Донбасс: Русь и Украина. Очерки истории
Шрифт:
Вскоре в Киеве произошла знаменательная встреча, в значительной мере определившая судьбу Украины. Вот как Кулиш сам описывает её: «Заходит кто-то к Кулишу в полотняном пальто.
— Здравствуйте! А угадайте, кто?
— Кто же еще, как не Шевченко!
— Он и есть! А нет ли у вас рюмки водки?»
После чего Кулиш и Шевченко (который Тарас Григорьевич) упились аж до песен.
Кулиш в вольном художнике Шевченко увидел возможный рупор для своих недавно приобретенных идей. И поэтому всячески патронировал Тараса Григорьевича, давая ему не только деньги, но и самозабвенно редактируя его стихи.
Вот как об этом творческом тандеме написал белоэмигрантский историк Андрей Цариинный (Андрей Владимирович Стороженко) в своей работе «Украинское движение»: «Покровители Шевченко в Петербурге принадлежали к либеральным кругам русского общества и горячо желали скорейшего освобождения русского крестьянства из тисков крепостной зависимости. Шевченко заинтересовал их не столько сам по себе, сколько как живой протест против крепостного права. Указывая на него, они могли говорить правительству и обществу: смотрите, сколько подобных Шевченко талантов рассеяно в толще крестьянства и все они бесплодно погибают от невозможности свободно и правильно развиваться в условиях зависимости от произвола владельцев. Дайте крестьянству свободу, и таланты из его среды станут нормально подниматься вверх, освежать высшие круги и работать в пользу родины. Покровители Шевченко закрывали глаза на его пороки, готовы были все свои дарования подставить под его личность, чтобы только подчеркнуть на его примере весь ужас пережившего свой внутренний смысл крепостного права. Позднее литературную деятельность Шевченко взял под свое попечение П.А. Кулиш, человек хорошо образованный и талантливый, и лучшие произведения Шевченко 1840-х и 1850-х годов были редактированы П.А. Кулишем. По собственному выражению Кулиша, он «дороблював недороблене», то есть отделывал произведения Шевченко так, что они получали вполне приличный литературный вид. Иногда эта отделка доходила до того, что Кулиш прямо писал за Шевченко. Так, например, случилось со знаменитой автобиографией Шевченко, напечатанной в журнале Ишимовой «Звёздочка». Если сравнить рукопись Шевченко, изданную факсимиле профессором Эварницким, с печатным текстом автобиографии, то оказывается, что все те благородные мысли и чувства, все те за душу хватающие картинки, которые мы находим в автобиографии и которые создали ей громкую известность, принадлежат перу Кулиша, а не Шевченко. Печатный Шевченко эпохи предварительной цензуры — это почти то же, что Козьма Прутков в русской литературе, — имя, которым прикрылась группа лиц для достижения желаемого воздействия на общество».
Даже в советское время шевченковеды признавали, что, например, простенькая рифма в стихе «До Основьяненка»:
«Наш завзятий Головатий Не вмре, не загине».Была исправлена Кулешом, на более величественное:
«Наша пісня, наша дума Не вмре, не загине; От де, люди, наша слава, Слава України!»Как говорится, почувствуйте разницу.
В 1847-м году во время свадебного путешествия Пантелеймон Александрович заехал в Польшу (тогда часть Российской Империи), где молодожёнов Кулишей приветливо встретил земляк-сенатор Стороженко, который был коллекционером древностей. Стороженко рекомендовал Кулиша наместнику Польши, князю Ивану Фёдоровичу Паскевичу Эриванскому, «как чистокровного казака».
«Немедленно приведи ко мне этого казака!» — радостно воскликнул Паскевич, и в сей же момент ему принесли приказ из Петербурга об аресте Кулиша. Так что вместо дружеского приветствия Иван Фёдорович вынужден был арестовать Пантелеймона Кулиша как участника Кирилло-Мефодиевского братства (тайной организации, стоящей на пропольских и социалистических позициях).
На самом же деле Кулиш никогда не был членом этого братства, просто туда входили многие его знакомые: Николай Костомаров, Михаил Юзефович. Поэтому заподозрить Кулеша было вполне логично. Да и само творчество Пантелеймона Александровича было созвучно духу тайного кружка.
