Дорога доблести
Шрифт:
Левые руки у меня и Руфо были свободны. Мы смотрели прямо вперед, шпаги наголо, левые руки откинуты назад, каждую из них крепко держала Стар. Она занимала позицию точно в центре - ноги расставлены, прочно стоят на земле, одета так, как того требует профессия ведьм, занятых тяжелой работой, - даже заколки в волосах и той не было.
Смотрелась она великолепно - волосы копной, глаза горят, лицо пылает, так что я очень жалел, что приходится стоять к ней спиной.
– Вы готовы, мои храбрецы?
– возбужденно произнесла она.
– Готов!
– подтвердил я.
– Ave, Imperatrix, nos moriture te…‹Императрица, идущие на смерть приветствуют тебя (лат.)›
– Руфо, прекрати… Молчание!!
– Она затянула песнь на незнакомом мне языке. По затылку побежали мурашки.
Стар кончила петь, еще сильнее сжала наши руки и крикнула:
– Пошел!
Внезапно, как внезапно захлопывается дверь, обнаружилось, что я (нормальный герой Бута Таркингтона) попал в ситуацию, привычную скорее героям Микки Спиллейна‹Бут Таркингтон (1869-1946) - американский романист и драматург; Микки Спиллейн - один из родоначальников жанра "крутого" детектива.›. У меня не было времени даже простонать. Вот оно - прямо передо мной, это существо, готовящееся срубить меня, и я воткнул ему клинок прямо в брюхо, выдернул его обратно, пока оно решало, в какую именно сторону упасть. Сразу же - его приятель, которого пришлось успокоить тем же способом. Еще один скорчился внизу, пытаясь нанести мне удар в ногу, просовывая оружие между ног своих товарищей по службе. Я метался как голый однорукий среди муравейника и даже не заметил, как Стар сорвала с меня свою шпагу. Зато увидел, как она зарубила противника, намеревавшегося стрелять в меня. Стар была повсюду одновременно, голая, как лягушка, и вдвое более ловкая. Переход между мирами вызвал чувство, сходное с ощущением, которое испытываешь в быстро опускающемся лифте, и, надо думать, резко изменившаяся гравитация была бы для нас трудным испытанием, будь у нас время об этом подумать.
Стар даже воспользовалась этим обстоятельством. Прикончив парня, нацелившегося пристрелить меня, она проплыла над моей головой и головой еще одного надоеды, ткнув его по пути шпагой в шею, после чего он навсегда потерял желание к кому-либо приставать.
Я считал, что она помогает и Руфо, но времени для наблюдений у меня не было. Я слышал, как он кряхтит за моей спиной, из чего следовало, что он все еще больше выдает, чем получает.
Тут он заорал:
– Ложись!
– И что-то ударило меня под колени, я упал, приложившись весьма капитально, и уже готовился вскочить на ноги, когда сообразил, что виновником падения был Руфо. Он лежал на брюхе рядом со мной и из чего-то, что могло быть пистолетом, палил по движущимся целям - там на равнине, прячась за трупом одного из участников этой игры.
Стар тоже лежала, но уже не сражалась. Что-то пробило дырку в ее правой руке между локтем и плечом.
Вблизи от меня ничего живого не наблюдалось, но на расстоянии четырехсот-пятисот футов от нас ясно виднелись какие-то цели, весьма быстро передвигавшиеся. Я видел, как одна из целей упала, услышал странное гудение и почуял запах горелой плоти. Одно из странных ружей валялось на трупе, лежавшем слева от меня. Я схватил его и попытался понять принцип действия. Там был приклад и какая-то трубка - видимо, ствол, все остальное не лезло ни в какие ворота.
– Вот так, мой Герой, - Стар подползла ко мне, волоча за собой раненую руку и оставляя кровавый след.
– Прижми его к плечу как винтовку и смотри в него. Там, под большим пальцем левой руки, есть кнопка. Нажми на нее. Вот и все - ни поправки на ветер, ни поправки на дальность.
