Допельдон, или О чем думает мужчина?
Шрифт:
Если бы в этот момент меня снимала камера, то однозначно зафиксировала бы мой отрыв от земли. «Так это без проблем, — кричу я, — сейчас сделаю!»
И тут же, забыв о данном себе обещании, что не буду звонить принцессе до тех пор, пока она сама не позвонит, начинаю набирать ее номер. Занято. Набираю еще, сбрасывает номер. Хм, не понятно. Раньше она всегда находила возможность хотя бы просто сказать, что не может говорить. А тут просто сбрасывает звонок. Сказать, что я в этот момент ничего не испытал было бы неправдой. В одно мгновение через меня пронеслась как табун лошадей масса негативных эмоций. И самым болезненным из них был маленький булавочный укол в сердце. «Не может быть! Я ревную!»
Мое хорошее настроение спустилось как воздушный шарик, а вместе с ним меня так же потянуло к земле. Захотелось завалиться где-нибудь в дальнем углу аэродрома на травку и, задрав голову в небо, курить бамбук.
— Не отвечает, — говорю Гарику, — видимо, занята. Ладно, с ней я попозже эту тему утрясу. Давай рассказывай, что же произошло?
Как оказалось, Игорь благополучно перетащил баннер на центральную аллею и даже успел заработать пару сотен рублей. И в этот момент по аллее с ревизией промчался разгневанный директор авиасалона. Недовольство его было вызвано тем, что в субботу в ожидании хороших доходов на центральную аллею попытались выбраться все мелкие коробейники, образовав маленький и весьма непривлекательный с точки зрения внешнего вида шанхайчик.
Директору кто-то видать сверху, стуканул на эту тему. И ему ничего оставалось делать, как организовать карательный набег. Положение усугублялось еще и тем, что директора, скорее всего, вырвали прямо из-за праздничного стола, за которым отмечал свой день рождения. Представляю, в какой директор был ярости! Вместо того, чтобы сидеть где-то в холодке и выпивать вместе с дорогими гостями за свое здоровье ледяную водочку с икоркой, ему надо было выступать в роли цербера. Я бы точно расстроился.
Под горячую руку, как говориться, попали все. Причем Игорю еще повезло, он вовремя заметил какое-то движение в начале аллеи и успел свернуться. А когда опасность миновала, он решил не рисковать и убрал баннер подальше. Потом дозвонился коммерческому директору авиасалона и попытался пробить его на тему об официальном разрешение на торговлю. Вот за этим занятием я его и застал.
— Стоп, — остановил я обстоятельный рассказ своего приятеля, — так баннер у нас.
— У нас, конечно! — отвечает, — неужели ты думаешь, я его кому-то отдам. У меня такое предложение, давай сегодня не будем ничего делать, хотя бы до обеда. А потом потихоньку выставимся. Всех денег нам ведь все равно не заработать?
Как говорится, нет ничего лучше, когда наши желания совпадают с нашими возможностями.
Переместиться на полянку, поближе к взлетно-посадочной полосы было делом одной минуты. Ну, десяти! Пока место выбрали почище, пока газетку разложили. Не на земле же сырой лежат. Пока отдышались, пока позы приняли удобные к философской беседе располагающие! В общем, на все про все минут десять и ушло. Как раз в этот момент чувствую, у меня в заднем кармане кто-то зашевелился. Да не кто-то, а телефон мобильный. Марина звонит!
— Алло! Что хотел?! Я не могла ответить. Занята была!
Тюк. Еще один булавочный укольчик в сердце! «Кем занята? Что делала?» На языке так и вертятся эти вопросы, но вместо них рассказываю о возможности замены документов.
— Все! Не вопрос! Сделаем документы! Ну ладно, позже обсудим. Я побежала. Мне некогда.
И отключилась.
— Пока, — сказал я уже «мертвому» телефону и захлопнул раскладушку.
Смотрю на телефон и ловлю себя на том, что всего несколько секунд назад я снова будто услышал зов моря. Ну да, и в руке у меня не допотопный телефон фирмы LG, а перламутровая ракушка, у которой закрылись створки. Прямо перед глазами у меня голубая вода, в которой отражаются бегущие куда-то облака. И мне нестерпимо хочется туда! Куда-то туда! Это не море — это небо. А море было в ракушке! Так куда же я сейчас хочу? В море и в небо?
От мучительных раздумий меня освобождает голос Гарика.
— Нет, наш президент все же будет круглым дураком, если не обратит внимания на авиацию! И если не предпримет все возможное для ее возрождения!
Поворачиваюсь на бок, подкладываю под голову ладонь и спрашиваю:
— Почему ты так решил? Да и что он может сделать?
Про себя же решаю, нет с сексом у него явно все в порядке. Потому что только удовлетворенный мужчина может, находясь в здравом уме и рассудке, выбрать в качестве темы для философской беседы политику. Причем не просто политику, а обсуждать действия нашего дорого и уважаемого президента.
Ну что же, как не поддержать интересный разговор!
— А ему, собственно, и делать-то ничего не надо, — отвечает Игорь. — Надо просто взять и в качестве приоритетной задачи развития страны поставить развитие авиации.
— Не понял, объясни?
Игорь обводит рукой вокруг себя.
— А ты посмотри, сколько сейчас народу здесь сидит!
— Ну, если взять всех вместе, то около двухсот пятидесяти тысяч, наверное, будет!
— Вот! А ты видел у кого-нибудь из них несчастливое лицо?
Попытался вспомнить и был вынужден признать, что нет, не видел.
— И что это значит? — спрашиваю.
— А то, — отвечает Игорь, директор нашего музея истории покорения неба, — что все эти люди приехали сюда, в наш город, чтобы снова хоть чуть-чуть, хоть краешком глаза прикоснуться и стать сопричастным к главной мечте человечества, к мечте о самостоятельных полетах в небе. Глядя на небо, глядя на парящие в облаках самолеты, люди становятся счастливыми. Как в детстве! Они улыбаются, они радуются. А разве не это главная задача президента? Видеть своих сограждан счастливыми? Вот вспомни, при Сталине был лозунг «Все на самолеты!» И все в нашей стране мечтали стать летчиками, инженерами, авиаконструкторам. Да, не все ими становились. Но мечта оставалась и была у всех. И все знали, что они живут в самой замечательной стране в мире. И мы гордились своей страной. Потому что мы были лучшими. А сейчас что?
Игорь с досадой махнул рукой и засунул себе в рот травинку. Вот так живешь, живешь рядом с человеком, работаешь плечом к плечу, трудности преодолеваешь, и вдруг оказывается, что живешь рядом с великим философом, который знает формулу абсолютного счастья. Но вместо того, чтобы сказать ему об этом, я задаю совершенно идиотский, с точки зрения данной ситуации, вопрос.
— Скажи, Гарик, а ты сексом сегодня занимался?
Друг сначала поворачивает ко мне голову, багровеет, потом краснеет и, наконец, выдавливает из себя: