Дорога к дому
Шрифт:
– Дерьмо! – безапелляционным и мрачным тоном заявил бесенок, закончив наводить марафет.
– Что именно? – улыбнувшись, поинтересовался человек.
– Труба, проход, вся эта затея, ты, всё – дерьмо. Я связался с идиотами и самоубийцами!.. – гневное начало речи явно терялось на фоне жалобного конца. Но Безымянный, знавший бесенка далеко не первый день, догадывался – это только вступление. Так и вышло. – Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти, выполняя твои дурацкие приказы, какие тревоги, треволнения, страхи… – патетика в речи Ноби достигла своей наивысшей точки, и, если бы он был вулканом, – извержение было б неминуемым! – …мне довелось испить полной чашей! Это немыслимое, чудовищное надругательство над здравым смыслом, которое ты называешь "разведкой", – оно чуть не угробило меня!
Ноби, не сумев до конца выдержать плаксиво-возвышенный тон, сорвался на визг. Ну вот, теперь можно и поговорить!
– И что же такого тебе довелось испытать, о светоч храбрости, что тебя так напугало? – тоном Безымянного можно было пропитывать клинки – так много яда было в его голосе.
– Уууу… – взвился Ноби. – Ты ещё и издеваешься! Посмотрел бы я на тебя, если б это тебе пришлось пробираться через всю
– Конечно, – кивнул человек. – Именно такие они обычно и бывают. А ещё их любимым лакомством всегда были маленькие, наглые и бессовестно врущие бесы. Ах ты бедняжечка, как же ты умудрился прорваться через всех тех ужасных монстров, что преграждали твой путь?
Некоторое время Ноби раздувался и сдувался, как индюк в брачный период, а затем разразился фейерверком булькающих, вопящих и шипящих звуков, в котором изредка появлялись слова на языке бесов. Если передать вкратце эту речь, то сводилась она, главным образом, к пожеланию Безымянному всевозможных – маленьких и больших – неприятностей. Среди них были: рекомендация окосеть на один глаз, ослепнуть – на второй, оглохнуть, облысеть, потерять все зубы и оставшуюся жизнь питаться размазней, лишиться ногтей, языка, носа. И как апофеоз – никогда не иметь наследников вследствие полной и мучительной половой слабости! Разумеется, всё это было высказано в куда более… изощренной форме и с куда большим количеством эпитетов и определений.
Под конец этой речи – когда бесёнок уже порядком выдохся и с трудом подбирал новые ругательства (Ноби всегда не любил повторяться), Безымянный торжественно поклонился приятелю и несколько раз хлопнул в ладоши:
– Великолепно, – откомментировал он, когда словесный поток окончательно иссяк. – Только вот мне кажется, что последняя часть, ну та – про гениталии, ослов и мельничный жернов – вроде как я уже слышал её от Эдда.
– Ну и что? – запальчиво возразил бесенок. – Эдд же её только придумал, а не купил, так что я ничего не крал. Хорошее ж ругательство, чего ему зря пропадать!
Безымянный пожал плечами.– Ладно, если ты закончил со своим концертом, может, расскажешь, что ты обнаружил в воздуховоде. Только давай обойдемся без описания твоих геройств и подвигов. Просто перескажи, что ты видел.
Ноби некоторое время обиженно помолчал – хочешь, не хочешь, но выступление надо заканчивать по всем правилам! И, лишь отдав должное трагическому искусству, начал доклад.
– Ну, во-первых…
Проснувшись на следующее после поединка с Йо`Ванном утро, Безымянный чувствовал себя по-настоящему разбитым. События и треволнения последнего месяца здорово измотали его как физически, так и душевно. Пожалуй, такого беспрестанного нервного напряжения он не испытывал, даже живя в Тартре – по крайней мере в последние годы своего изгнания. Там он знал, чего ожидать, чего и когда, здесь же… Здесь же всё происходило слишком быстро: слишком быстро менялись лица, слишком быстро события перетекали из одного в другое. Он чувствовал себя щепкой на стремнине – не самое радостное ощущение для человека, привыкшего к относительно предсказуемой жизни Запределья.
