Дорога цветов
Шрифт:
В е р а. Разве? Вот это будет номер! (Подходит к двери, слушает.) Он.
З а в ь я л о в. Да?
В е р а. Факт! (Слушает.) Раздевается.
З а в ь я л о в. Надеюсь... надеюсь, мы не будем разыгрывать пошлого фарса?
В е р а. Я тебе повторяю: он не мещанин.
З а в ь я л о в. Но все же! Надо прямо.
Легкий стук в дверь.
ЯВЛЕНИЕ III
Входит муж.
М у ж. К тебе можно?
В е р а. Входи, входи. Я не одна. У меня Завьялов. Вы не знакомы? Иван Васильевич Завьялов.
З а в ь я л о в. Завьялов.
М у ж. Газгольдер.
В е р а. Дмитрий Александрович.
З а в ь я л о в. Очень приятно.
М у ж. Я вам не помешал?
В е р а. Нисколько. Ты что, не досидел до конца?
М у ж. Нет, до конца. Коротенький спектакль.
В е р а. Ты весь мокрый, на бороде вода.
М у ж. Да, что-то чудовищное. Представьте себе - вдруг опять снег! И главное - какой снег? Пополам с дождем! Вот вам московская весна.
З а в ь я л о в. Да, безобразно! И холодно?
М у ж. Не то чтобы холодно, а как-то пронизывающе.
В е р а. Ты лучше сними ботинки.
М у ж. Нет. Ноги, представь себе, совершенно сухие. К счастью, выходя из дому, я надел калоши. Ну-с! Я очень рад, что вы наконец-таки собрались к нам. Вера мне столько о вас говорила!
В е р а. Надеюсь, Иван Васильевич достаточно известен и без моей рекомендации.
М у ж. Ну, разумеется! Разумеется! Читал. Слышал. Знаю. И сам, так сказать, глубокий поклонник. Садитесь, пожалуйста. Очень, очень рад вас видеть у себя в доме.
З а в ь я л о в. Благодарю вас. Я тоже.
Пауза.
М у ж. Ты бы нам, Верочка, чаю поставила, что ли? Как вы насчет чайку, Иван Васильевич?
З а в ь я л о в. Чайку? Пожалуй. Но стоит ли затруднять хозяйку?
М у ж. Пустяки! Никаких затруднений. У нас электрический чайник. Штепсель - и через восемь минут кипит. Замечательно удобно! Веруся, а?
В е р а. Сейчас. (Ставит чайник.)
Пауза. Настойчивый сигнал автомобиля. Вера и Завьялов
молниеносно переглядываются. Завьялов украдкой
смотрит на часы.
М у ж (мечтательно). Ах, друзья мои, только что я наслаждался в Художественном театре...
З а в ь я л о в. Что вы смотрели?
М у ж. "У врат царства".
З а в ь я л о в. Прекрасная пьеса!
М у ж. И прекрасный театр, прибавьте.
З а в ь я л о в. Да. И театр прекрасный.
М у ж. Прекрасный театр! Прекрасная пьеса! Я ее смотрю в четвертый раз. И прекрасная игра актеров, прибавьте. Ах, как они играют, как играют! Божественно играют! Один Качалов чего стоит! Я его еще помню до революции. Предельное обаяние. Голос, фигура! Такая, знаете, благородная простота. Да не только в Качалове дело. Какой ансамбль! Боже мой, какой у них ансамбль! То есть буквально забываешь, что сидишь в театре. Жизнь, сама жизнь!
В е р а (бледно). Дмитрий Александрович - ужасный театрал.
М у ж. Сама жизнь, сама жизнь! Совершенно потрясающе. Одни занавески в первом акте чего стоят! Ветер колышет занавески, и светит солнце. Настоящее солнце. А графин? Вы обратите внимание на графин. Настоящий графин с настоящей водой. В него бьет солнце, и, знаете ли, на скатерти - звезда. До чего тонко! До чего художественно! Совершенно как в жизни. Совершенно! Солнечная звезда на скатерти. Ведь это же гениально! Неужели вы не находите, что это гениально?
З а в ь я л о в. Да. Это гениально.
М у ж. Именно гениально! Друзья мои! Я отдыхаю в Художественном театре. Это единственный уголок, где в полном смысле слова отдыхаешь душой. Художественный театр. Вы не находите?
З а в ь я л о в. Конечно.
М у ж. Ах, друзья мои, после Художественного театра у меня всегда какое-то такое... такое умиротворенное настроение. Подумайте, как хорошо: сидят люди в теплой комнате, интеллигентные люди, и говорят об искусстве; а за окном - вьюга, мокрый снег, темнота, непогода; а в комнате уютно; тихо бурлит вода в чайнике, тикают часы... А за окном ночь.
Сигнал автомобиля. Пауза. Завьялов нервно смотрит на
часы.
З а в ь я л о в. Да.
В е р а. Дмитрий, я должна сказать... Я знаю, тебе будет больно. Мне самой очень больно и тяжело. Но я уверена, что ты меня поймешь и простишь. Я люблю Ивана Васильевича.
М у ж. Как?
З а в ь я л о в. Дмитрий Александрович! Мы не мещане. Было бы недостойно интеллигентных людей притворяться и лгать. Я люблю Веру...
В е р а. Федоровну.
З а в ь я л о в. Веру Федоровну.
В е р а. Мы уезжаем в Крым.
Пауза.
М у ж. Когда?
В е р а. Сейчас.
М у ж. Вера!
В е р а. Так надо.
М у ж. Вы шутите! Это правда?
В е р а. Да.
М у ж. Вера! Опомнись!
В е р а. Прости меня, Дмитрий, но это выше моих сил. Прости и забудь. Мы опоздаем на поезд. Я хочу, чтобы мы все расстались друзьями. Прощай!
М у ж. Так. Я это предчувствовал. Ну что ж!.. (Всхлипывает.) Простите меня! Простите эти неприличные слезы. Но мне так тяжело, так страшно тяжело... Это сейчас... пройдет... Ничего! Это пройдет. Ах!.. Ну вот... Ну вот... прошло... Я уже взял себя в руки. Так внезапно!.. Иван Васильевич...
В е р а. Да, да! Подайте друг другу руки. Я хочу, чтоб мы расстались друзьями. Скорей подайте друг другу руки, а то я разревусь, как девочка. Я больше не могу. У меня нервы не выдержат.
З а в ь я л о в. Дмитрий Александрович! Мы не мещане. (Протягивает мужу руку.)
Потрясающее рукопожатие.
М у ж. Иван Васильевич! Вы у меня отнимаете самое дорогое на свете. Любите же ее, берегите, умоляю вас! И... и... дай бог, чтоб она вас всегда так же сильно любила, как я ее люблю и всегда буду любить. Ну вот и все... Теперь что же? Теперь, значит, опять один. Опять один - со своими книгами, со своими добрыми, верными друзьями. Один со своими мыслями. (Всхлипывает.) И впереди - одинокая старость...