Допельдон, или О чем думает мужчина?

Я проснулся и мысленно произнес: «Допельдон». «Покатал» это слово языком по рту, будто пробуя на вкус. В голове нескончаемо шумело от выпитого вечером вина: «Изумрудная лоза» из Темрюкского района, белое полусладкое, 11 градусов крепости, за 50 рублей из магазина «Дикси», — так приятно радующая вчера влага вдруг превратилась в немыслимую гадость. Что-то среднее между общественным туалетом и помойкой. Надо бы встать и пойти почистить зубы. Встаю. Иду. Перебираюсь через Марину. Она недовольно ворчит:

— Куда?

— В туалет.

— Посмотри, не приехал ли свекор…

У Марины сложные отношения с бывшим свекром. Вернее их нет никаких. Она в разводе, но живет в квартире бывшего

мужа, у его родителей. Каждый раз, когда мы занимаемся сексом, Марина по нескольку раз выглядывает в окно, прислушивается ко всем подъезжающим машинам и переживает, не приехали ли, свекор. И если он приезжает, то секса нет.

«Допельдон…» Несмотря на то, что во рту погано, на вкус это слово напоминает «апельсин». Или зубную пасту? Чищу зубы. Я в чужой квартире — и зубной щетки мне здесь не положено. Чищу зубы пальцем. Стараюсь вогнать зубную пасту в зубы, втираю ее что есть силы в челюсть.

«Допельдон…» Что это? Откуда? На память приходит «Кодак». Говорят, что два японца придумали это слова просто так, из ничего. Просто провели исследования и выяснили, что такое сочетание звуков и букв лучше всего воспринимается европейцами. Теперь-то мы уже все точно знаем, что «Кодак» — все, что связано с фотографией.

«Сначала было слово! Тогда что же такое допельдон?» Иду в туалет. Освобождаю свой желудок. Вчера ели свекольный салат и шашлык, пожаренный на сковородке. Хотели жарить его у Ленки в саду, но сразу после того, как Марина купила шашлык, пошел проливной дождь. Даже хотели перенести поедание мяса на воскресенье, но Марина возмутилась. Деньги уплачены, надо есть. Потом она посчитала, сколько ей каждый должен за мясо. Выходило, что не так уж и дорого. Всего по 60 рублей. Но я ей ничего не должен, так как купил вина, которое сам же и выпил. «Нет, какие же все — таки скоты, мужики! — мысленно в потоке сознания поставил смайлик за этой фразой. — Сволочь, он слишком откровенно и нагло улыбается. Нет, я хотел вложить в эту фразу другой смысл», — стер.

«Допельдон…» Иду на кухню. Ставлю чайник. «Гоняю» слово по рту и не понимаю, что оно мне напоминает. И самое главное, откуда оно? Помню утром, меня разбудил какой-то ноющий звук. Как оказалось, ныл телевизор. Выключил. Нытье прекратилось. Но слово «допельдон» уже был в голове до него. «Я же проснулся с этим словом в голове, а нытье телевизора услышал позже, когда вернулся из ванной комнаты! Значит, я проснулся с этим словом… Я проснулся с “допельдоном” в голове…»

Звучит, как “кавардак”, но на слух приятно. Пытаюсь вспомнить, что было сначала, я услышал звуки, а потом произнес “допельдон”, или сначала произнес “допельдон”, а потом услышал звуки на улице. Под окном остановилась машина, из нее вышли люди, мужчина и женщина, — они громко и незлобно ругались. Нет, слово “допельдон” все же было чуточки раньше, буквально на мгновение. Не знаю почему, но это меня обрадовало. Наверное, потому, что если бы сначала были люди, а потом допельдон, то можно было бы предположить, что я услышал это слово от них. Значит, в мире его знает еще кто — то, кроме меня. Но нет. Слово “допельдон” родился у меня в голове. И его никто не знает, кроме меня. Я полновластный хозяин этого слова! Могу похоронить его в своей голове, а могу закричать мужчине и женщине. Крикнуть с высоты четвертого этажа:

— Люди я придумал новое слово! И это слово — “допельдон”.

Наверное, отвезут в психушку… А там вряд ли оценят мое открытие. Поэтому буду наслаждаться “допельдоном” в одиночку… Теперь он стал похож на зефир в шоколаде. На холодную «Шармель», которую я только что достал из холодильника и вместе с двумя кружками — в одной кофе для меня, в другой чай для Марины — принес в комнату. Марина пьет чай без сахара, я же всегда кладу его в чашку много. Я сластена. «А “допельдон” — мужского рода. Однозначно. Не женского и не среднего. Мужского.

Я укусил зефирину. Шоколад на ней такой холодный, что сломался на губах и упал на пол.

