Дорога доблести
Шрифт:
Однажды мой нос остановил меня - запахло застоявшимся мускусом. Я задержал шаг, и вот передо мной медленно "проявилось" нечто, величиной с контору по продаже недвижимости - спящий дракон. Я повел свой отряд мимо него, стараясь не производить ни малейшего шума и надеясь, что сердце у меня бьется не так сильно, как это кажется.
Мои глаза уже стали привыкать к темноте, и я невольно искал светлые полоски лунных лучей, просачивающихся вниз. Появилось и кое-что еще. Земля тут была покрыта мхом, который слабо фосфоресцировал, подобно светящимся гнилушками. Слабо. Ох, совсем слабо. Больше всего это походило на свет ночника в темной спальне, почти не заметный, когда входишь в нее, и прилично видимый потом. Теперь я ясно различал стволы, землю и драконов.
Раньше я думал - ну, что такое дюжина или около того драконов на большой лес? Много шансов, что мы их вообще не увидим, как можно не увидеть ни одного оленя в оленьем заказнике.
Человек, который возьмет концессию на открытие платной ночной стоянки для драконов в этом лесу, заработает себе целое состояние, - разумеется, если найдет способ заставить драконов выложить денежки. После того, как мы "прозрели", мы ни разу не теряли их из поля зрения.
Конечно, это не настоящие драконы. Нет, они еще безобразнее. Больше всего эти ящеры похожи на тиранозавров, больше, чем на что-либо другое колоссальный зад, тяжелые задние ноги, гигантский хвост и маленькие передние лапы, используемые и для ходьбы, и для захвата добычи. Голова преимущественно состоит из зубов. Всеядны, тогда как тиранозавры, как мне говорили, хищники. От этого не легче, поскольку они охотно жрут и мясо, когда есть возможность его достать, и даже предпочитают. Еще хуже, что эти драконы разработали производство собственного горючего газа. Впрочем, как эволюционное приспособление, этот фокус не может считаться самым удивительным, если мы вспомним для сравнения способы любви у осьминогов.
Однажды, довольно далеко от нас, слева возник гигантский факел газа, сопровождаемый громким кряхтением, подобным тому, что издают старые самцы-аллигаторы. Зарево продержалось несколько секунд, потом погасло. Не спрашивайте меня - что там случилось; возможно, пара самцов поспорила из-за самки. Мы продолжали идти вперед, хотя после того, как зарево погасло, пришлось продвигаться медленнее - его было достаточно, чтобы снова ослепить нас, и потребовалось какое-то время для восстановления ночного зрения.
У меня на драконов аллергия - это точно, тут не просто глупый страх. Такая же аллергия, как у бедного Руфо на драммамин, только ближе к той, что у некоторых людей вызывается кошачьей шерстью. Сразу же после вхождения в лес у меня начали слезиться глаза, потом заложило нос и, прежде чем мы прошли первые полмили, я уже изо всех сил тер верхнюю губу, стараясь хотя бы болью предотвратить чих. Когда же и это не помогло, я принялся зажимать пальцами ноздри, кусать губы и загонять чих вовнутрь, отчего у меня чуть не лопались барабанные перепонки. И все же это произошло как раз в ту минуту, когда мы огибали южный конец дракона, величиной в грузовик с прицепленным к нему трейлером. Я замер. Остальные - тоже, и стали ждать. Дракон не проснулся.
Только мы снова пошли, как моя любимая оказалась возле меня и остановила прикосновением руки. Она порылась в своей сумочке, что-то в ней нашла, втерла это мне в нос и в ноздри и затем легким толчком дала знать, что можно идти вперед.
Сначала нос у меня закоченел, как от мази Вика, потом потерял чувствительность, а вскоре начал прочищаться.
Больше часа продолжалось это, казавшееся бесконечным, призрачное блуждание между высокими стволами и гигантскими тушами, и я уже считал, что мы благополучно доберемся до цели. Пещера Врат должна была находиться всего лишь в сотне ярдов от нас, я видел уже то место, где, по моим соображениям, был вход в пещеру, причем между ним и нами лежал только один дракон и тот чуть в стороне от нашего пути.
Я поторопился.
