Дон-16. Часть 2 (Освободительный поход)
Шрифт:
– Товарищ комдив, разрешите обратиться!
– Разрешаю старший лейтенант Онищук.
– Группа разведчиков, прибыла с рейда, разрешите доложить результаты?
– Да товарищ старший лейтенант, докладывайте.
– Разведчики, разделены были на две группы, одной командовал я сам, второй Вахаев, доложу о рейде своей группы, о рейде второй группы Вахаев доложит сам.
Итак, первое задание нашей группы, это встреча с группой Тухватулина, встреча прошла удачно. К моменту начала рейда в Польшу, группа Тухватулина законсервировав склад. перейдет на место дислокации ДОН-16. Бойцы группы Тухватулина, начали подготовку к консервации и маскировку складов и подъездных путей. Затем наша группа провела рекогносцировку местности, согласно наблюдениям группы, противник стягивает силы к станции W, немецкое командование ожидает нападение или со стороны шоссе, или со стороны железной дороги, на станции уже сосредоточенно до полка пехоты, при поддержке сводного танкового батальона. У меня все, товарищ комдив.
– Молодец, а как вы с немцами говорили? Ты ж на немецком ни бельмеса не знаешь?
– Ну, а Хельмут на что, он был с нами, и играл роль обер-лейтенанта фельдъегерской службы вермахта, а мы его охрана.
– Молодцы, Лечи какие у тебя новости?
– Наша группа, также провела рекогносцировку нашего пути на Польшу, действительно, некоторые гарнизоны сняты, и перекинуты к станции W, то есть пока немцы держаться станции, путь на Польшу нам практически открыт. Кроме того, противник свозит военнопленных, а так же вспомогательные службы, для разбора завалов на станцию D, и привлечены полицаи, и даже некоторые гарнизоны гитлеровцев. Затем мы побывали у Ильиных, Арсений Никанорович передал вам привет, и точные сведения о потерях германцев на станции D. Согласно информации от Арсения Никаноровича, у противника следующие потери:
огнем уничтожено двадцать четыре вагона с горючим, при взрыве горючего огонь перекинулся, на стоящий рядом эшелон N-ской танковой дивизии вермахта, и пострадали восемь танков (пять Т-IV, новой модификации, не подлежат восстановлению). Кроме того взорвались или сгорели девять вагонов с боеприпасами (авиабомбы и снаряды для артиллерии) . Уничтожено два танка Шкода-38, три батареи зенитных автоматов с прислугой и одна батарея 88мм зенитных орудий. Потери в живой силе составили 125 человек убитыми, и 89 раненными, минометчики умудрились накрыть пассажирский состав, с маршевым батальоном, зенитчиков, танкистов и до взвода сотрудников организации Тодта (что они делали на станции, я не знаю), так же огнем сорокпятки с поезда уничтожена одна трешка, а от небельверфера, вторая трешка пострадала, но не смертельно.
– Ну молодцы, все идите отдыхать, чувствую (по запаху, и пузо рычит) ужин готов, а ты Лечи сгоняй к Зворыкину, и передай информацию о потерях противника, пусть доложит по инстанции, Москва, по моему будет рада! Все идите! А вас Онищук, я попрошу остаться!
Все в традициях Лиозновой, но я все-таки не папаша Мюллер-гестапо, хотя из Петра офигенный Штирлиц получился бы (если бы он по германски кумекал).
– Слышь, Петро, ты не в обиде на меня?
– Нет, Фарход, ты прав, идет война, а мы себя как мелкопоместная польская шляхта в сейме ведем, ты прав.
– Ну, если ты не в обиде, на меня-то будь другом, позови мне Елисеева с Абдиевым, а сам иди ужинать, и этому старшине, передай, что бы организовал нам сюда три порции ужина.
– Понял, Фарход, сейчас все организую, - и Петруха ускакал восвояси (раз ускакал, значит, реально не обижается).
Сперва подоспел ужин, один из помощников Крамскова, балкарец Шогемоков принес и поприветствовав комдива, положил поднос с тремя котелками пшенки, чаем и сахаром на кургузый столик, сразу за его уходом в землянку ворвался бронеказах.
– Товарищ комдив, вызывал?
– Да Ержан присаживайся, ща дождемся еще одного гостя и поужинаем-поболтаем.
У меня на родине, при приеме пищи ждут старшего (по возрасту, или по должности) и есть начинают, только после того, как старший пригубит блюдо, ну да пригубить (прикоснуться губами) можно не только спиртное. А Еслисеев и по званию, и по возрасту меня старше, а Ержанчика тем более. Да и в России (Украине и т.д.) тоже было так же, но потом в последние 100 лет, все поменялось.
Наконец, вырисовывается представитель "кровавой Гебни", здоровается с порога и входит:
– Приятного аппетита басмачи!
– И тебе не болеть, недоразоблаченный подручный Ягоды и Ежова, и скрытый троцкист, - отвечаю ему той же монетой.
– О смотрю комдив-то наш оживает.
– говорит Елисеев и садится за стол.
– Елисеич начинай, давай поужинаем по семейному, - предлагаю я и подшучивая друг над другом, наша троица весело поглощает ужин, после ужина попивая чаек начинаем разговор, блин совсем как на Востоке, в чайхане, сюда бы еще пластинку "Яллы", с ее песней "Чайхана", но на нет и прокуратуры нет (и других правоохранительных органов).
– Слышь Каримов, че вызывал-то, чисто поесть в кругу друзей? Не верю, ты бы наверно со своими махновцами поел бы, ну с разведчиками (блин еще один экстрасенс, да что за день-то такой а?)
– Так думаю Ержану, сперва выговорится надо, он же командир бронетанкового полка.
Абдиев тут опомнился, и отстранив кружку говорит:
– Товарищ комдив, нельзя ли из пленных сперва отфильтровать танкистов? Просто у нас танков теперь больше двух десятков, а экипажей наберется только на половину из них. И что мне делать, где танкистов искать?
– Ну как, товарищ Елисеев, вам понятно, зачем вы тут?
– Понял, сегодня до ночи пропустим, сколько можно, причем упор сделаем только на танкистов, тем более точно знаю, двое уже все готовы к труду и обороне.
Поворачиваюсь к Абдиеву:
– Вопрос исчерпан?
– Да товарищ командир дивизии.
– А как там идет усиление бронирования?
– Хорошо, только Прибылов хотел поначалу применить схему экранирования БТ-СВ, но мы отговорили.
– Почему?
– Так много металла уйдет, на другие не хватит, да и не нужно нам полное бронирование, нам бы только лоб укрепить, лобовые удары страшны нашим БеТехами и двадцать шестым, а бока и корму подставлять, мы не собираемся. Не регулярная армия, нам с танковыми дивизиями не воевать, наше дело засада, и бег потом сломя уши. Вот и навариваем спереди, куски неремонтабельных танков
– Ладно, товарищи командиры, свободны, занимайтесь своими делами, меня что-то в сон тянет, переутомился чуток. Ержан будь другом, позови мне Онищука.
И товарищи командиры комбронеполка и начальник особого отдела удалились. Меня сморило, но ворвавшийся Онищук, не дал заснуть.
– Товарищ комдив, вызывали?
– Да Петруха, мне что-то плоховато-херовато, и тянет в сон, а ты остаешься за главного, ночью летчики, должны сделать каверзу противнику, проконтролируй, что бы все было тики ток. И это сдвиньте операцию на часок, не в два ночи, а в час.