Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону
Шрифт:
Глядя на мать, с восторгом запрыгала вокруг брата младшая сестренка Люба.
НЕВОЗВРАТНАЯ ДАЛЬ
Притупляются мало-помалу боль воспоминаний о Великой Отечественной войне, горечь утрат, чувство досады за поражения на фронтах летом 1941 и 1942 годов. Но война не уходит из жизни ветеранов, тружеников тыла и всех тех людей, что жили тогда. Помнятся им лица, глаза, улыбки, голоса погибших детей, отцов, мужей, братьев, друзей и подруг. Вспоминаются радость встреч, если возвращался кто-либо с войны живым, пусть даже искалеченным, когда приходило долгожданное письмо от фронтовика с известием, что жив и здоров или сообщение об успехах Красной Армии. Каждому
Жизнь в глубоком тылу в военное время в повседневных трудах и заботах, но как бы в состоянии подавленности непрерывным ожиданием страшных известий с фронта. Мечта о будущем теплилась с надеждой на счастливое возвращение с Победой родных и близких людей и прежнего радостного довоенного жития-бытия.
В сельской местности перед войной рабочие, колхозники, служащие жили неплохо материально и духовно. В районном центре Бударино Сталинградской области и хуторах вопрос с обеспечением населения хлебом был решен в полной мере. Едва ли не в каждой семье имелись корова, другая живность, огороды. Ушло в прошлое и не вспоминалось раскулачивание, люди свыклись с жизнью в колхозах, с властью советов. Голодомор 1933 года возвращением не грозился. Термин «репрессии» не существовал. Люди ведать не ведали и слыхом не слышали о большом количестве невинно арестованных граждан в стране. Выявили в Бударинском районе одиннадцать «врагов народа», люди сочувствовали семьям, но мало кто сомневался, что осудили их по ошибке. «Просто так не судят», — доминировало мнение.
В районном центре был построен «Дом культуры», обязательно в субботу и воскресенье демонстрировались звуковые кинофильмы, для молодежи регулярно устраивались танцы под баян или гармошку. Выступали коллективы художественной самодеятельности. Имелся стадион с футбольным полем, волейбольной площадкой, ямой для прыжков в длину и высоту, беговой дорожкой. Здесь проводились состязания, проходили футбольные матчи с командами из Новой Анны, Урюпино, Новониколаевского района.
В хуторах функционировали избы-читальни или клубы. Кино в них показывали реже, чем в райцентре, но танцы по выходным дням проводились тоже регулярно. Неизменно массовым развлечением в населенных пунктах являлись всеми любимые «улицы». Погожими вечерами улицы, полянки и скамеечки вблизи домов заполнялись группами соседей, знакомыми, молодежью. Подростки играли в «чижика», «третьего лишнего», «салки», «ручеек», «испорченный телефон».
Говорят, песни отражают состояние души, жизненный тонус человека. Пели молодые и немолодые люди в довоенные годы часто по случаю, когда ими коротали время. Юноши и девушки собирались компаниями, рассказывали друг другу новости, ходили взад-вперед по улицам, распевали старинные песни «По Дону гуляет казак молодой», «Ревела буря, дождь шумел», «Очаровательные глазки», «На Муромской дорожке». Шутки, смех, девичий визг слышались то в одном, то в другом месте. Вот две поющие группы идут навстречу друг другу, объединяются, в общем шуме-гаме не разберешь, что поется. Каждая из сторон старается, чтобы их песня звучала громче и дольше. Наконец осиливает какая-то одна из групп, после чего объединенным хором допевают неоконченную песню-победительницу. Старшее поколение кучковалось по-соседски на своих лавочках и крылечках, выносных табуретках. Если разговоры заходили о песне, пели в основном казачьи: «Поехал казак во чужбину далекую», «На небе солнце засияло», «Не теряйте денечки златые, их немного в жизни есть» и многие другие.
