Допельдон, или О чем думает мужчина?
Шрифт:
Снова валюсь в постель. Хочется снова поскорее нырнуть в океан, покачаться на волнах. Может быть, там я увижу свою принцессу? Падаю на спину, заворачиваюсь в одеяло. Обнимаю подушку. Пытаюсь улечься поудобнее — и снова проваливаюсь в сон. Но ненадолго. Просто удивительно, что может сделать с мужчиной одно маленькое электронное сообщение. Каких-то три слова. Но они, как детонатор, запускают цепную реакцию моего организма.
И вот я уже ворочаюсь с одного бока на другой, потому что в голову лезут сцены, одна эротичнее другой.
Вообще-то, это ужасно. Потому что в такие моменты тело отказывается
Что это? Почему это происходит? Ответ понятен. Гормоны. Они еще гуляют по моему телу. Нет, конечно, всегда есть способ выпустить пар. Религия, правда, запрещает прибегать к этому способу под страхом отлучения от исповеди, а народная молва гарантирует после этого волосы на ладонях. Но если нельзя, но очень хочется, то можно. Да и факт появления растительности на руке пока не зафиксирован наукой. Рука так и тянется вниз к животу. Но в какой-то момент останавливаю себя. «Уже не мальчик! Чтобы прибегать к таким первобытным способам!»
Справляюсь с собой. Радость от того, что смог преодолеть это животное стремление к самоудовлетворению, помогает мне встать и отправиться в ванную. Залезаю под холодный душ. Вода тонкими обжигающими иголками пробегается по всему телу, бодрит и успокаивает. Постепенно прихожу в себя. Где-то там, на уровне внутренних процессов, сексуальная энергия трансформируется во что-то иное, более позитивное. Надо бы сесть за стол и записать мысли по этому поводу. А может быть, написать «Войну и мир», например? Эх, незадача, ее уже написали, поэтому я иду на кухню, ставлю чайник, лезу в холодильник, достаю масло, начинаю готовить себе бутерброд. Запускаю кусок белого хлеба в тостер.
Возле ног постоянно крутиться Барсик. Снова просит есть. Вот ненасытное животное. Хотя, впрочем, что ему еще остается желать? У него нет таких проблем, как у меня. Прикидываю себя в его шкуре под ножом у хирурга. Мороз пробегает по коже, только от одной мысли о такой операции. Б-рр! Аж скулы свело! Нет, лучше каждое утро холодный душ, чем такое!
Сегодня телевизор не включаю. Окно — вот мой информатор. Просто поразительно, сколько интересного о мире можно узнать, выглядывая в окно. Цок-цок. Соседка стучит каблуками по асфальту. Пошла на работу. Выглядываю, поддерживаю ее полет. Сосед из дома напротив играет со своей собакой.
Начинаю понимать бабушек-старушек, которые проводят за таким занятием целыми днями. Где-то там, на задворках сознания, продолжают крутиться мысли о сексуальной энергии. Насколько она важна для меня? Кстати! Сегодня ключевым словом для появления моего нового слова было слово «трахаться». Может быть, где-то здесь и зарыта собака?
Снова вспоминаю о сыне. По идее, скоро должен наступить тот момент, если уже не наступил, когда и он начнет просыпаться с такими мыслями. Только ему будет гораздо хуже, он не будет сначала знать, что с ним происходит. И надо будет ему объяснить процессы, которые запустит мать-природа в его организме.
Вспомнил себя в этот момент. Я всегда любил читать, и как-то мой отец принес домой и поставил на полку,
Помню, как быстро я разобрался в ней и буквально взахлеб прочитал статью о половом созревании подростка, а потом о поллюции и менструации, половом акте, беременности и рождении ребенка.
Это было самое увлекательное чтиво в моей жизни. Однако, когда я решил поделиться своими знаниями с друзьями, оказалось, что они не очень-то захотели слушать меня. Мало того, друзья не захотели ее читать, когда я предложил им сделать это у меня дома. Мы были одни, родители на работе, и ничто не мешало бы нам поизучать цветные картинки из энциклопедии, но ребята наотрез отказались. Еще большее удивление у меня вызвало то, как они восприняли мое предложение, когда я, посчитав, что им просто неудобно читать про это при мне, предложил взять энциклопедию домой.
Один из моих приятелей покрутил у виска и сказал, что отец выгонит его из дома, если увидит такую книгу в руках сына.
Я не хочу, чтобы мой сын думал обо мне так же. Конечно, сейчас есть Интернет, где ему все объяснят подробно и доходчиво. Но все равно первым про женщину должен буду рассказать ему я, а потом, потом я расскажу сыну про свое новое слово, и когда у моего мальчика случится это в первый раз, он просто шепнет мне на ухо: «Допельдон!» — и я все сразу пойму. И порадуюсь за него.
Снова на улице произошло какое-то шевеление. Уехал сосед. Слышу, как удаляется звук мотора его машины, потом хлопнула дверь в подъезде — и снова по асфальту застучали чьи-то каблуки. Выглядываю. И никого не вижу. Улица пуста. Просто поразительно, как быстро умею летать эти «фемина флайенсы»!
Да, обязательно надо объяснить сыну про сексуальную энергию и про то, что с женщиной можно трахаться, можно заниматься сексом, а можно любовью.
Интересно, а я-то знаю сам, в чем здесь отличие? И смогу ли я подобрать правильные слова? Хотелось бы верить, что я в этом разбираюсь. Разобрался?!
Неожиданно ловлю себя на мысли, что, кроме меня и Барсика, в квартире есть кто-то еще. На эту мысль меня наводит непонятный звук. Какое-то дребезжание! Жук не жук, муха не муха! Где-то рядом, но где, не пойму. «Трубку возьми, возьми трубку. Мать звонит!» — извещает мне мой телефон голосом попугая из спальни. Просто удивительно, как долго я не слышал звука своего мобильного. Наверное, часов десять. А этот сигнал я не слышал вообще уже, наверное, неделю. Больше того, как это не стыдно произносить, я вообще даже забыл, что у меня есть мать.
Иду к телефону, по пути прикидываю, с какой это стати она решила мне позвонить в такую рань. А часы показывали всего лишь двадцать три минуты девятого. Но никакого логичного объяснения, кроме «что-то случилось», не нашел.
— Да, мам! — произношу я, приложив трубку к уху, и слышу на другом конце тонкие всхлипы. — Что случилось?
— Графчик умер.
«Допельдон! — проносится в моей голове. — Вот, где Собака зарыта! Блин, накаркал! Ведь, честно, не хотел. Даже мыслей таких не было!» Но это я говорю про себя, вслух же я произношу совсем другое. Единственное, нормальное слово, которое я смог выдавить из себя, было: