Допельдон, или О чем думает мужчина?
Шрифт:
Именно в этот момент Марина закрывает свой гроссбух и произносит сокровенное:
— Ну все, пошли!
— Нашла?
— Нашла.
Дзинь! Струна лопнула, и камертон начинает раскачиваться. Мы выходим на улицу, держась за руки. Энергия спокойно переливается от меня к ней и обратно. Жара уже спала, появился легкий ветерок. Приятно. По дороге обсуждаем, что будем есть на ужин. Это уже похоже на ритуал, потому что после долгих гастрономических споров одновременно приходим к выводу, что самым замечательным блюдом для сегодняшнего вечера будет — пиво и пицца.
Пиво «Жигулевское»
Пицца. Если Вы когда-нибудь будете в нашем городе, то непременно закажите себе нашу, «Жуковскую» пиццу. Запишите телефончик: 7-53-13. Контора называется «Пицца приехала». Здесь пиццу делают золотыми руками. И это не просто слова.
Тесто действительно катается тут же, на месте. Никаких полуфабрикатов. Затем его запекают на открытом огне, на нормальном растительном масле, и наполняют разными ингредиентами. На выбор. По телефону Вам будут навязывать «Маргариту» — это густая смесь из мяса и овощей — или «Максиму», где тоже всего навалено по-максимуму. Но вы откажитесь и закажите «Ветчинку». Только обязательно попросите дополнительно добавить в нее сыра. Так и скажите: «Ветчинка плюс сыр, пожалуйста!» Хотя нет, может быть, к тому времени она будет уже называться «Допельдон».
Честное слово — нет ничего вкуснее этой пиццы. Там нет никакого лишнего вкуса, только хлеб, только ветчина и сыр. Сыра много, и он растекается ровным слоем по всей поверхности пиццы, оставив лишь небольшие розовые островки. Пицца обязательно разрезана на восемь разных кусочков. Есть кусочек поменьше, есть побольше. Каждый найдет себе свой размер. Пицца очень удобная. Если заказываешь на троих, то ее как раз хватает на всех, а если на двоих, то хватает, чтобы наесться и еще чуть-чуть на завтрак.
В течение часа по любому адресу в черте нашего города вам привезут этот маленький кусочек горячего солнца диаметром сорок сантиметров. По городу его возят в специальных пенопластовых коробках, которые отлично сохраняют тепло. Так что можете не сомневаться, Вам его привезут в наилучшем виде, что называется «с пылу-жару».
Вот и мы не сомневались, что нам привезут нашу любимую пиццу точно в срок. С мобильника сделав заказ, мы успеваем зайти в магазин, взять пиво и дойти, или скорее добежать, до Марининой квартиры.
К этому времени камертон раскачался уже до такой степени, что мы вывалились из лифта склеенные поцелуем, как сиамские близнецы. Ставим рекорд по вскрыванию дверей и врываемся в прихожую. Но упасть на пол было бы преступлением. На нас — слой пыли и пота. Целый день стояла нестерпимая жара. У меня вообще шея обгорела. И спасение от этого — душ. Хороший, освежающий душ.
С трудом разлепляемся. И смотрим друг другу в глаза. «Ну, кто первый!» Уступаю. Не без тайного умысла. Обожаю, когда она выходит из ванной комнаты. Словно Венера из пены морской. Вся такая свежая, пахнущая чем-то невообразимо возбуждающим, завернутая в большое махровое полотенце. Вытирая мокрые волосы, намазывая какой-то крем на лицо, Марина проходит в спальную комнату и валится на постель. «Ох, как я устала!» А мой камертон, к тому моменту несколько успокоившийся, снова начинает раскачиваться. «Ну давай, ставь фильм, посмотрим!» «Сейчас, только ополоснусь!» — отвечаю и скрываюсь в ванной.
Возвращаюсь через несколько минут, также завернутый в полотенце. Принцесса лежит в постели, скорее полулежит, опираясь спиной на подушку. В комнате царит полумрак. Свет только от телевизора, на котором застыла картинка с кадрами фильма «Мама, не горюй». Как раз на том самом месте, где мы закончили смотреть вчера.
В приоткрытое окно доносится шум засыпающего города. Далекие гудки паровоза, голоса молодежи на лавочке под окном. К подъезду подъезжает машина. Хлопнула дверь. В руке у Марины сигарета. Затягивается. Разгорается красный огонек. В другой руке — пульт от телевизора. Марина нажимает на кнопку «пуск» — и картинка телевизора оживает. Звук фильма оглушает. На экране телевизора появляется дорожка, снижающая уровень звука.
Сажусь на край постели и наливаю в бокалы пиво. Один протягиваю Марине. Спрашиваю:
— Что? Будем смотреть фильм?
— Не знаю, — в темноте не видно, как она пожимает плечами. — А ты что предлагаешь?
— Как скажешь, можем и кино посмотреть, — говорю ей в ответ, одновременно наклоняясь и целуя ее в мизинчик.
Это единственная эрогенная зона на теле Марины, до которой я могу дотянуться, не расплескав пива. Она вздрагивает и поджимает ногу.
— Ну, не надо. Мы же решили кино смотреть!
— Конечно, решили!
Ставлю бокал на пол и, разворачиваясь, ложусь на живот, так, чтобы было удобно целовать ее ноги. Касаюсь губами ее лодыжек. Самых красивых лодыжек в мире, тонких и сильных, как у лани. Именно в этот момент я понимаю смысл выражения «дрожащая лань», потому что Марина глубоко вздыхает, и ее ноги начинают дрожать. Эта дрожь есть отражение моего камертона, который пульсирует все это время в нижней части моего живота.
Скользя по тонкой и хрустящей простыни, я покрываю поцелуй за поцелуем все ноги Марины. Мне хочется покрыть поцелуями каждый сантиметр ее прекрасного тела, и с каждым прикосновением губами я все ближе и ближе подбираюсь к ее цветку. В темноте не видно, но я ощущаю по аромату, что он вот-вот уже должен раскрыться.
Наконец мои губы касаются лепестков, тонких и нежных, как у розы. Я вдыхаю их запах, и у меня начинается кружиться голова. Марина тихонько стонет. Я поднимаю голову и вижу, как плавно качается ее грудь. Марина старается не дышать, ей не удобно. В руках пиво и сигарета. Пепел вот-вот упадет на простыню. Останавливаюсь и, отжавшись на руках, выпрямляюсь. Сейчас я похож на оскалившегося волка, который склонился над своей жертвой. Марина ставит бокал на стол, стряхивает пепел в пепельницу и кладет рядом сигарету. Дымок тонкой струйкой поднимается вверх, добавляя к запахам, которые витают в воздухе, тонкий аромат табака. Марина курит дорогие, «Давидофф».