Пьяные парни на улицах и в клубах не показывались, никто не хотел позориться перед девчатами, а те даже не помышляли о выпивках. Подвыпившие мужчины появлялись на свадьбах, разного рода домашних компаниях. Но редко кто набирался храбрости показаться в глупом виде в общественных местах. Самогон был под строгим запретом, нарушать его желающих не было. Водку в райцентре покупали лишь в магазине «Вино-полие», в хуторских лавках она часто отсутствовала. Курили мужчины едва ли не все с детского возраста. Мода была такая.
В Бударино и хуторе Куликовском, втором по количеству проживающих людей в районе, существовали военно-спортивные кружки: «Ворошиловский стрелок», «Осавиахим» и другие общественные организации. Рабочие Бударинской МТС, выезжая по выходным дням на отдых в лес к реке Бузу-лук, во время движения автомашин тренировались долгое время находиться в противогазах.
Участие Красной Армии в боевых действиях на территории Монголии против японских захватчиков в 1939 году, Советско-финская война заметного влияния на жизнь хуторян не оказали. Слухи о возможной войне с Германией доходили до глубокого тыла. Но в это мало кто верил. Люди соглашались с увещеваниями радио и газет, что Советский Союз — исполин, напасть на него никто не посмеет. Повседневные работа, заботы о заготовке корма для скота, топлива на зиму, об одежде детям, их воспитании да мало ли каких других проблем приходилось решать с утра до вечера.
Материальное благополучие, политическая стабильность, социальное равенство людей, их добрые доверительные отношения друг к другу, совместный труд создавали в сельской местности небогатую, спокойную обстановку добропорядочной жизни.
21 июня 1941 года. До уборки хлеба есть еще время. Полноценный для хуторян свободный выходной день. Спокойная мирная жизнь. Люди ходят по своим делам неспешно, вразвалку, торопиться некуда.
Вечер — лепота! Тепло, утих и без того несильный ветер. На темно-синем небе мириады ярко мерцающих звезд. Первая красавица, комсомолка в хуторе Куликовском Маша Волынова, посматривая на небесное великолепие, перевела взгляд на самую крупную и яркую белую звездочку над яблоней в саду. Это ее любимая звезда, планета Венера. На нее загадывала она свои девичьи желания.
Маша — лидер небольшой группы молодежи, что собиралась на лавочке возле ее дома. Этим вечером Мишка Кузнецов с мандолиной, потом Жора Востропятов и Вася Кавригин пришли ранее других. Девушка взяла свою гитару с ярко красным бантом, подстроила струны. Василий под музыку струнного оркестра запел свою любимую «Орленок, орленок». Подошли подружки Аня Беспалова, Шура Никитина, Дуся Фимина, подхватили песню. Когда собрались другие завсегдатаи, группа с песнями двинулась в сторону вокзала станции Ярыженская. Там был общий сбор молодежи. Прибыл в сиянии огней поезд Сталинград-Москва, ожидающий его товарняк, лязгнув буферами, тронулся в противоположную сторону. Ушел пассажирский, молодежь разошлась с платформы кто куда.
— Скоро я поеду учиться в техникум, — сказала задумчиво Дуся, — а покидать вас не хочется, обняла она подруг за плечи.
— А я останусь дома, буду учиться в десятом классе, — ответила Маша, — закончу, тогда на этом умчусь в Сталинград, — кивнула она в сторону огоньков уходящего поезда, поступлю учиться в пединститут.
— Я выйду замуж и никуда из Куликов не поеду. Тут у нас вон какая красота, — не согласилась с подругами Шура, — зачем уезжать?
— Скоро мне идти в Красную Армию, — Миша раздельно громко провел медиатором по струнам мандолины, как бы подытоживая разговор о будущем, — а расставаться с вами, девушки, очень даже не хочется.
— С кем более всего? — лукаво улыбнулась Дуся.
— Когда отслужу, тогда и скажу!
— Этой осенью мне тоже уходить в армию, — бросил Кавригин быстрый взгляд на Машу.
Ватажка бродила по грейдеру, по улицам до первых петухов. Заалела заря. Василий посмотрел на карманные часы, они были лишь у него.
— Четыре часа, — сказал парень, — столько уже нового дня, двадцать второго июня сорок первого года, пора расходиться.
Когда подошли к дому Марии, Вася взял девушку за руку, отвел в сторонку.