Дорога цветов
Шрифт:
З а в ь я л о в. Я не совсем... Мне не совсем ясно, о чем вы, собственно, говорите.
М а т ь. Я говорю о том, что мы не только мечтаем о будущем, но делаем будущее. Своими собственными руками. Все по-своему делаем его. И я делаю, и Танька делает, и Женька делает, и вы должны делать.
З а в ь я л о в. Позвольте! А я разве не делаю! Как вы странно рассуждаете! Мое дело - это мое слово.
М а т ь. Верно. Ты и должен своим талантливым словом содействовать, объяснять, мобилизовать массы на достижение этого прекрасного будущего. Показать связь настоящего с будущим, показать конкретно, что делать, по какому пути идти. Увязать настоящее с будущим. Конкретно, реально!
З а в ь я л о в. Да, но моя задача - вообще...
М а т ь. То-то и беда, что вообще! "Вообще" города-сады вещь замечательная, вещь великая. Но ведь, родной мой, их строить надо. Стро-ить! Это тебе не хаханьки! А то ведь это что получается: города-сады, кварцевое солнце, дома-отели, Спиноза, свобода передвижения и прочее, а что еще бывает? Прохожу мимо одной хаты, а оттуда жареным кофе пахнет. Понимаешь, в Синельниковском районе, в селе Малые Раздоры, - жареным кофе!.. Что такое? Я заглянула в окно, а там ребята сою жарят и жрут. Посевной материал жрут, понимаешь! Ах, сукины дети!
Т а н я. Мама!
М а т ь. Чего мама! Что он, маленький, не понимает! А ты говоришь кварцевое солнце! Или такой факт: пролез в правление одной артели кулак...
Б а б у ш к а. Может быть, это им неинтересно?
М а т ь. Как это "может быть, неинтересно"? Свобода передвижения интересно, а то, что гад пролез в правление артели, - неинтересно? Нет, это, товарищи, очень интересно, я извиняюсь.
З а в ь я л о в. Да, да, конечно! Но я должен перед вами извиниться. Я очень устал. Нервный подъем во время доклада, и теперь реакция. Мне нужно немного побыть одному. Надеюсь, мы еще поговорим на эту увлекательную и острую тему. Простите.
Т а н я. Ванюша... Ты получил...
З а в ь я л о в. Милая, дай мне немного отдохнуть, и пусть ко мне не входят. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XV
Те же, без Завьялова.
М а т ь. Что это лекторы все такие нежные? "Нервный подъем"! "Реакция"! Хорош гусь!
Таня с испугом смотрит на мать.
(Рассматривая гуся.) Гусь, говорю, хорош. Кило два одного жира.
Б а б у ш к а (тихо поет). "Как в субботу, в день ненастный..."
Т а н я. Тсс!
Б а б у ш к а. Молчу, молчу.
М а т ь. Что ж... Пойдем в таком разе в кухню, поскольку теперь свобода передвижения. Н-да-с! Не одобряю. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XVI
Без матери.
Б а б у ш к а. Что ж, и с лектором жить можно. Лишь бы непьющий.
Т а н я. Бабушка, у тебя есть деньги? Я знаю, ты от пенсии откладываешь.
Б а б у ш к а. Ага! Пришла коза до воза и сказала: "Мэ". Ишь ты какая! Профершпилила получку, а теперь к бабушке. Небось знаешь, что у старухи в сундучке деньжата водятся! Ну ладно! Сказывай, сколько тебе надо?
Т а н я. Четыреста тридцать пять рублей.
Б а б у ш к а. Чего это? Сколько? Я не слышу!
Т а н я. Четыреста тридцать пять.
Б а б у ш к а. Христос с тобой! Христос с тобой! Что ты, что ты! Да я и в глаза никогда таких сумм не видела. Что ты! Я думала, тебе рублей восемь десять. Четыреста тридцать пять!! (Долго смеется, утирая рукавом слезы.) Ох, Танька! Четыреста тридцать пять! Ох, не смеши ты меня, Христа ради, а то я помру. Четыреста тридцать пять! Ох... ох...
Т а н я. Что ж ты смеешься, бабушка?
Б а б у ш к а. Да, милая... да если меня целиком продать, со всем моим барахлом и потрохами, то больше, чем рублей сорок восемь, не выручишь. Верно! А ты говоришь - четыреста тридцать пять. Ну и насмешила! Вот озорная! (Смеется.)
Т а н я. Бабушка! Ты не смейся. Мне очень нужно. Я пропасть могу.
Б а б у ш к а (испуганно). Что ты! Что ты! Танька!.. Вот тебе святой, истинный крест. Двенадцать рублей всех моих дивидендов. Святой крест! Двенадцать рублей кровных. От пенсии откладывала. Да еще шесть пятьдесят мне Потаповна, Морозовская, должна. Она давеча на сметану брала. Да на что тебе столько денег? Что случилось?
Т а н я. Не спрашивай.
ЯВЛЕНИЕ XVII
Входит мать.
М а т ь. Хорош гусь! Нет, вы обратите внимание, товарищи: он меня просто умиляет! (Рассматривает гуся.)
Т а н я. Мама... Мама... (Рыдает.) Я пропала!
М а т ь. Что такое?
Т а н я (рыдает, ничего не может сказать). М... ма...
М а т ь. Что? Что?
Т а н я. Я потратила общественные деньги.
М а т ь. Сколько?
Т а н я. Четыреста тридцать пять рублей. Если завтра утром не внесу крышка!
М а т ь. Ты?
Т а н я. Я сама не понимаю. Я - нечаянно. Честное слово! Абсолютно нечаянно. Я собирала на ширпотреб. И должна была внести в кооперацию. И у меня еще были свои. И я не внесла. И все перепуталось, свои деньги и общественные деньги. Одним словом, я стала покупать. И все так дорого... Я думала, Ваня получит - и тогда все уладится... Почему ты ничего не говоришь? Мать! Говори что-нибудь. Не молчи. Ради бога, только не молчи. Ну, стукни меня, стукни, мать!
М а т ь. Ты растратила общественные, трудовые деньги?!
Т а н я. Мамочка... Завтра вопрос стоит у нас на бюро ячейки. Будет общественный суд. Я пропала!..
М а т ь. Дочь старого члена партии Евдокии Резчиковой и героя гражданской войны, расстрелянного колчаковцами уральского рабочего товарища Резчикова, член ленинского комсомола, Татьяна Резчикова - воровка?!
Т а н я. Я не воровка. Нет, нет! Что угодно, но только не воровка! Мать!.. Спаси меня! Я больше никогда не сделаю, никогда!
М а т ь. Пальцем не пошевельну.
Т а н я. Мамочка!.. Четыреста тридцать пять рублей... Пойми! Всего четыреста тридцать пять рублей!