И никакой отдачи, как я обнаружил, выследив одну из бегущих фигур и нажав на кнопку. Возник клубочек дыма, и фигура упала. "Луч смерти", или лазерный луч, или что-то еще - а ты целься, нажимай кнопку, и кто-то далеко от тебя закончит пикник с прожженной в теле дырой.
Я сбил еще парочку, работая слева направо, и с помощью Руфо прикончил все мишени. Ничто, насколько я мог видеть, больше нигде не шевелилось.
– Лучше продолжайте лежать, босс.
– Руфо подкатился к Стар, открыл ее медицинскую сумочку, висевшую на его поясе, и торопливо наложил ей грубую повязку на раненую руку.
Потом повернулся ко мне:
– Как сильно вы ранены, босс?
– Я? Ни царапины!
– А это что на рубашке? Кетчуп? Когда-нибудь вам влепят хороший заряд. Давайте посмотрим.
– Я позволил ему расстегнуть куртку. Кто-то, с помощью зазубренного, как пила, лезвия, проделал мне в левом боку, пониже ребер, изрядную дырку. Я ее не заметил и боли не почувствовал - до тех пор, пока не увидал, а уж тогда она заныла, да так, что голова закружилась. Дело в том, что я совершенно не одобряю насилия, когда оно обращено к моей персоне.
Пока Руфо делал перевязку, я смотрел в сторону, чтобы не видеть рану.
Вблизи нас валялось около дюжины убитых, плюс почти половина этого количества лежала вдали - бежавшие; думаю, уничтоженные поголовно. Как? А как собака весом в шестьдесят фунтов, имеющая на вооружении только зубы, хватает, валит на землю и держит до зубов вооруженного человека? Ответ: благодаря атакующему мужеству.
Думаю, что мы прибыли в Карт-Хокеш в то самое время, когда производилась смена караула у Врат, и если бы мы появились со шпагами в ножнах, нас тут же зарубили бы. А получилось, что мы убили многих прежде, чем они поняли, что драка уже началась. Они были рассеяны, деморализованы, и нам удалось уничтожить их всех, включая и бежавших. Карате и ряд других видов рукопашной (кроме бокса и тех игр, в которых действуют жесткие правила) основаны на том же - нападай, бей на уничтожение и не пугайся. Все эти виды - не столько умение, сколько отношение к делу.
У меня было время, чтобы рассмотреть наших противников - один из них лежал ко мне лицом с распоротым брюхом. "Иглины дети" назвал бы я их, только более экономичной модели. Ни красоты, ни пупков, ни ума, созданные, надо думать, только для одной цели - драться и стараться выжить. Это, правда, и к нам относится, но мы были пошустрее. Зрелище это действовало мне на пищеварение, поэтому я перевел взгляд на небо. Тут было нисколько не лучше - небо было какое-то ненастоящее, виделось как бы вне фокуса. Оно нависало, и цвет был неправильный, что раздражало, как картина абстрактного живописца. Я снова посмотрел на наши жертвы - теперь, в сравнении с небом, они казались почти приятными.
Пока Руфо перевязывал меня, Стар вползла в свои брюки и мокасины.
– А можно я сяду, чтобы надеть и жакет?
– спросила она.
– Нет!
– ответил я.
– Может, они считают нас мертвецами.
– Руфо и я помогли ей одеться, не высовываясь над баррикадой мертвых тел. Боюсь, что руку мы ей растревожили, хотя все, что она сказала, было:
– Шпагу перевесьте мне на правый бок. Что будем делать дальше, Оскар?
– Где твои подвязки?
– У меня, но я не уверена, что они тут сработают. Это очень странное место.
– Уверенность в себе! Вот о чем мы говорили всего лишь несколько минут назад. А ну-ка, заставь свой крохотный умишко напрячься, веря, что из этого кое-что получится.
Мы собрались в кучку, вместе с имуществом, дополненным тремя "ружьями" плюс чем-то вроде пистолетов, затем нацелили дубовую стрелу на крышу Башни-Высотой-в-Милю. Она возвышалась над всей округой - скорее, гора, чем здание, черная и страшенная.
– Готовы?
– спросила Стар.
– И вы тоже верьте!
– Она нарисовала что-то пальцем на песке.
– Вперед!!!