Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону
Шрифт:
Хорошо подготовленные трактористы на фронте водят танки. Их сменили ребята непризывного в армию возраста. После краткосрочных курсов, а иногда и без них они теперь стали колхозными механизаторами. Трактор, он как лошадь или бык, тоже нуждается в повседневном умелом уходе и обслуживании, иначе работать не будет. Но дорога каждая минута, не до особых забот.
С горем пополам уборку хлеба кимовцы завершили, успели вспахать пары под урожай будущего года, частично посеяли ранние озимые. На этом возможности тракторов иссякли. Громыхая расшатанными соединениями и кашляя выхлопными трубами, все четыре колесных СТЗ и один ЧТЗ своим ходом, помогая один другому, отправились в Бударинскую МТС на зимний ремонт.
В колхозе имени «КИМ» остро встал вопрос, каким образом довести посевную компанию до конца и непременно к очередной годовщине Октябрьской революции. Война, о невыполнении плана работ никто помышлять не мог, никакие причины во внимание не брались. Техническая оснащенность в предвоенных колхозах не ахти какая, но худо-бедно механизаторы справлялись с пахотой, посевами, покосами хлебов. Колесные трактора буксировали прицепной комбайн «Сталинец». Люди уже отвыкли от обработки земли однолемешным плугом с помощью быков, обмолота цепами хлебов, скошенных косой вручную во время уборки урожая.
Казак — в первую очередь хлебороб. Хуторяне утратили привычки древних приемов работы в поле, но забыть не успели. Ситуация осени 1941 г. потребовала вновь возродить старый способ высева семян. Двух дедов, в том числе Дмитрия Карповича, бригадир полеводческой бригады колхоза назначил на посев озимой ржи вручную.
Колька впервые получил работу в колхозе. Он должен был запрячь быков в ходок, так называлась повозка с высокими бортами для перевозки зерна, насыпать в него четыре центнера ржи, снабжать посевным материалом сеяльщиков, граблями закрывать землей разбросанные семена.
Гордый оказанным доверием пацан заступил на вахту. Проблемы возникли немедленно. В одиночку поднять ярмо и водрузить на шею быку — дело непростое для детских рук. К тому же, животные неохотно восприняли процедуру. Справился погонщик с задачей лишь с помощью деда. Одной из единиц, определяющих количество зерна, являлась «мера». В те годы в сельском хозяйстве мерой называлось железное ведро без дужки вместимостью один пуд (16 кг) Кольке полной мерой не под силу натаскать из амбара четыре центнера ржи, если носить понемногу, уйдет много времени. Насыпали в ходок семенной материал всем «посевным звеном», такое наименование получила группа из двух еще крепких стариков и одного парнишки. Без проволочек несовершеннолетний колхозник, настоящим он мог стать лишь с шестнадцати лет, подгоняя быков хворостиной, покрикивая на них «цоб-цобе», повез сеятелей к дальнему полю. Осенью 1941 г. оно не было еще сплошь заросшим высоким, труднопроходимым бурьяном.
Осенняя погода не радовала. Низкие темно-серые облака выплывали одно за другим из-за бугра, проносились над полем, исчезали за поймой реки Паники, вдоль которой вольно и широко раскинулся хутор Грешновка. Колька ежился на ветру, бабушкина старая фуфайка грела неважно, но он старался не показывать виду, будто ему холодно. Хотелось как можно быстрее приехать на нужное место, где можно побегать для согрева, но равнодушно помахивая хвостами вправо-влево, быки не торопились. Животные, безусловно, чувствовали слабую руку погонщика, явно игнорировали старания парня. На выручку пришел дед. Едва он взялся за прут, быки тут же пошли шустрее.
Дальнее поле — небольшой участок благодатного сплошного чернозема. Распаханный под пары еще прошлогодней довоенной осенью, обработанный культиватором весной, он смотрелся ровным, прямо-таки бархатным, радовал глаз. Земля будто просилась на посев. Но если этот ухоженный клочок колхозных полей дождался крестьянских рук, другие подобные останутся заброшенными до конца войны.
Сеятели с холщевыми сумками через плечо, в коих до полпуда семенной ржи, перекрестились на восток и принялись за дело. Звеньевой Дмитрий Карпович набрал горсть зерна, рассеял впереди себя полукругом, сделал шаг вперед и снова разбросал рожь веером. Шел он от края вглубь поля. Второй сеятель — Иван Мартиянович, встал левее, развеял семена так, чтобы его посевной полукруг соприкасался с первым. Работая граблями вправо-влево, мальчик двинулся вслед, внимательно наблюдая за тем, чтобы в каком-либо месте не образовалась куча семян. Когда в руках сеятелей осталось всего-ничего, подносчик побежал к ходку, возвратился с полумерой зерна. К тому времени сеятели с пустыми торбами отдыхали. После дозаправки семенным материалом работа возобновилась, но в обратном направлении. И так, вперед-назад, на едином дыхании звено трудилось весь день с коротким отдыхом на обед. У Кольки с дедом в запасе имелись две бутылки молока и краюха черного хлеба.
Если время подгоняет, то и отдых не в радость. Осенний день короток, надо спешить. Ближе к вечеру верхом на лошади принять работу у звена приехала учетчица Надя с саженом на плече. Она измерила ширину и длину засеянной площади, вынула из сумки журнал, записала результат, молча забралась в седло, водрузила на плечо измерительное устройство.
— Сеятели заработали по полтора трудодня, подносчик и погонщик быков, один, — сказала девушка без всякого восторга в голосе и уехала.
Все значимое в жизни, что происходит впервые, запоминается раз и навсегда. Седовласые деды никак не прореагировали на сообщение учетчицы. Колькино сердце, напротив, бурлило радостью. Ему хотелось прыгать от восторга, немедленно поделиться с друзьями новостью о первом честно заработанном трудодне. Дмитрий Карпович видел настроение дебютанта колхозного производства, погладил по взлохмаченной голове.
— Молодец! — подвел он итог первого рабочего дня внука.
Возвращалось в хутор звено сеятелей в бодром расположении духа. Чувствовали это быки, без хворостины шли на колхозный двор едва ли не рысью. Погонщику казалось, будто вместе с ним радуется природа. В разрыве облаков блеснуло солнце, затих холодный ветер. Дома счастливое событие — пришла мать из Бударино повидаться с детьми. Довольный результатами труда старший сын с порога объявил о своих успехах.
— Я заработал трудодень! — воскликнул он.
Но, к удивлению Кольки, сообщение не вызвало у матери восторга, Анна Михайловна прослезилась.
Последующие рабочие дни не отличались от первого, разве что солнце не пряталось за тучи, поливало землю скупыми осенними лучами. Когда дальнее поле было засеяно, сам председатель колхоза поздравил звено Дмитрия Карповича с успехом, пожал сеятелям руки. Удостоился этой чести и Колька. Директор школы на утренней линейке сообщил, что ученик шестого класса Скрипцов работал в колхозе «КИМ» добросовестно, внес достойный вклад в помощь фронту, объявил покрасневшему мальчику благодарность.
Семь трудодней заработал в поте лица Колька осенью первого военного года. Колхоз рассчитался с ним тремя килограммами пшеницы и двумя рублями с десятью копейками. Дед привез потом заработок в Бударино, вручил лично внуку. Мальчик был искренне рад первому в жизни заработку, передал сумочку с зерном и деньги матери.
— Кормилец ты мой! — с улыбкой воскликнула Анна Михайловна.
Она прижала к груди голову сына, глубоко вздохнула.
— Напишем отцу на фронт, пусть порадуется твоим успехам.