Донбасс: Русь и Украина. Очерки истории
Шрифт:
Другой классической европейской «страной регионов» является Федеративная Республика Германия (ФРГ). Промышленный мотор Европы, одна из крупнейших мировых экономик. Немцы всегда ассоциировались у нас с педантичностью, законопослушанием и усердием. И именно эта нация сделала в развитии своего государства ставку на регионализм и максимальное расширение прав местного самоуправления. И если в Швейцарии мы имели дело с регионами, формировавшимися по принципу языка и религии, то в Германии регионализм не носит этнического или религиозного содержания. Германия состоит из 16 земель. Центр и регионы взаимно контролируют и дополняют друг друга. Управляет Германией Бундестаг (парламент всей Германии) и Бундесрат (состоит из членов земельных правительств. Он не является выборным органом и не связан какими-то сроками полномочий. Из-за этого немцы в шутку называют Бундесрат «вечным органом».) Законы страны принимаются бундестагом, а бундесрат его контролирует, и, если что-то идет не по воле немецких регионов, сразу включается законодательный тормоз.
В 1951 году федеральное правительство заложило в свой регламент положение о ежегодных совещаниях канцлера с главами регионов для обсуждения важнейших политических, экономических, социальных и финансовых вопросов немецких земель. Среди других институтов «регионального сотрудничества» можно назвать конференции президентов земельных парламентов, совещания премьер-министров различных земель, а также институтов земельных представительств в Берлине.
Опыт Германии почему-то все равно Украине не указ. У нас продолжает фетишизироватся тема о том, что Украина должна оставаться исключительно унитарным, сверхцентрализованным государством. Почему нельзя взять за основу немецкий опыт построения государства? Ведь в конце концов наши чиновники предпочитают автомобили немецких моделей, почему не предпочесть и государственную немецкую модель?
Развитие европейского регионализма не ограничивается Швейцарией и Германией. Во всех странах Старого света вынуждены признавать приоритет региона над центром.
Солнечная Испания. Еще совсем недавно, во времена диктаторства генерала Франсиско Франко, жестоко преследовавшая за любое упоминание о расширении региональных прав. Но после падения режима Франко и восстановления монархии в Испании получила развитие своеобразная модель, которую специалисты определяют как «государство автономий» («автономизация»). В каждой из существующих 17 автономных общностей Испании принимаются местные законы, создаются местные органы управления, деятельность которых контролируется правительством, Конституционным судом и Счетной палатой.
Одно из старейших государств Европы, королевство Бельгия, несмотря на свои небольшие размеры и наличие венценосного руководителя страны, тоже начало процесс регионализации. В 1989 году Бельгия перешла от унитарной формы правления к федерализму. Суть региональной реформы свелась к следующему: в стране существуют три равноправные лингвистические общины: фламандская, франкоговорящая (франкофоны) и немецкоговорящая, в соответствии с этим было принято решение о разделении небольшой по своей территории (около 30 тыс. кв.км) страны на четыре региона: Фландрия, Валлония, Брюссель и район немецко-говорящего населения. Центральное правительство передавало этим регионам на протяжении нескольких лет полномочия в самых различных сферах, и после его реорганизации в январе 1989 года за ним были сохранены полномочия в области внешних сношений, обороны, безопасности, финансов и валютной политики, а также в вопросах поддержания внутренней безопасности. Остальные полномочия, включая самый широкий круг экономических и социальных вопросов, просвещение, культура и здравоохранение, перешли в ведение регионов и общин, которые для этих целей располагают собственным бюджетом. Официальным языком во Фландрии является фламандский, в Валлонии — французский, соответственно на этих языках осуществляется и делопроизводство.
И даже горячие финские парни, которые, как правило, никуда не спешат и прежде чем что-то решить, сто раз подумают, и те уже перешли к вопросам продвижения идей регионализации у себя на родине. Например, шведскоязычные жители Аландских островов имеют широчайшую региональную автономию. Аланды имеют самый широкий суверенитет в вопросах организации внутренней жизни, за Хельсинки остается лишь право решения проблем внешней политики. И несмотря на то, что 93,6% населения Финляндии говорит по-фински, в конституции Финляндии обозначены два государственных языка: финский и шведский, правда двуязычие действует лишь на «Большой земле», а на Алданские острова финскому языку вход запрещен, и их жители имеют, помимо финского, еще и собственное гражданство, что ограничивает имущественные и иные права переселенцев с материка. Но как ни странно, никаких конфликтов на этой почве не возникает. Наверное, все понимают справедливость такого консенсуса, направленного на мирное сосуществование людей в рамках одного государства.
Развитый регионализм в разнообразнейших своих проявлениях (приграничное сотрудничество, федерализм, автономизм) присущ не только старому свету, но и Новому. Самым ярким примером является единственная на данный момент супердержава в мире — Соединенные Штаты Америки. Страна, позволяющая себе диктовать свою волю миру, абсолютно не стесняется что по сути своей является конгломератом разных регионов. Причем, прямо заявляет об этом в своем названии, ведь слово «штат» — это полный аналог слова «регион». По-другому Соединенные Штаты можно перевести как Консолидированные Регионы Америки. И суть государства от этого совсем не изменится.