— Не повалявши, не поешь! Поднимаю с пола и отправляю в рот. Параллельно ругаюсь, имитирую свою озабоченность тем, что уронил что-то на пол. «Пылесос вон там!» — говорит Марина. Она чистюля. Меня это немного достало. И я уже три дня достаю ее тем, что каждый раз, по поводу и без, говорю о том, что надо бы пропылесосить в комнате. Подкалываю. Марина уже злится по этому поводу. И

мы даже два раз серьезно из-за этого поругались. Теперь она подколола меня. Выворачиваюсь. «Я ругаюсь по поводу того, что мой шоколад упал в пепел, который ты вчера уронила на пол, когда курила перед сном!» Марина курит как паровоз. Курит тонкие дорогие сигареты — «Давидофф», «Вог», но как паровоз. Не скажу, что это меня как-то волнует. Я уже не в том возрасте, когда не гуляют с девочками, которые курят. Но все же! Я должен делать вид, что меня волнует, что моя принцесса курит. Вывернулся. Тема «пылесоса» закрыта, а тему «о вреде курения» мы не открываем, в принципе. «Нет, допельдон — не зефир и не кавардак в голове. Это что-то другое, что-то гораздо более вкусное. Но что? Почему я решил, что это обязательно еда?» Кофе выпито. Ищу свои часы. Без них рука голая. Перерыл все, но часов нет. Немного странно. Я уже говорил, что Марина чистюля. Говорил. А она еще и страшная аккуратистка. Она любит, чтобы у нее все было разложено по полочкам и все было на своих местах. Поэтому среди ее аккуратно разложенных вещей мои брошенные часы должны быть как бельмо на глазу. Но их нет. Может, я их уронил в коробку с игрушками Максима? Максим — это сын Марины. Он вносит в ее жизнь элемент хаоса. Среди его «легогошек» мои часы были бы незаметны. Смотрю внимательнее. Их нет. «Допельдон!» В голове молнией проносится это слово, хотя я уверен, что хотел сказать: «Полный пиздец! Часы потерял!» Нет! Ну, какое все-таки удобное слово. Заменило целую фразу. «Допельдон…» Что-то мягкое?

Вспомнил! К Вике пришел ее приятель. Сергей, кажется. Нас познакомили. Третий раз подряд. Почему третий я вспомнить не мог. Все-таки мы уже выпили полтора пакета вина, но то, что один раз нас уже знакомили, это точно. Мы друг друга знали. Сергей пить ничего не захотел и посадил Вику на коленки. Намекает! Понятное дело. Зов плоти. «Ну, потерпите нас полчаса, — говорит Марина, — и мы уходим! Вот только вино допьем!» Но полчаса они не высидели. Мы заспорили, что-то по поводу Борзаковского. И почему по поводу него? Не помню.

Серега бил себя пяткой в грудь и уверял всех, что Юрка не бегает, а ходит. Я уверял обратное. Его любимая дистанция — 800 метров. Он бегун. Ну, это действительно так. Поэтому зачем спорить? Но Серж не унимался и делал такое лицо, что мы все идиоты и не смотрим телевизор. Было решено, что Вика и Сергей пойдут наверх и посмотрят в Интернете. Наверху у Вики рабочий стол, широкая кровать и ребенок. Первый этаж остался в нашем распоряжении.

Через минуту Вика вернулась к нам, чтобы сказать, что Борзаковский все-таки бегун. 400 или 800 метров, но это так для проформы, и, самое главное, сообщила нам, что нас покидает. Ну это было и так понятно. Мы пожелали ей удачи, а сами разлили по бокалам последние капли вина.

Когда Марина пьяная, она всегда капризничает и говорит, что я ее не люблю и не выношу ее Марата. И чего она так решила? Чтобы убедить ее в обратном, нужна постель. На первом этаже у Вики всегда есть комната, где мы можем остаться ночевать. Туда и пошли. Свет не включали, плюхнулись в кровать прямо в одежде. Я только и успел снять часы.

Через минуту Марина сказала, что не хочет здесь спать. Спать там было действительно не удобно. Кровать узкая. А у нее дома кровать широкая. Мы были в одежде, поэтому встать и пойти к ней домой было проще простого. А часы остались лежать в комнате у Вики. На первом этаже ее дома в Кратово.

Ворчу: «Теперь ходи, собирай свои вещи по всему городу!» Хотя чего ворчать?! Сам виноват. Кофе допито. Новости посмотрены. «Евроньюс». Без комментариев. В Пакистане народ раскупает сувениры с государственной символикой, а в Израиле военные ломают дома в секторе Газа. Какое мне до этого дело? Сейчас меня больше всего интересует, что такое допельдон?

Ушел. Марина закрыла за мной дверь. Я спешу. Мне надо к восьми часам быть в музее. Через два дня начинается «Международный авиационно-космический салон» — и наш музей «Истории покорения неба» в нем участвует. А сегодня мы должны будем завести экспонаты музея на территорию салона. Дело это муторное. В позапрошлом году на проходной простояли почти полдня. С семи утра до часу дня, но то было в прошлом году. Тогда на заезд давали только один день. В этом году — три дня: вчера, сегодня, завтра. Поэтому мы и договорились не вставать так рано, а встретиться в восемь утра в музее.