Дорога доблести
Шрифт:
Я вышел из парилки, насвистывая «В мире все лучшее — даром», но тут же замолчал, чувствуя сожаление ко всем своим несчастным компатриотам, ограбленным ещё в день своего появления на свет самым колоссальным жульничеством в Истории.
* * *
Проводив нас на милю за пределы своих владений, Дораль попрощался с нами, обнял меня, расцеловал Стар и взъерошил ей волосы. Потом, вместе со всем эскортом, выхватил шпагу и отдавал нам салют до тех пор, пока мы не скрылись за ближайшим холмом. Я ехал рядом со Стар, Руфо храпел позади.
Я взглянул на Стар, у неё чуть подрагивали уголки губ. Она поймала мой взгляд и чопорно произнесла:
— Доброе утро, милорд.
— Доброе утро, миледи. Каково почивали?
— Благодарю вас, недурно, милорд. А вы?
— Спасибо, тоже хорошо.
— Вот как? А с собакой ничего странного этой ночью не произошло?
— Собака ночью ничего не делала и это было самым странным, — сказал я, стараясь сохранять на лице полную серьезность.
— Неужели? Такая жизнерадостная собачка?! А тогда, кто был тот рыцарь, которого я видела с некой леди?
— То было не ночью. Ещё — варкалось<«Варкалось. Хлипкие шорьки», «О, светозарный мальчик мой» — строки из знаменитого стихотворения Л. Кэрролла «Jabberwocky» (в русском переводе «Бармаглот»).>.
— Понятно. Значит, у тебя «взы-взы» стрижает меч? О, светозарный мальчик мой!
— Брось свои бармаглотовы штучки, ты чересчур игривая девчонка! — Я старался быть серьезным. — У меня есть друзья, и они подтвердят мое алиби. А кроме того — во мне сила десяти мужей, ибо чист я сердцем.
— Да, это-то мне известно — ваши друзья просветили меня насчет силы десятерых, милорд. — Тут она захохотала, шлепнула меня по бедру и принялась во все горло распевать припев из «Дочурки Рейли». Вита Бревис застыдилась, Арс Лонга запрядала ушами и посмотрела на Стар с явным неодобрением.
— Перестань! — одернул я её. — Ты шокируешь лошадей.
— Во-первых, они не лошади, во-вторых, их невозможно шокировать. Ты видел, как они занимаются этим? Несмотря на свое многоножие? Сначала они…
— Придержи язык! Арс Лонга — леди, чего не скажешь о тебе.
— Я же предупреждала тебя, что я — стерва. Сначала она ложится на бок…
— Да видел я! Мьюри думала, что это может позабавить меня. А я получил приступ комплекса неполноценности, длившийся весь вечер.
— Рискну поспорить, что не весь вечер, милорд. Ну, раз так, давай споем «Дочурку Рейли». Ты начинай, я буду вторить.
— Что ж… Но тогда — не очень громко, иначе разбудим Руфо.
— Его не разбудишь. Он набальзамирован.
— Тогда разбудишь во мне зверя, а это куда хуже. Стар, милая, а где и когда Руфо был похоронных дел мастером? И как из похоронной конторы он попал в наши дела? Его выгнали, что ли?
— Могильщик? Руфо? Не может того быть! — удивилась Стар.
— Он говорил со мной с полным знанием дела.
— Вот как! Милорд, у Руфо множество недостатков, но правдивость не входит в их число. Кроме того, в нашем мире могильщиков не бывает.
— Не бывает? Что же вы делаете со своими покойниками? Нельзя же оставлять их в своих гостиных? Это было бы негигиенично.
— Я тоже так думаю, но мой народ именно так и поступает: держит покойников в своих гостиных. Во всяком случае, по нескольку лет. Обычай основан на чистой сентиментальности, но мы и есть сентиментальный народ. Хотя даже у нас кое-кто перебарщивает с этим делом. Одна из моих теток держала в собственной спальне всех своих усопших мужей — там была страшная теснотища, а кроме того она непрерывно о них говорила, все время повторяясь и путаясь. Я даже перестала ходить к ней в гости.
— Ничего себе! Она их чистила пылесосом?
— О да! Она была очень хорошая хозяйка.
— М-м-м… и сколько их было?
— Семь или восемь, не считала.
— Понятно. Стар, быть может, убийство мужей у тебя в семье является наследственной чертой?
— Что? Ох, любимый, да в каждой женщине сидит потенциальная склонность к вдовству. — На её лице появились ямочки, и она, протянув руку, погладила меня по колену. — Но тетя их не убивала. Поверь мне, мой Герой, женщины в моей семье слишком любят своих мужей, чтобы терять их зазря. Нет, тетя очень расстраивалась, когда они умирали. Я считала, что это глупо — надо смотреть вперед, а не назад.
— И пусть мертвое прошлое само хоронит своих мертвецов… Слушай, если твой народ держит покойников в своих домах, то и у вас должны быть похоронных дел мастера. Ну, хотя бы бальзамировщики. Иначе воздух…
— Бальзамировщики… О, нет! Их погружают в стасис<Состояние, в котором время не движется (фант.)>, как только убеждаются, что человек умер… или умирает. С этим может справиться даже школьник. — Подумав, она добавила: — Пожалуй, я не справедлива к Руфо. Он провел очень много лет на Земле и, вполне возможно, занимался там и похоронным делом. Только мне кажется, что эта профессия слишком честна и прямолинейна, чтобы увлечь Руфо.
— Ты, однако, не сказала мне, что же в конце концов у вас делают с трупами.
— Во всяком случае, не погребают в земле. Нашим людям это показалось бы шокирующе глупым. — Стар вздрогнула. — Даже мне, которая путешествовала по Земле и ряду других Вселенных и привыкла спокойно относиться к самым странным обычаям.
— И все-таки, что же?
— Ну, примерно то же, что ты сделал с Игли. Применяют геометрический перенос, вот и все.
— Ох, Стар, а куда подевался Игли?
— Не знаю, милорд. Не было времени для решения этой задачи. Возможно, это известно тем, кто его сотворил. Но не думаю, что они были бы удивлены больше меня.