История США началась с борьбы регионов (13 североамериканских колоний) за свои права против английского централизма. Американцы-колонисты оспаривали справедливость того, что в то время, как английский парламент контролировал все вопросы, относящиеся к империи в целом, на практике законы для соответствующей колонии писали колониальные законодательные органы. Более того, согласно статьям конфедерации (1783 года), первой конституции американской нации, каждый штат или бывшая колония обладала верховной властью; штаты всего лишь сотрудничали в рамках «лиги дружбы», в кругу которой решались вопросы общенационального значения. Однако такая постановка вопроса не устраивала самих же американцев, и в мае 1787 г. был созван в городе Филадельфия конвент, 55 делегатов которого представляли все штаты. Делегаты конвента, среди которых были Джордж Вашингтон, Александр Гамильтон, Джеймс Мэдисон и другие выдающиеся американские государственные и общественные деятели, признанные впоследствии «отцами-основателями США», уговорили других делегатов основать более совершенное союзное государство (федерацию), те самые Соединенные Штаты.
Конституция этого государства указывала источник суверенитета: американский народ. Созданный народом (по крайней мере, так говорится в преамбуле), этот документ не признавал существование суверенитета как национального правительства, так и правительств штатов. То, что когда-то казалось лишенным логики, а именно, правительство в рамках другого правительства, теперь стало возможным, поскольку национальная власть и власть штатов возникали благодаря предоставлению им властных полномочий суверенным народом. Это предоставление власти было закреплено в письменной конституции, которая отводила различную роль правительствам разного уровня. Власти государства и власти штата могли управлять одновременно одной и той же территорией и одним и тем же населением, поскольку их действия были направлены на различные цели — штаты занимались вопросами местного значения, национальное правительство — важными вопросами общего характера. Общенациональное правительство размещено в Вашингтоне, но правительства пятидесяти штатов, составляющих федерацию, совсем не являются обычными проводниками его курса. Каждый штат имеет свое правительство, ответственное за свое население и территорию. Во многом штаты повторяют структуру федерального управления. Все они имеют свои собственные конституции. Они имеют и законодательные собрания, и главу исполнительной власти. Каждый штат имеет и свою собственную судебную систему, и полицию, и кабинет министров, и персонал чиновников, и массу административных учреждений. Конечно, суверенитет штатов имеет и свои четко очерченные границы. Общенациональное (федеральное) правительство более могущественно, на него работает гораздо большее количество людей, оно получает в свой бюджет большие суммы в виде налогов и соответственно имеет большие финансовые возможности для решения тех или иных задач. Только Вашингтон обладает правом посылать и принимать послов, чеканить деньги, только ему принадлежат ракеты и авианосцы, только он может принимать решения, которые влияют на макроэкономическую ситуацию в стране. С другой стороны, федеральное правительство не имеет права на наложение и взимание административных штрафов, арест за незначительные уголовные преступления и т.п. Оно не принимает местные законы, не может влиять на вопросы продажи-купли земли, предприятий, акций и всего, что связано с частной собственностью. Оно не выполняет большую часть обычной, повседневной работы.
Когда в Европе еще в 70-х годах сделали ставку на регионализм, лозунг «Развитие Европы — в ее регионах» понятен был всем, а у нас на Украине в 90-х этот лозунг даже не осознавался. В одном из англоязычных столичных изданий, рассчитанных на иностранцев, появилась статья под бесхитростным заголовком: «Единственная проблема Киева — это то, что он окружен Украиной». Конечно, можно было бы все сбросить на столичный снобизм, если бы эта же мысль в различных вариантах не проскакивала в докладах высокопоставленных киевских чиновников. Впрочем, и регионы не остаются в долгу и время от времени не менее категорично высказывают прямо противоположный тезис: «Единственная проблема Украины — это Киев». Конечно, имеется ввиду не город как таковой, а государственный Центр, нещадно контролирующий все регионы. В середине 90-х годов прошлого века в региональном управлении было устранено двоевластие избиравшихся населением глав областных советов и назначаемых из столицы представителей президента. В частности, были введены должности глав областных государственных администраций, на которые, как правило, вначале назначались главы облсоветов. В дальнейшем путем «перетасовки» кадров президенту удалось в целом сломать неуспевшую окрепнуть региональную элиту. На Украине была выстроена крайне жесткая властная вертикаль, в функции которой входил контроль над регионами и содействие «правильному» распределению собственности.
Законодательно система «вертикали власти» была закреплена в принятой в 1996 года Конституции Украины, которая, кроме прочего, закрепила основы системы административно-территориального устройства Украины, определила важнейшие принципы ее построения и конкретные элементы: Автономная Республика Крым, 24 области, районы, города, районы в городах, поселки и села, специальный статус городов Киева и Севастополя. Основной Закон не решил многие вопросы территориальной организации государства и поставил не точку в дискуссиях по этому вопросу, а скорее многоточие, отсылая нас к закону. Например, Конституция Украины не содержит конкретные определения административно-территориальных единиц ни одного уровня. Скажем, на вопросы о том, что такое область, по каким критериям определяется их количество, их правовой статус и т.п., вряд ли кто ответит даже из авторитетных политиков, а, возможно, и из специалистов в этой сфере. Конституция Украины отсылает нас к соответствующему закону. Однако закон об административно-территориальном устройстве Украины до настоящего времени так и не принят. Ответы на эти вопросы важны для развития Украины, для построения эффективной системы управления социально-экономическими, политическими, культурными процессами. Не замечать их или делать вид, что их не существует, — значит смириться со старой централизованной системой организации публичной власти в Украине, которая все больше и больше раскрывает свою несостоятельность.