"Я просто отвык, – повторял он себе, когда непонятные приступы апатии одолевали его. – Пройдет время – и всё наладится". Наверное, так и будет. Только вот нынешним утром ставшие уже обыденными мысли помогали даже хуже обычного. Кроме того, не следовало забывать и о яде – точно змея в норе – притаившемся в его собственной крови. Эти мысли также отнюдь не улучшали настроения. Нехотя поднявшись, Безымянный некоторое время просидел на краю кровати, бесцельно пялясь в пол; в голове неведомые паршивцы устроили состязание молотобойцев, и вот ведь стервецы – вместо наковальни использовали его виски! Желудок то сжимался, то внезапно проваливался невесть куда, оставляя пугающее чувство пустоты внизу живота. Одно радовало – Ноби ещё не проснулся! Или, по крайней мере, не появился в реальности. Безымянный предчувствовал, что предстоящий разговор будет весьма оживленным – ведь не далее как накануне бесенок участвовал в сражении, а потом самым грубым образом получил под зад от "своего человека" – такое просто так не прощается! И Александер внутренне содрогался, представляя, какой скандал закатит ему бесенок при первой же возможности, что в нынешнем его состоянии было бы равносильно контрольному выстрелу в голову. Время… Нужно было вставать и куда-то идти, что-то делать, с кем-то говорить, но ему не хотелось даже шевелиться. Последний раз ему было так плохо – и физически, и морально, – когда он, лежа в доме Томмека Одноглазого, отходил от ранений, полученных в битве у стен Даро, и вспоминал всех тех, кому повезло меньше, чем ему. "Нет, хватит! – мысленно приказал Безымянный самому себе. – Ты ведь приперся сюда не для того, чтоб валяться в постели! Вставай, тряпка! Поднимайся…" Как ни странно, подобное немудрящее увещевание помогло. Хотя и через силу, человек выпрямился и, пусть не вполне твердой походкой, направился к выходу. Возле самых дверей, уже взявшись за ручку, он ненадолго задержался – взгляд, бесцельно скользивший по сторонам, остановился на крохотном зеркальце, вмурованном в боковую стенку гардероба, занимавшего весь левый от входа угол. "Ну и видок!" Безымянный даже не понял, сказал ли он это про себя или же вслух. Да это было и не важно. Куда важнее было то, что он увидел, всмотревшись в собственное отражение: ввалившиеся глаза с огромными темными кругами; кажущийся безумным из-за лопнувших капилляров – взгляд; кривящиеся, чуть подрагивающие губы; пепельно-серая кожа… Просто красавец! Равнодушно усмехнувшись зеркальному двойнику, Безымянный отворил двери и вышел в узкий коридор с металлическими, покатыми стенами, напоминавшими внутренности бочки. Там он чуть ли не нос к носу столкнулся с Ви`ателом, подпиравшим собственной персоной дверной косяк. Как ни странно, одет он был всё в то же немыслимое тряпье, что и во время путешествия, – запыленное и грязное. Судя по расслабленной позе и прикрытым глазам, молодой техник стоял здесь уже довольно долго, вероятно поджидая пробуждения своего недавнего спутника. Безымянный даже слегка смутился, что заставил того ожидать себя, но потом… "Да и Бездна с ним, – раздражение внезапно сменило апатию. – Какого, во имя Бездны, демона?!" – Ну? – весьма недружелюбно буркнул человек. – Она ожидает вас, – техник, оказавшись, наконец, в относительной безопасности родной лаборатории, ничуть не утратил своей замкнутой отчужденности. Его голос звучал с механической отстраненностью, взгляд прятался под опущенными ресницами. – Следуйте, пожалуйста, за мной, лейн Александер. – Вот уж нет, – Безымянный внезапно, обретя чуть ли не мальчишескую лёгкость и задор, встал посреди коридора и отрицательно покачал головой. Черти и Дьяволы! Ни с того ни с сего он решился испытать терпение техников, а заодно и позлить Ви`атела, отомстить ему за вчерашнее исчезновение. – Сначала я должен привести себя в порядок и поесть! И, если кто-то там ожидает меня – его проблемы, подождет. Молодой техник приоткрыл рот, явно намереваясь возразить собеседнику, но довольно быстро передумал. Встряхнув головой, он чуть заметно пожал плечами. – Как пожелаете, – Ви`ател отлепился от стены и, повернувшись спиной к человеку, направился прочь. На ходу он обернулся и бесстрастно проговорил: – Я провожу вас в ванные помещения и столовую…– Вот они, видишь? Я же говорил что они просто огромные! – Ноби, раздувшись от осознания собственной правоты, плёлся вслед за Безымянным, пробирающимся сквозь переплетение паутины. Липкие волокна сетей перегораживали всё пространство шахты воздуховода, они наслаивались друг на друга, соединялись под самыми невероятными углами; повсюду на них виднелись коконы и крошечные, высосанные подчистую тельца мух и других насекомых.
