Дорога из трупов
Шрифт:
– Это видно, – задумчиво моргнул циклоп. – Местные так не одеваются. Да и бород у вас нет.
– А вы чем, типа, в горах занимаетесь? – решил поддержать беседу Рыггантропов.
– Скучно тут у нас, – махнул рукой мелкий циклоп, росту в котором было метра два с половиной. – Мордобоем развлекаемся. По правилам. Площадку огораживаем, трусы надеваем и давай кулаками махать.
– Трусы? – не понял Арс.
– Ага. Специальные. – Откуда-то из-под камня циклоп вытащил красные кальсоны с золотой бахромой. –
Два циклопа, чьи рожи казались синевато-желтыми из-за обилия старых синяков, наверняка и в самом деле являлись братьями. По крайней мере, подбородки у них были одинаковыми, острыми и твердыми, как край гранитной плиты.
– Его называют Зверский Балуй, – указал мелкий циклоп на самого здоровенного и молчаливого из их компании.
Голова у того была большой и твердой, как пивной котел, а кулаки, покрытые мозолями, напоминали валуны.
– Ага, – подтвердил Зверский Балуй. – Я – чемпион.
– Ну а меня зовут Привет, – представился мелкий циклоп. – Раньше житья не было от черных, они все время всех побеждали. Один Кусайсон чего стоил, скотина мерзкая. Да и остальные не лучше – Впечел, Врезер и Пчелобабочка…
– Черные? – уточнил Топыряк, у которого от обилия новой информации начала кружиться голова.
– Ну да, черные циклопы. Это клан так называется, – пояснил один из братьев Качко. – А мы белые, и теперь мы самые сильные в этих горах. Все боятся с нами связываться. Ха-ха.
Смех у него вышел не веселым, а, скорее, угрожающим.
– А вообще, мы хотим податься в люди, – сказал Привет. – Чтобы драться там и на этом зарабатывать. Есть такой большой город, где любят драки. Ква-Ква называется… Вы о нем слышали?
– Еще как слышали, – пробормотал Арс.
Да, в Ква-Ква действительно любят драки, но не показушные, в красных трусах, а эффективные, в результате которых некоторое количество ценностей меняет хозяев или некоторое количество злобы находит выход.
Хотя любителей поглазеть тоже хватает. И если собрать их побольше…
– Ну и как думаете, у нас есть там перспективы? – спросил Зверский Балуй, одним словом разрушив все усилия по поддержанию имиджа тупого, как камень, великана.
– Наверняка… – осторожно ответил Топыряк.
Перспективы в Ква-Ква имелись абсолютно для всех. Другой вопрос – в чем они состояли. Каждый получал в величайшем городе Лоскутного мира свое, в чем бы оно ни заключалось.
Перспективы свиньи заканчивались на том, чтобы превратиться в кучку костей и кусок вырезки. У жителя другого Лоскута – на том, чтобы быть убитым, избитым и ограбленным в течение первых же суток, причем неоднократно. У любителя прекрасного – умереть в жутких мучениях.
У четырех огромных циклопов с намозоленными
– Да, пожалуй, есть, – сказал Арс. – Наверняка там найдутся люди и гномы, и еще многие, кто захочет посмотреть на бои.
– Вот, я ж говорил! – обрадованно воскликнул Привет и горделиво глянул на братьев Качко.
– Тогда завтра и отправимся, – кивнул один из них.
И циклопы принялись деловито обсуждать, какого цвета трусы принесут им успех в Ква-Ква.
– Ты че наделал, типа? – прошептал Рыггантропов. – Мало нам своих мордоворотов, в натуре?
– Тут очень далеко, – так же тихо ответил Топыряк. – Пока они доберутся, мы помереть успеем.
Двоечник мрачно засопел и отвернулся.
– Ладно, утро вечера мудренее, – сказал Привет, отвлекаясь от, судя по всему, давно начатого спора про цвет трусов. – Надо спать ложиться, а там посмотрим, чего будет.
И он дунул на костер с такой силой, что бревна едва не раскидало в стороны.
Горная тьма с блаженным вздохом захватила последний пятачок, остававшийся во власти света.
Миссис Барпл была безвредной старушкой. Сама по себе.
Можно с полной определенностью сказать, что она не гадила на лестнице, не бросалась на людей, не шумела по ночам и не испускала запах мокрой псины. За нее подобные неприятные обязанности исполняли «несчастные песики», которых в доме миссис Барпл насчитывалось полтора десятка.
Она искренне любила животных и столь же искренне не замечала, что порой любовь может быть более вредоносной, чем самая черная, подсердечная ненависть.
Обитала миссис Барпл на улице Каменных Колец, что тянется от реки через Норы к окраине. Все соседи знали о ее привычках и поэтому ранним утром и поздним вечером, когда миссис Барпл выводила свору на прогулку, старались не выходить на улицу.
Порой те из них, кому окончательно надоедало многоголосое тявканье и кучки органического происхождения на крыльце, переходили к активным мерам самообороны. Но боги не откликались на молитвы и не спешили обрушить молнии на голову миссис Барпл. А самую смертоносную отраву «несчастные песики» сжирали без остатка и только крепли.
Ну а что касается увещеваний и прочих слов, то миссис Барпл обладала присущей многим пожилым леди способностью их не слышать.
Не то чтобы собаки были особенно кровожадны…
Псы миссис Барпл, самый маленький из которых был размером с пони, страдали то ли человеколюбием, то ли просто излишним любопытством. В чем тут дело, ни у кого не хватало духу проверить. Завидев незнакомца, свора с развеселым тявканьем кидалась к нему, волоча за собой хозяйку.
Миссис Барпл в этот момент напоминала спортсмена на водных лыжах, что мчится за мохнатым гавкающим катером.