Всему виной тот малыш - ростом не больше валлаби‹Вид австралийского кенгуру.› и даже внешне похожий на него, если не считать детских зубов по четыре дюйма каждый. Возможно, он был еще так юн, что просыпался, чтобы попроситься на горшок, не знаю. Все, что мне известно, это то, что проходя мимо дерева, за которым лежал малыш, я наступил ему на хвост, а он завопил.
Конечно, у него для этого были все основания. Но последствия оказались для нас роковыми. Взрослый дракон, что спал между нами и пещерой, проснулся тут же. Он был и не очень-то велик - так, футов в сорок, включая хвост.
Старина Руфо приступил к делу с такой быстротой, будто тренировался бесконечно много времени - он кинулся к южному концу этой скотины, стрела наготове, лук натянут, готовый стрелять на бегу.
– Заставь его поднять хвост!
– крикнул он.
Я помчался к переднему концу дракона и попытался раздразнить зверюгу криками и шпагой, размахивая ею перед самым его носом, одновременно испытывая интерес к вопросу о том, на какое расстояние действует его огнемет. У невианского дракона только четыре места, куда можно всадить стрелу, все остальное - броня, потолще носорожьей шкуры. Вот эти четыре места: рот (когда он открыт), глаза (попасть трудно - они маленькие и подслеповатые) и местечко под хвостом, ранимое у многих животных. Я считал, что стрела, посланная в это место, должна сильно повысить то ощущение "резкого жгучего раздражения", о котором оповещается на последних страницах газет в маленьких объявлениях, что толкуют об "ИЗЛЕЧЕНИИ БЕЗ ХИРУРГИИ".
Считал также, что дракон, будучи не слишком умным, получив сильное раздражение с обоих концов, потеряет ко всем чертям координацию, а мы будем продолжать свое дело до тех пор, пока он или не выйдет из строя, или ему все это не надоест и он удерет. Но мне надо было заставить его поднять хвост, чтобы Руфо было куда всадить стрелу. Эти чудовища такие же тяжелые, как старина тиранозаврус рекс, нападают стремительно, подняв вверх голову и передние лапы, а для равновесия и хвост.
Дракон мотал башкой туда и сюда, я же старался обмануть его и не оказаться на линии огня, когда он включит свой огнемет, как вдруг получил удар метановой струей еще до того, как включился механизм зажигания. Я отступил так быстро, что споткнулся об драконыша, на которого недавно наступил, перелетел через него и приземлился на плечи, что, по-видимому, меня и спасло. Огонь вылетел на дистанцию футов двадцать. Взрослый дракон продолжал наступление и преотличненько сжег бы меня, если бы не малыш, оказавшийся между нами. Дракон перестал пускать пламя, но тут Руфо заорал:
– Точно в десятку!!!
Причина, по которой я отступил так быстро, заключалась в дурном запахе из драконьей пасти. Считается, что чистый метан не имеет ни цвета, ни запаха. Метан же, производимый в желудочном тракте дракона не был чист, он оказался так перегружен кетонами и альдегидами домашнего изготовления, что по запаху мог сравниться только с выгребной ямой, не обработанной известью.
Считаю, что лекарство, которое дала мне Стар для прочистки носа, спасло мне жизнь. Если бы нос был заложен, я бы не учуял даже запаха собственной верхней губы. Все это я продумал уже позже - во время схватки времени было маловато. Как только Руфо попал в "десятку", дракон с видом полнейшего недоумения опять раскрыл пасть, на это раз без выброса огня, и попытался ухватить свой зад передними лапами. Этого сделать ему не удалось - передние лапы были слишком коротки, но старался он изо всех сил. Я вложил шпагу в ножны, как только увидел длину газового выхлопа, и взялся за лук. Времени вынуть стрелу и выпустить ее у меня хватило - стрела вонзилась в левую миндалину.
Лекарство подействовало моментально. С криком ярости, потрясшим землю, дракон ринулся на меня, рыгнув огнем. И Руфо снова закричал:
– Опять туда же!
Я был слишком занят, чтобы посылать Руфо свои поздравления: эти штуковины для своих размеров слишком быстро передвигаются. Я тоже бегал резво, а степень свободы у меня была больше. Таким махинам трудно резко менять направление, но мой дракон весьма быстро вертел головой с пылающим факелом. Штаны он мне, во всяком случае, прожег, что побудило меня бегать еще быстрее и попытаться зайти ему в тыл.