Дон Хуан
Шрифт:
Он прислушался. Шорох сапог в самом деле удалялся, поэтому он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и стремительно — гремучая змея позавидовала бы — оттолкнулся ногами от каменной подпорки, вылетая наружу. Больная нога откликнулась вспышкой ослепительной ярости, но это уже было неважно. Побелевшие руки крепко сжимали обрез 20 калибра.
Его обманули, он это понял сразу же, и попытался извернуться, песчаной ящеркой скользнуть в сторону, но тело не слушалось, оно все еще скользило спиной по песку, неспешно гася инерцию, а парень в дурацком рваном пончо и правда уходил,
Ствол расцвел длинным огненным цветком, плавающем в густом облаке серого дыма, руку стрелка повело вверх. Ирландец не выдержал и зажмурился, ожидая быстрой смерти.
Дальше был толчок и удар, и резкая, как удар кузнечного молота, как змеиный укус, боль в руке. Он раскрыл глаза, не веря, но вот, время все так же неспешно ползло мимо, и он был жив, но только правой руки у него больше не было, она валялась рядом, отстреленная у локтя и все еще сжимающая бесполезный обрез.
— Пута мадре! — сказал парень в пончо своим хриплым голосом, растягивая слова. — Я определенно становлюсь лучше в этом деле. Растет меткость. Лежи здесь, дружище, и никуда не уходи. Нужно довести до конца дело с твоим необычным товарищем.
— А-а-а-а!!! — крик Брайсона, кажется, расколол небо. Казалось невероятным, что этот чертов ублюдок за какие-то полчаса уничтожил всех его людей. Прирезал, застрелил, замучил — да и его тоже, он не питал надежд, что все обойдется, такими темпами жить ему оставалось минут двадцать.
Как такое могло случиться? Это был первый вопрос, который занимал его.
И второй: сможет ли он дотянуться до обреза левой рукой?
— Должен сказать, я большой сторонник справедливости, — раздался голос из-за камня. — Практически поклонник, понимаешь ли. По этой причине мне кажется бесчестным…
Выстрел.
— Что ж, в этот раз значительно лучше, чико. Ты умудрился задеть мое пончо. Сказать по чести, пончо тоже не мое, но его бывший хозяин наверняка был бы недоволен. Это отрешение так работает?
Пауза. Даже шороха песчинок не слышно. Туман, кажется, чуть развеялся, или это кажется? Брайсон с усилием перевернулся на бок. Из обрубка руки натекла уже порядочная лужа. Нужно поторапливаться, иначе он не успеет.
Выстрел — быстрый, почти панический.
Сдавленный полу-крик, полу-стон.
— Видишь, помог тебе твой револьвер? Так вот, продолжу — мне кажется нечестной ситуация, когда те, кто более чем достойны жизни, умирают, спасая между делом души тех, кто, подобно вам, твари…
Шум падающего тела. Синеющие пальцы сомкнулись на залитом кровью прикладе.
Шаги снова приближались, медлительно, но неотвратимо.
— Кто, подобно вам, остается жить, — закончил мысль убийца. — Я не могу, к сожалению, никого вернуть из иного мира. Но зато имею возможность подступиться к проблеме с другой стороны.
Он вывернул из-за камня и замер. Ствол обреза ходил ходуном в единственной оставшейся руке Брайсона о`Куиллина, но разлет дроби не оставлял парню в пончо ни малейшего шанса.
— Ты все-таки смог меня удивить, папаша, — почти спокойно сказал убийца. — Давай-ка покончим с этим.
Он стоял прямо, не прячась, разведя руки в стороны, словно благословляя. Дело шло на доли секунды.
Как вдруг ирландец кое-что вспомнил.
— Эль-Пасо, — чуть слышно прошептал он. В глазах побелело. Воспоминания, где-то хранимые до этого, ослепили его. Кем-то хранимые воспоминания. С какой-то целью убранные из его разума. Скрытые. Стертые. Спрятанные. Как он мог не задуматься об этом тогда? Но ведь им так везло после этого, так везло… — Бар «Сцевола».
Убийца выглядел разочарованным.
— Что ты болтаешь, однорукий бандит?
— Я умер там, — четко выговорил о`Куилинн. — Маршалы отрубили мне руку, и я истек кровью прямо на барной стойке. И сам прочитал себе abe in pace. Они подстерегали нас в засаде, чертовы федералы… И даже дьявольское чутье не помогло. Чутье… которым обладал Копье Лопес. И мои парни — Крис, Ади, Джефф, Уолтер Траут — все, все до единого полегли там, растерзанные и распятые.
— А кто же тогда умирает сейчас передо мной? — насмешливо поинтересовался мексиканец. Он не боялся, стоял перед ним, лежащим, не чинясь, и словно не замечал трясущегося ствола дробовика в руках у главаря более не существующей банды.
О`Куилинн понял еще что-то.
— Правильный вопрос другой, — он хотел сплюнуть в песок и пыль, но в горле не было ни капли влаги, он погибал, превращаясь в какой-то высохший пергамент, чужую дурацкую декорацию, ненужный, выброшенный за ненадобностью реквизит. — Где находится то место, где я, словно насекомое, валяюсь перед тобой в луже собственной крови и дерьма? Что это за дыра, парень, знаешь?
— Здесь… — убийца нахмурился. — Я…
Ирландец ухмыльнулся фиолетовыми губами. Это был миг триумфа. На мгновение ему показалось, что в расступающемся тумане мелькнула чья-то неверная тень, но сказать по этому поводу он уже ничего не успел.
***
— Можешь выходить, я тебя все равно слышу, — говорю я, увидев, что рука с дробовиком у лежащего бандоса безвольно упала, а глаза на синем лице остекленели окончательно. — Мог бы и перед ним показаться, один хрен не жилец.