Допельдон, или О чем думает мужчина?

Семенов Эдуард Евгеньевич

Увидев мужа, она зачерпнула половником из аппетитно пахнувшей кастрюльки и дала ему попробовать. Он отхлебнул и смешно покатал варево между щек.

— Хороший суп. Но соли вроде маловато.

Старуха удивленно подняла брови.

— Маловато?

Не стала спорить. Попробовала сама. Покачала головой.

— Ну да. Маловато. Сейчас добавлю.

Старик пошел между рядов, прикладываясь к варящимся блюдам.

— Пусть еще покипит. Здесь достаточно, снимай. А это блюдо у тебя почему-то не получилось…

Кто это? Что добавляла?

Старуха шла, уперев руки в боки, и на каждое его слово отвечала двумя или десятью многосложными фразами.

— Что ворчишь, как старый хрен! Как будто не знаешь, кто. Что сказал, что и добавляла. Все строго по рецептуре.

Старик удивленно поднял брови.

— Какой рецептуре? Ты что городишь, костлявая.

Бабка, как невинная девка, замигала глазами и достала откуда-то из фартука толстую белую книгу.

Вот! Ты же сам дал мне почитать. Сказал интересно. А там было несколько рецептов. Вот я и попробовала…

Старик нахмурился и удивленно уставился на представленную ему книгу. Взял ее в руки и, подслеповато щурясь, прочитал название.

— Вронский? Астрология. Что за бред? Я же тебе дал самой почитать, развлечься, а ты что наделала? А если я тебе Библию дам почитать или труды Ленина, ты и из нее похлебки варить будешь?

— Э, милай, да похлебки из чего угодно можно варить, лишь бы ингредиенты были свежие.

Старик поморщился, будто у него заболел зуб, и наугад открыл страницу. Попробовал читать.

— Дева никогда не будет счастлива со стрельцом. Ему лучше подходит овен. Тьфу, что за бред.

Понюхал.

— Совершенно не свежее. И сколько народу ты этим накормила?

Старуха заворчала.

— Все, что накормила, все мое. А не нравится, сам вставай к плите.

Старик тут же сменил тон.

— Ну, ладно-ладно. Не злись. А этому ты тоже варила по рецепту из книги?

Старуха утвердительно кивнула головой. Удивительно, но, разговаривая со стариком, она ни на мгновение не останавливалась и продолжала резать, чистить, помешивать, солить, перчить и добавлять специй. Старик вздохнул: «И как? Ему понравилось?» Старуха пожала руками: «Да вроде! Особенно не жаловался. Как все!» Старик зачерпнул половником из похлебки еще раз и снова попробовал.

— Ну, ладно. Пусть будет, как есть. Теперь уже все равно ничего не исправишь.

Старуха отвернулась и довольно хмыкнула.

— А то. Будто я тебя не знаю.

И, стараясь, задобрить старика, протянула ему пирожок.

— На лучше этого попробуй.

Старик откусил и восторженно замычал.

— М-м-м. Вкусно. А чего такой маленький?

— А ты как хотел? Счастья много не бывает. И не кроши. Ешь аккуратно. А то вон уже две крошки в кастрюлю упали.

Старуха зачерпнула со дна гущи.

— Где теперь их искать?

Ничего не нашла и со злость уронила

половник в кастрюлю. Половник булькнул и ушел на дно. Ровная, как стол, поверхность ярко-красного супа, которая еще даже не стала кипеть, сначала всколыхнулась, а потом снова выровнялась. Как будто ничего не бывало. Старуха со злость плюнула.

— Ну вот. Что ты наделал?! Не можешь есть нормально. Что теперь из этого получится?

— Ладно, не ворчи. Добавь сюда побольше цинизма, можешь взять из моих личных запасов, и пусть служба доставки первым же рейсом отправляет. Главное, чтобы не остыло. И все будет нормально.

Старуха посмотрела на своего старика из-под густых бровей.

— Кулинар, блин. Ладно, что с этим делать будем?

Старик пожал плечами.

— Не знаю. А какая разница?

— Ну, все же. Слово новое придумал.

Бабка достала изо рта вставную челюсть и пошамкала вдруг опустевшив ртом.

— Как его там? Допельдон!

— Слово это я придумал, а ему на ухо шепнул, чтобы он к нему смысла добавил. Сюжета поинтереснее. И как видишь без толку.

Старик потряс в руке белой книгой.

— Да и как он может что-то придумать, если у него в голове такая каша?

Старуха всплеснула руками.

— Опять я виновата.

— А кто? Я что ли? Я — продюсер. Я сценария не писал. Я ему только идею подбросил!

— Я тоже этой галиматьи не писала? Мне какой материал принесли, я с тем и работаю.

— Вот ты как дело поворачиваешь? Не выйдет.

В руках старика вдруг неизвестно откуда появился железный посох, который он поднял над головой, готовый обрушить его на голову ненавистной старухи, но в этот момент вдруг раздался стук в дверь.

Старик и старуха одновременно посмотрели сначала на дверь, а потом друг на друга.

— Кто это? Это кто? — сказали они практически одновременно, выступив в качестве эха друг для друга. И в ответ услышали тоненький срывающийся голосок.

— Здравствуйте. Я — сценарист. Разрешите Вам свой сценарий предложить?

Старик и старуха снова переглянулись и противно засмеялись.

— Сценарист! Как же мы про тебя забыли? Так это ты все написал?

Старуха вытерла о передник нож, а старик приготовил к бою свой посох.

— Ну-ка, иди сюда! Сейчас мы с тобой разберемся! Будешь знать, как чистые листы бумаги портить. Это из-за тебя у нас ни одного блюда не получается. И хоть бы один талантливый сценарий принес! Все какая-то серость! Стой, куда побежал! А ну-ка, остановись!

Смех старика и старухи, многократно усиленный отражением от полированных до зеркального блеска кастрюль, превысил все мыслимые нормы, превратился в милицейскую сирену и металлический голос сурового гибддешника.

— Водитель! Последний раз повторяю. Немедленно остановитесь и прижмитесь к обочине!