Но на следствии разобрались, что к чему. Вот выдержка из докладной записки графа Орлова на имя императора Николая I о деятельности братства и роли в этой ситуации Кулиша:
«Вина Кулиша, также не принадлежавшего к Украйно-славянскому обществу (так в записке именуется Кирило-Мефодиевское братство, прим. авт.), в некоторой степени сходна с преступлением Шевченко. Любя пламенно свою родину — Малороссию, он в напечатанных им книгах с восторгом описывал дух прежнего казачества, наезды гайдамаков изображал в виде рыцарства, представлял историю этого народа едва ли не знаменитее всех историй, славу его называл всемирною, приводил песни украинские, в которых выражается любовь к вольности, намекая, что этот дух не простыл и доселе таится в малороссиянах; описывал распоряжения Петра I и преемников его в виде угнетений и подавления прав народных. Книги Кулиша могли бы производить почти то же впечатление на малороссиян, как и стихи Шевченко, тем более, что сочинены для детей старшего возраста. Разница между ними состоит в том, что Кулиш выражал свои мнения всегда с приличием и, увлекаясь любовью к Родине, вовсе не предполагал, что эти мнения его могут быть приняты или истолкованы в дурном смысле. Когда указали Кулишу на двусмысленные места в его книгах, он с ужасом увидел, что мысли его действительно могли произвести вредные последствия. Кулиш вполне понимает, что сколько ни любил родины своей Украины, он обязан быть ещё более предан отечеству — России, — и уверяет, что никогда не думал иначе, что выражая любовь к родине, он и не помышлял смущать или колебать верноподданность её к престолу Вашего и. в.».
В результате разбирательства Пантелеймон Александрович, легко отделался: его поместили на 2 месяца в арестантском отделении военного госпиталя, а оттуда отправили на поселение в Тулу. За три года и три месяца в Туле Кулиш написал «Историю Бориса Годунова и Дмитрия Самозванца», исторический роман «Северяки», который позднее был опубликован под названием «Алексей Однорог», автобиографический роман в стихах «Евгений Онегин нашего времени», роман «Пётр Иванович Березин и его семейство, или Люди, решившиеся во что бы то ни стало быть счастливыми».
Накануне 25-летия царствования Николая І — вероятно, благодаря ходатайствам сенатора Кочубея — Кулиш был амнистирован. Знакомство Пантелеймона Александровича на Полтавщине (где Кулиш хотел приобрести собственный хутор) с матерью Николая Гоголя побудило Кулиша начать подготовку шеститомного собрания сочинений и писем Николая Васильевича.
Знакомство с творческим наследием и мыслями Гоголя постепенно производит идейный переворот во взглядах Пантелеймона Кулеша. Он потихоньку отходит от своих ранних взглядов, и хотя в нём продолжает жить местный патриотизм и он всем сердцем болеет за малорусскую литературу, но с каждым годом он становится всё большим общерусским патриотом.
И если в 1857 году Пантелеймон Александрович издает не только первый роман на украинском языке «Чёрная рада», но и грамматику, прозванную впоследствии «кулишовкой», основной принцип которой звучал «как слышится, так и пишется», то десятилетие спустя Кулиш публично откажется от своего детища. «Клянусь, — писал Кулиш галичанину Омеляну Партицкому, — что если ляхи будут печатать моим правописанием в ознаменование нашего раздора с Великой Русью, если наше фонетическое правописание будет выставляться не как подмога народу к просвещению, а как знамя нашей русской розни, то я, писавши по-своему, по-украински, буду печатать этимологической старосветской орфографией. То есть мы себе дома живём, разговариваем и песни поём не одинаково, а если до чего дойдёт, то разделять себя никому не позволим. Разделяла нас лихая судьба долго, и продвигались мы к единству русскому кровавой дорогой, и уж теперь бесполезны людские попытки нас разлучить».
Поднявшаяся в начале 60-х годов XIX века волна общерусского патриотизма, направленная против польского мятежа 1863 года, увлекает и Пантелеймона Александровича. После подавления мятежа Кулиш поступает в Варшаве на службу, связанную с активным проведением пророссийской политики в Надвисленском крае (так стали именовать Польшу после 1863-го).
По ходу работы в Польше Кулиш знакомится с обширным пластом документов, посвящённых казацким восстаниям в Речи Посполитой. И на основании их в 1873-м году Пантелеймон Александрович подготовил трехтомное исследование «История воссоединения Руси», в котором стремился документально подтвердить идею исторического вреда казачьих движений XVII века и восславить культурную миссию польской шляхты и Российской империи в истории Малороссии.
Эта книга окончательно оттолкнула от Пантелеймона Александровича надднепрянскую интеллигенцию. В результате, Кулиш связывается с галицийской интеллигенцией и сотрудничает с ней. С 1881 года Кулиш живет в Галиции, где пытается широко развернуть культурную деятельность. Но это у него не очень сильно получается. Надежда на объединение поляков и русин в борьбе против Австро-Венгрии терпит полный крах. Никаких объединений с русинами поляки не желали — только полная ассимиляция русских галичан поляками и точка. Эта ситуация окончательно выбивает пропольские настроения у Пантелеймона Кулиша и еще сильнее утверждает в нём общерусские идеи.