Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника
Шрифт:
– Он пишет трактаты?
– По большей части. И, между прочим, ставит их куда выше, чем свои знаменитые сонеты.
Дорога свернула к скалам, и они увидели над ручьем одинокую фигуру, облаченную в коричневый шерстяной балахон с капюшоном – одеяние монахов-францисканцев. Человек удил рыбу. Поплавок из перьев сносило потоком, и рыболов то и дело подтягивал снасть вверх по течению.
– Это он! – воскликнул виконт.
Всадники спешились, и Нарбонн первым пошел к королю европейской поэзии. Дон Хуан наблюдал, как вельможа почтительно подходит к полному, высокому
– Приветствую вас, венценосный стихотворец! – громко возгласил виконт.
– А, это вы, Нарбонн, – обернулся Петрарка; в голосе его послышалось некоторое пренебрежение.
Мэтр Гийом наклонился к уху Тенорио.
– Слышали? – прошептал он, усмехнувшись. – Сколько высокомерия у этого мсье Франческо! Знаете, как он говорит? Это, мол, только так кажется, что я живу при папах, королях и виконтах. На самом деле они живут при мне! Каково, а?
Тенорио сделал неопределенный жест.
– Чем выше положение собеседника, – продолжил ювелир, – тем демонстративнее он выказывает свое превосходство. Так что мой вам совет, дон Жуан: старайтесь казаться скромнее, и вы заслужите симпатию Петрарки. Не говорите о своей высокой должности!
«Нужна мне его симпатия! – усмехнулся про себя дон Хуан. – Не понимаю, отчего сильные мира сего набиваются в друзья к поэтам? Ну, рифмует человек разные слова. Какой же это подвиг? Разве он заслуживает славы и поклонения? Не полководец ведь, в конце-то концов!»
– Вы привезли камею? – между тем спросил Петрарка у мсье Гийома. – Показывайте скорее!
– Позвольте, мэтр Франческо, представить вам нашего гостя из Севильи: дон Жуан де Тенорио, – произнес виконт Нарбоннский.
Петрарка сухо кивнул: ему не терпелось оценить работу мэтра Гийома. Тот достал небольшую деревянную шкатулку и протянул ее Петрарке. Поэт пристально вгляделся в женский профиль. Все молчали. Глаза Петрарки увлажнились.
– Да, это она, – прошептал он. – Это изображение столь же прекрасно, как оригинал!
Мэтр Гийом удовлетворенно наклонил голову: теперь он был уверен, что получит за свой труд сполна. Придирчивость и прижимистость короля поэзии была известна далеко за пределами Прованса.
Дона Хуана заинтересовали результаты рыбной ловли, в свое время он пристрастился к этой забаве вместе с инфантом доном Педро. Тенорио заметил в траве одинокую рыбку – узкую, покрытую красными пятнышками. В Гвадалквивире такая рыба не водилась, но дон Хуан знал, что это форель, обитающая в горных ручьях.
– Скудный у меня улов, не правда ли? – обратился к нему Петрарка.
Дон Хуан пожал плечами.
– А на что вы ловите, мэтр Франческо? – поинтересовался он.
– На червя, – ответил поэт. – Иногда – на короеда.
– Позвольте дать вам небольшой совет, – продолжил дон Хуан. – Берете ржаной хлеб, отщипываете от него маленький кусочек мякиша, смачиваете в оливковом масле и скатываете в шарик. Шарик должен быть чуть меньше горошины и достаточно твердым.
– И что? Форель хорошо идет на такую приманку? – Петрарка был явно заинтригован.
– Ну… Обещать не могу. Но – попробуйте.
– Спасибо, любезный… ммм…
– Дон Жуан де Тенорио, – подсказал виконт.
– Запомню и ваше имя, и ваш совет, – кивнул поэт. – Поистине, сегодня день великих приобретений и открытий!
По лицу виконта Нарбоннского пробежала тень: выходило так, что из троих посетителей Петрарки лишь он один ничем не обрадовал поэта.
– Что ж, господа, прошу в мое скромное жилище, – сказал мэтр Франческо. – Служанка приготовит нам прекрасный обед.
Глава 3
Дом поэта и впрямь оказался весьма скромным, однако очень уютным. Служанка хлопотала у очага.
Дон Хуан наконец-то решился показать Петрарке свой черный агат.
– Что я могу сказать вам, сударь? – Поэт задумался. – Камень ваш какой-то странный. На первый взгляд обычный черный агат…
– Но очень хорошего качества, мэтр Франческо, – вставил мсье Гийом.
– Да, качество отменное, – подтвердил Петрарка. – Но ведь это не редкость среди черных агатов. Меня удивляет другое…
– Что же? – напрягся де Тенорио.
– А вот что. Когда смотришь на него, то очень трудно отвести взгляд. Или мне это только кажется, поскольку я обладаю чрезвычайно тонкой натурой? Возможно, человек простой таких чувств не испытывает. А у меня такое ощущение, будто взгляд словно тонет в черноте этого камня, словно я смотрю внутрь себя самого…
– А возможно ли, чтобы этот камень обладал магическими свойствами? – спросил дон Хуан.
– Не только возможно. Он обязательно обладает, – уверенно подтвердил Петрарка (при этом высказывании мэтр Гийом украдкой усмехнулся). – Вообще любой черный агат заключает в себе Венеру и Сатурна. Он защищает своего обладателя от катастроф и внезапной смерти, дарует ему внутреннюю силу, твердость духа, мужество и бесстрашие. Ваш черный агат, как мне кажется, обладает этими свойствами во сто крат больше, нежели обычный. Я бы не побоялся сказать, что…
Петрарка помедлил.
– Так вот, дон Жуан, я бы, пожалуй, сказал, что ваш черный агат дает власть над силами ада!
Тенорио вздрогнул.
– Хотите, мэтр Франческо, я расскажу вам удивительную легенду о магической силе геммы из черного агата? – вступил в разговор виконт Нарбоннский.
– Да-да, расскажите, – живо откликнулся Петрарка.
Дону Хуану стало ясно, что поэт – большой охотник до такого рода историй.
– Это предание времен Карла Великого. Не слышали?
– Нет, не слышал.
– Так слушайте. Согласно легенде, император Карл Великий страстно полюбил одну женщину, имя которой история, к сожалению, не сохранила. Столь сильной и болезненной была эта любовь, что Карл забыл все государственные дела. Дни и ночи он проводил с этой женщиной, а в те короткие мгновения, когда ее не было рядом, чувствовал себя потерянным и как бы распиленным пополам.
– Это я хорошо понимаю, – вздохнул Петрарка.
– Советники и военачальники Карла ничего не могли поделать со страстью своего владыки. Повлиять на императора и заставить его вернуться к делам управления страной не было никакой возможности.