
– Арсений Никанорович, я все понял, простите, просто недавно я был старшим лейтенантом, и командовал мелкими подразделениями, там надо чаще показывать на личном примере.
– Все капитан Каримов, не надо оправдываться, это приказ партии, да и уставы говорят именно об этом.
– Вас понял, виноват.
– Но я вообще-то, тут по другому вопросу, в деревне Лёшки содержался конский табун колхоза имени Свердлова, и мы решили, пока немцы не позаботились прибрать табун к рукам, передать его вам. Предлагаем создать кавалерийскую часть, коней товарищи колхозники, уже гонят лесными тропами к вам, наберите ребят любящих и умеющих обращаться с лошадьми и создайте кавчасть, неважно эскадрон это будет или сотней обзовете. В лесу твои танки и другие железки не пройдут, а конница пролетит со свистом, понял?