Дорога домой
Шрифт:
Димка с ужасом ждал выстрела, но услышал лишь шаги и шум отброшенной панели, которой он прикрыл Брэди. Осмелившись открыть глаза, с замиранием следил, как почти упиравшееся в потолок чудовище застыло над беспомощным другом.
Где-то на этаже послышалась стрельба, и чужак быстро покинул кабинет. Вскоре в холл привели четверых полицейских. Без оружия, в рваной одежде, обожжённые и окровавленные, они представляли жуткое зрелище.
Нависающие над пленными вахны дробящими ударами согнали всех четверых к стене и, повернув к себе лицом, отступили в стороны. Один из десантников выхватил блеснувший индикатором треугольник и, проведя им на уровне груди пленников, потерял к ним интерес. Люди судорожно
На этаже опять послышались выстрелы, и вахны вымелись из холла. Поднявшись на трясущиеся ноги и слабо понимая, что происходит, Димка вышел из кабинета и расширенными от ужаса глазами несколько секунд смотрел на свалку располовиненных человеческих тел. Не смея оторвать взгляда от рассыпающихся кристаллизированных действием оружия человеческих останков, Димка попятился к лифтам, но споткнувшись об обезглавленного начальника управления, грохнулся на пол.
Сдержав жуткое желание разрыдаться, Димка поднялся и уставился на заляпанный кровью и осколками черепа автомат убитого. Вид заветного оружия, о котором так страстно мечтали с Брэди, вызвал лишь отвращение. Желая поднять и отбросить несущее смерть железо как можно дальше, Димка потянулся к оружию и вдруг застыл, почуяв чьё-то присутствие. Подняв голову и обнаружив вошедшего в холл вахна, Димка дёрнулся от неожиданности, поскользнулся и упал в открытую шахту лифта.
Десантник не медлил. Прыгнув следом за ребёнком и задействовав снаряжение, он нагнал Димку в районе шестого этажа. Выбравшись, довёл до огромного зала ожидания, в который вахны сгоняли захваченных в порту гражданских, и отдал сотрясаемого нервным ознобом ребёнка первому попавшемуся человеку.
Спустя час одна из женщин обратила внимание на сидящего с края, смертельно бледного ребёнка, который, невидяще глядя в пол, что-то исступлённо шептал себе под нос.
— Не бойся, малыш, всё будет хорошо, — присев перед мальчишкой и потрепав того по макушке, попыталась успокоить Димку женщина. Заходила с разных сторон, а не дождавшись реакции, склонилась ниже и прислушалась к срывающимся с губ мальчишки едва различимым словам.
— Не хочу, — исступлённо, словно читая молитву, твердил ребёнок, — не хочу войну, не хочу, — твердил он, роняя судорожные всхлипы.
— Иди ко мне, малыш.
Усевшись на тёплые, такие уютные колени, Димка крепко обхватил женщину за шею и горько заплакал.
Слыша дробный стук собственных зубов, ёжась от проникающего под скафандр холода, Бэнет Купер в который уже раз с трудом удержался от неистового желания включить систему обогрева. Скованные стужей руки и ноги, плескаясь нестерпимой болью, учинили Бэнету настоящую пытку. Обидней всего было то, что разбитый катер, являвшийся целью его непродолжительного полёта, висел в жалких сотнях метрах. Тысячный раз Бэнет корил себя за то, что в момент появления чужого истребителя не остановил свой полёт на мгновение позже. Крохи инерции остались, и он продолжал приближаться к вожделенной цели, но даже по самым оптимистичным подсчётам на это уйдёт как минимум час, а столько времени холод ему не даст.
Надежда на то, что истребитель пройдёт мимо, не оправдалась. В район, где с разбитого катера Бэнет надеялся снять аварийный комплект, начали подтягиваться оставшиеся не у дел истребители и десантные транспорта противника. Помня учинённую вахнами расправу над пассажирами челнока, Бэнет, боясь быть обнаруженным, отключил питание скафандра, превратив сложный напичканный электроникой костюм в теряющую тепло скорлупу. Лишённый трансляции с внешних камер лицевой щиток, превратившись в стеклянную щель, значительно сузил границы обзора, однако и то, что удалось рассмотреть, быстро скрылось за слоем покрывшего щиток инея.
