Дон Алехандро и Тайное Убежище
Шрифт:
Закончилось все разом, и перед нами оказалось окошко портала, ведущего прямиком в камеру герцога Болуарте. Несмотря на то что камера должна была быть одиночной, в ней наблюдалось активная деятельность. Двое пытались придушить третьего, чему тот сопротивлялся изо всех сил, надо признать, немаленьких. Болуарте оказался крупным мужчиной с хорошо тренированным телом. Но и противники ему достались немелкие, а главное — удавка на шее уже перекрывала дыхание, лишая отца Исабель так необходимого ему кислорода. Почему я был так уверен, что душат именно дона
Исабель молча рванула отцу на помощь, но я ее оттер в сторону и совершенно неблагородно заколол одного из нападавших в спину, второго заколол мгновенно сориентировавшийся Серхио, Исабель разрезала удавку на шее отца, после чего мы подхватили отчаянно сопротивляющегося Болуарте, который так и не сообразил, что ситуация изменилась, и забросили его в портал.
Оливарес радостно скинул в камеру черноту с рук, а я закрыл портал и облегченно шлепнулся на пол. Времени само действие заняло меньше минуты, но силы вытянуло, как полноценная битва.
— Папа, все закончилось! — повисла Исабель у отца на шее.
Тот придерживал ее одной рукой, а второй нашаривая на боку отсутствующее оружие. Не было похоже, что он согласен с дочерью. Казалось, он прикидывает: не опаснее ли спасители тех, кто только что почти его убил.
— Вы кто? — хрипло спросил он, с трудом выталкивая из себя слова. На его шее наливалась краснотой полоса от удавки, она притягивала взгляд даже сильнее, чем его жесткое лицо привыкшего повелевать человека.
— Дон Контрерас и его команда, — Исабель сказала это так, что я на миг почувствовал себя Тимуром, совершающим хорошие поступки исключительно по велению души и не рассчитывая на благодарность.
— Первый раз слышу, — буркнул Болуарте, продолжая нас неприязненно разглядывать нас всех.
— Но не последний, — подал голос и я. — Всевышний нас с вашей дочерью благословил и на ваше спасение, и на счастливый брак.
Точно, одно действие мы выполнили, а значит метка должна была уйти. Я проверил — но нет, фигушки: как было их три (я сдвоенную ученическую считал за одну), так и осталось.
Судя по лицу Исабель, она только что тоже убедилась, что благословляли нас на что-то другое.
— Со стороны Всевышнего такое благословение было очень опрометчиво, — заметил отец Исабель. — Болуарте не роднятся с кем попало.
Похоже, он уже просчитывал, как от меня избавится, чтобы не пострадала дочь. В его глазах даже тени благодарности не промелькнуло, а ведь появись мы чуть позже — Исабель осталась бы круглой сиротой.
— Не вам привередничать, — заметил я. — После того как я, можно сказать, рискуя жизнью, на руках утащил вашу дочь с жертвенного алтаря, вправе рассчитывать хотя бы на небольшую благодарность.
— Небольшая благодарность вам не поможет, дон Контрерас. — Болуарте пренебрежительно окинул меня взглядом с ног до головы, отмечая неказистость моей одежды. Ну уж простите: в чем был, в том и драпал, времени переодеться у меня не было. — Вам нужно очень многое, чтобы претендовать на руку моей дочери.
— Предлагаю открыть портал и выбросить его посреди Сангрелара. Он слишком высокого мнения о своей особе. Не нужен тебе такой тесть.
— Исабель не простит.
Мнение Шарика имело право на существование. Не учел ками только одного: Благословение на Замысел хоть и было связано с Болуарте, не пропало после его освобождения, а значит, Всевышний благословил нас на куда более масштабное действие, в котором герцог был хоть и крупной, но не основной фигурой. И сейчас эту фигуру надо заинтересовать играть на моей стороне. Потому что я хоть и единственный мибийский наследник, но без поддержки вероятность занять трон у меня невелика. Нужны деньги, нужны люди. Ничего этого нет у меня, но все это есть у Болуарте. А еще у него есть Исабель.
— Если тебе так она важна, то этому типу нужно выложить все, потому что он не простит, если всплывет нечто неучтенное. Ну и если с него клятву получить не удастся — вариант сбросить в лес Сангрелара всегда рабочий.
— Так-таки все рассказывать?
— Разумеется, кроме переселения души. Очнулся на алтаре — ничего не помню. Ты так говорил? Вот и придерживайся дальше.
— Дон Леон сюда не вписывается.
— На все вопросы отвечаешь, что твои дела с твоим учителем никого не касаются. Это нормальная практика была, есть и будет.
— Что вы молчите, дон Контрерас? — Болуарте решил, что я деморализован, а значит, пора меня добить до конца
— Размышляю о том, что для вас значит многое.
Я, конечно, смотрел на него снизу вверх, но зато он стоял, а я сидел, пусть и на полу, и подниматься не собирался.
— Для начала хотя бы приличный замок. Не дом, а именно замок. Меньшего Исабель недостойна. Строго говоря, я не вижу ни одной причины, по которой я соглашусь отдать вам руку моей дочери. Я вам благодарен за помощь, но в благодарность Исабель не входит. И не надо мне рассказывать про Благословение Всевышнего. Найдите причину поуважительней.
И Серхио, и Оливарес смотрели на нас, приоткрыв рты. У проклятийника это выглядело особенно смешно, потому что там, где у него пару дней назад была мужественная растительность, сейчас торчала неопрятная старческая щетина.
— Дон Уго, Серхио, не могли бы вы временно покинуть кабинет? Мне не хотелось бы брать с вас лишних клятв…
Серхио исчез сразу же. Оливарес вышел медленнее, зато без обычного для себя ворчания. Я дождался, пока за ними закроется дверь, после чего сказал:
— Видите ли, дон Болуарте, у нас с вами небольшой имущественный спор, который проще всего будет решить женитьбой на вашей дочери.