Донская рана
Шрифт:
– Пошлите, и побыстрее. У меня мало времени. А пока что распорядитесь, чтобы мне подали стакан крепкого чая. Крепкого, настоящего чая, как делают русские варвары. Терпеть не могу эту жидкую бурду, которую в наших штабах именуют чаем. Где тут у вас можно отдохнуть?
Ординарец почтительно проводил «группенфюрера» в комнату отдыха, предназначенную для самого генерала Гота, разбудил денщика и отдал ему распоряжение насчет чая, а затем послал одного из часовых на квартиру полковника Людвига Бреннера.
– Скажи, что приехал сам комендант Ростова группенфюрер Шнейдер! – проинструктировал ординарец
Все в штабе пришли в движение, хотя не было еще и шести утра. Ординарец сам разбудил адъютанта Гота, капитана Шмица, и тот явился к гостю с вопросом, не будет ли еще каких приказаний. На это гость ответил, что приказания будут. Надо срочно вывесить на доске карту окрестностей. А еще ему нужны копии приказов генерала Гота за последнюю неделю.
– Я должен сам, лично изучить все распоряжения генерала за последнее время, – заявил «группенфюрер». – А почему и зачем – это вам знать не надо. Об этом я скажу лично вашему начальнику штаба.
Наконец, когда гость уже допивал поданный чай, стукнула дверь – появился только что разбуженный полковник Бреннер. Старый кадровый военный, он не испытывал такого почтения к «выскочкам из СС», как младшие офицеры и солдаты. И тем более он не чувствовал никакого страха. Сухо приветствовав нежданного гостя, он осведомился о причине его внезапного появления.
Шубин сразу понял, что за человек полковник Бреннер, и как надо себя с ним вести. Это была одна из его особенностей, которая сделала его хорошим разведчиком: он быстро умел понимать характер людей, с которыми сталкивался. И с Бреннером он держался совсем по-другому, чем с ординарцем и с адъютантом Шмицем. Первым делом он сообщил полковнику, что сегодня поздно ночью он также был разбужен внезапной новостью. Дело в том, что из Берлина, из рейхсканцелярии, была получена директива. Сам фюрер приказывал ему, группенфюреру Шнейдеру, немедленно произвести инспекцию в частях, держащих оборону Ростова. Дескать, немецкая разведка, знаменитый абвер адмирала Канариса, получил сведения, что русские перехватили инициативу на Кавказе, что война здесь идет под их диктовку, и они не сегодня завтра возьмут Ростов и Батайск.
– А с падением этих двух городов, полковник, как вы прекрасно понимаете, рушится вся наша система обороны на Кавказе, – продолжал Шубин. – Мне передали, что фюрер встревожен сложившимся положением. А вскоре я смог и лично в этом убедиться. Мне позвонили из Берлина. Со мной говорил сам вождь нашего государства!
В этом месте Шубин сделал паузу, чтобы его собеседник мог почувствовать значимость сказанного, а затем продолжил:
– Фюрер поручил мне досконально изучить положение дел. И побудить командование германских войск к более активным действиям. Не только обороняться, но и наступать! Искать у русских слабые места. Вот этим я и намерен заняться в ближайшие дни. Начну с вашей армии, а затем проеду по всему фронту. Генерал Гот пока спит, и я не намерен его будить. Ведь вы и сами можете рассказать мне о положении на фронте, о планах ваших частей, не так ли?
Вот такой стиль общения – уважительный, как с равным – полковник Бреннер понимал. И он утвердительно ответил на вопрос гостя и тут же принялся рассказывать ему о положении на фронте в районе станицы Манычской. Его рассказ длился примерно час. И за этот час капитан Шубин получил больше информации о немецкой армии, о ее силах и планах, чем за две недели до этого, когда он находился в госпитале. Теперь ему было ясно, что судьба Ростова и всего Кавказа будет решаться здесь, в районе этой станицы. Надо только было успеть все это запомнить! И Шубин старался запомнить данные о танках и орудиях, числа, в которые немцы планировали наступать, номера полков и дивизий.
Теперь требовалось срочно передать добытые сведения в штаб Южного фронта. Поэтому у Шубина больше не было причин задерживаться в штабе генерала Гота.
– Большое спасибо за содержательный рассказ, полковник, – произнес он, вставая. – Единственное, что нам осталось, – это разработать стратегию более активных действий. Передайте, пожалуйста, генералу, что я спустя пару дней еще раз вас навещу. Надеюсь, что к этому времени вы придумаете какую-нибудь наступательную операцию, которая ошеломит русских, заставит их отступить. Еще раз приношу свои извинения за то, что нарушил ваш сон – и до свидания.
– Не нужно никаких извинений, господин группенфюрер, – ответил Бреннер. – Такова солдатская служба. Я вижу, вы близко к сердцу приняли распоряжение фюрера. Буду рад, если мои объяснения помогут вам составить объективную картину положения на фронте.
– Да, безусловно, я полностью представляю себе обстановку, – сказал разведчик. – Теперь нужно получить такую же объективную картину от других начальников штабов, в тех частях, которые стоят к северу и югу от вас. Всего хорошего, полковник!
С этими словами группенфюрер Шнейдер покинул штаб. Садясь в машину на место водителя, он заметил, что часовые проводили его удивленными взглядами. Да, безусловно, эти рядовые отметили, что с всесильным комендантом Ростова что-то не в порядке. Они заметили то, чего не заметил умный полковник Бреннер. «Что ж, рядовые часто замечают больше, чем генералы и полковники», – подумал Шубин, отъезжая от штаба.
После отъезда гостя полковник Бреннер немедленно позвонил своему хорошему знакомому полковнику Келлерману, который тоже был начальником штаба – только во 2-й танковой бригаде, стоявшей к северу от армии Гота. Бреннер спешил предупредить друга о возможном визите высокого гостя, которого направил инспектировать войска сам фюрер Адольф Гитлер. Бреннер не сомневался, что его друг тут же передаст эту новость дальше, и вскоре во всех немецких штабах будут готовы к визиту группенфюрера Шнейдера.
Между тем комендант Ростова, покинув штаб Гота, вовсе не спешил направиться на север. Отъехав пару километров, он остановился, достал из багажника потрепанный солдатский вещмешок, извлек из него рацию, настроил ее и начал передавать шифрованное сообщение. И уже спустя пятнадцать минут перед командующим Южным фронтом генералом Еременко лежало донесение, содержащее исчерпывающую информацию о немецких частях, стоявших в станице Манычской. Генерал вместе со своим начальником штаба полковником Семеновым внимательно изучил это донесение, после чего отдал ряд приказов о передислокации советских войск, о нанесении новых ударов.