– Ну да, конечно, прямо людоеды, – человек с размаху стукнул себя по лбу, размазывая крохотного паучка, прилипшего к коже. – И как это ты только умудрился пробраться так далеко через всех этих монстров?
Ноби проигнорировал эти слова и продолжил вовсю расхваливать собственную отвагу и сообразительность – впрочем, Безымянный другого и не ожидал. Да и не прислушивался он особо к трепу приятеля, занятый изучением пути. Он всё ждал, что дорогу ему преградят ловушки, сигнализационные системы, ну, или, в крайнем случае – старый обвал. Но ничего подобного не встречалось. Дорога была чиста, если так можно сказать об узкой и низкой – только-только на четвереньках протиснуться – и весьма грязной трубе, под небольшим углом уводящей вниз.
Умывшись и плотно позавтракав, – причем и то и другое заняло куда больше времени, чем Безымянный обычно уделял столь незначительным вещам: ведь он намеренно медлил и тянул, пытаясь вывести из себя юного техника, пробиться сквозь его маску, – человек направился на встречу с А`Ани. Двигаясь вслед за Ви`ателом по этажам и переходам древнего комплекса лаборатории, он всё сильнее поражался его размаху, продуманности и сокрытой мощи. То и дело взгляд его натыкался на объекты и конструкции столь причудливые и невероятные – словно галлюцинации, явившиеся из наркотического сна – что он даже не мог представить себе целей их существования, не говоря уж о принципах функционирования. Взять, к примеру, крошечные агрегаты на колесиках, бесшумно снующие туда-сюда по коридорам и комнатам или пролетающие время от времени под самым потолком непонятные продолговатые цилиндры – блестящие, органические на вид, и весьма неприятные – от одного их вида хотелось материализовать пушку. Одна незадача – нанитовые накопители остались в комнате, где он провел ночь.
– Здесь, – Ви`ател остановился возле ничем не примечательных дверей в конце довольно длинного и пустынного прохода. Он кивнул и, развернувшись, отправился было прочь, но, не сделав и пары шагов, остановился и обернулся: – Вероятно, я должен поблагодарить вас, лейн Александер, – глядя Безымянному в глаза, тихонько, почти одним дыханьем прошептал молодой техник. – Но я не могу. Я знаю, что нельзя так говорить, думать – и всё же, ничего не могу поделать. Я надеялся, что вы… остановите его. Прекратите это… Ви`ател, не договорив, отвернулся и ушел, не прибавив ни звука. – Я понимаю, – тяжело вздохнув, человек взялся за ручку двери. – Действительно понимаю. Безымянный не знал, расслышал ли юный техник его слова, но он должен был их сказать. Отец Ви`атела – Йо`Ван заслуживал покоя. И не вина Безымянного, что в этом покое ему было отказано. Не его вина… Щелчок дверного замка вернул человека в настоящее. Сейчас, наконец, всё прояснится, так что не время рассуждать о несделанном. Перешагнув порог, Безымянный оказался в колоссальных размеров комнате… Храмовая библиотека – такова была первая ассоциация, пришедшая ему на ум. Сотни стеллажей стройными рядами убегали вдаль, создавая ощущение бесконечности; книги, накопители, свитки, карты – все, на чем могла храниться информация, все виды носителей присутствовали здесь в огромном количестве. Прямо перед собой он увидел внушительных размеров, стоящий чуть не впритык к двери овальный стол, возле которого на равном расстоянии друг от друга располагалось с дюжину высоких полукресел. В одном из них сидела А`Ани, вставшая при виде наёмника и приветствовавшая его приближение доброжелательной улыбкой.