Когда пространство в очередной
Вмиг покрывшись испариной, он ткнул подбородком в клавишу активации систем скафандра. В звенящую тишину вплелись звуки, в лицо дохнул поток тёплого воздуха, шикнула аптечка и по немеющим конечностям устремились потоки крови. Вступая в строй, системы одна за другой сообщали о готовности, и вскоре Бэнет вернул способность видеть. Проводив тающие в световом круге транспорта и обрастающие чешуёй авианосцы, Бэнет уставился на телепортированное к Аркане сооружение.
Плоская, раскинувшаяся на километры, усеянная полями массивных генераторов конструкция не походила ни на что виденное раньше. Затаив дыхание, Бэнет смотрел, как к конструкции пристыковались четыре крейсера, сдёрнули её с курса и медленно потянули к поверхности.
Наушник разразился тревожной трелью. Видя, что индикатор заряда батарей почти на нуле, а кислорода осталось на несколько минут, немного осмелевший Бэнет, глядя на бегущие из системы вражеские корабли, на миг включил ранец. Мощный импульс толкнул вперёд, и вскоре Бэнет оказался на борту наполовину сожранного меняющим материю выстрелом катера. Аварийный комплект кабины пилотов оказался на месте. На замену батареи и фильтров ушли минуты. Справившись и немного придя в себя, Бэнет выбрался из катера.
Окинув усиленным электроникой взором опустевшие окрестности, вернулся к давно приземлившейся конструкции и крепко выругался. Над севшей на Аркану конструкцией дрожало раскаленное воздушное марево, а опутавший планету силовой барьер медленно, сектор за сектором терял прозрачность.
— Вот сюда. Сюда. И-и-и… — задумался Алексей, внимательно оглядывая игровое поле, — сюда, — наконец решившись, сбросил он третью фишку.
— Чёрт, — выругался Тилл, к которому перешло право хода. Широкоскулый блондин, ставший последнее время частым соперником Алексея в настольных баталиях, раздражённо фыркнул. — Ну и какого чёрта ты так сделал? — упёр он в Алексея взгляд холодно-голубых глаз. — Ты же видишь, мне без поддержки не пройти, а ты Старого от меня отрезал. — Тилл с надеждой взглянул на играющего с ним в одной тройке ротного. — Старый, — воскликнул он, не дождавшись от бывшего командира слов поддержки, — ну хоть ты ему скажи.
— Ходи давай, — поторопил Алексей, — будешь тут разглагольствовать.
На слетающие с языка Тилла, до боли знакомые, земные словечки, не обратил внимания. Когда-то выданные им же в эфир ругательства нашли в республиканских войсках активную поддержку, и Алексей перестал вздрагивать, слыша знакомые словосочетания.
— Ну, пошёл я, — воскликнул Тилл, сбросив единственную оставшуюся фишку. — Что? Легче тебе стало?
— Конечно, — подтвердил Алексей, — а на следующем заходе я тебе окончательно кислород перекрою.
— Злой ты, майор, — подбросив на ладони выбитые из игры фишки, подытожил Тилл, — нет в тебе ни сострадания, ни сочувствия.
— Ты либо спать отправляйся, либо сиди, но молча, — остался непреклонен Алексей. — Заодно посмотришь, как дяди взрослые играют.
Без малого за месяц, проведённый в блоке для военных преступников, Алексей влился в общество его обитателей. Ожидаемой конфронтации с подчинёнными майора Старкова, которого бывшие пехотинцы уважительно звали Старый, удалось избежать. Враждебно настроенные к Алексею бойцы быстро разобрались, что в их ряды затесался тёртый калач, не имеющий ничего общего с выродком, который ради железки угробил батальон, из которого уцелела лишь половина их роты.