Дорога к саду камней

Андреева Юлия Игоревна

– Да. Пусть выпьет чайку. Отравитель проклятый!
– выкрикнула она, направляясь к Такеси.
– А вы не пейте! Никто не пейте! Чай отравлен.
– Она обернулась к семье своего господина и ловко выбила чашку с чаем из рук маленького Аихара, отчего мальчик заплакал.

– Что вы себе позволяете, Хаори!
– вскочил Умино.

– Я тебе не Хаори! Я дух даймё Кияма, пришел спасти тебя, сын мой, а заодно и всю нашу семью от этого человека!
– Девушка гневно ткнула в Такеси пальцем.
– Это он сперва отравил меня, а теперь пришел и за вашими головами.

Думаете, что я вру? Что может быть проще? Заставьте его испить своей же отравы!
– С этими словами девушка ловко налила в чашку чай и подала его Такеси.
– Приятного аппетита, пожалуйте на тот свет.

Умино уставился на Такеси, который обвел взглядом комнату и с достоинством принял чашу с ядом.

В отличие от Кияма, здоровье которого всегда было богатырским, старый больной Такеси сразу же ощутил сильные рези в желудке и свалился на циновку. Увидев его мучения, схватилась за горло жена Умино, Фусако, которую девушки схватили за руки и потащили к озеру, где пригоршнями начали вливать ей в рот простую воду, прикоснуться к отравленным чашкам никто не решился.

Испуганная Гендзико допрашивала детей, не успел ли кто-то хотя бы притронуться к чаю, кто-то из служанок убежал из додзе звать врача, и в крохотный зал ввалились вооруженные мечами стражники.

– Лекаря! Остолопы! Моя жена умирает!
– выгнал самураев из додзе даймё.

Служанка Хаори смотрела на Умино глазами его отца.

– Будь счастлив, сын, - произнесла она.

– Ты уже уходишь? Куда? В рай или в ад?
– Умино удержал Хаори за длинный рукав кимоно.

– На подмогу к моему другу Арекусу Грюку, ты уж слушайся его, ладно?

– Ваше слово для меня закон.

– Ну а ты, - взгляд в сторону Гендзико, - передать что-нибудь твоему отцу?

– Передайте, что я люблю его больше всех на свете!
– Она зарделась и, мельком встретившись взглядами с Умино, поправилась: - Больше всех, кроме мужа, разумеется.

– Передам.
– Хаори поклонилась на мужской манер и в ту же секунду рухнула на пол. Душа Кима была уже далеко.

Глава 59

ЮККИ ПРИХОДИТ НА ВЫРУЧКУ

Нет стыда, если ты боишься своих врагов, если плохо переносишь боль или робеешь перед незнакомой женщиной. Бойся, но делай. Тот, кто ни разу в жизни не испытывал чувство страха, наверное, и не жил на земле.

Даймё Кияма. Из книги 'Полезные нравоучения', рекомендованной для отпрысков самурайских семей в Хиго

Маленькая девочка в изящном ночном розовом кимоно лежала на своей постели, похожая на драгоценную куклу. Ее смоляные волосы уже убраны замечательными заколками и бантами, губки чуть-чуть увлажнены ягодным напитком, которым её несколькими минутами до этого напоили. Девочка лежала пластом, совершенно неподвижная и от того необыкновенно нежная и хрупкая. Четыре служанки толпились возле маленькой неподвижной госпожи, одна стригла ей ногти, другая готовила дневное кимоно с поясом, третья массировала давно не бегающие по дорожкам в парке изящные маленькие стопы, четвертая готовила крем для лица.

Неожиданно девочка дернулась и села, захлопав глазами. Девушки подняли визг, и тотчас в комнату вошла живущая за стенкой Осиба.

– Мама, я вернулась!
– Голосовые связки не слушались девочку, так что она хрипела, так, словно перенесла ангину. Горло действительно болело, впрочем, как и все тело. Но об этом Юкки решила подумать немного позже.

– Доченька моя!
– Осиба бросилась к малышке, обнимая ее.

– Почему вы не покинули замок, мама! Я же предупреждала вас!
– Кукольное личико напряглось, бровки сдвинулись к переносице.

– Мы не можем покинуть замок, наши союзники еще не подошли, опасно путешествовать без охраны.

– Надо было давно уже бежать отсюда!
– Девочка попыталась подняться, но упала на руки матери. Вместе они с величайшей осторожностью добрались до окна.
– За лесом стоит воинство сегуната. Мы опоздали!
– По щеке Юкки побежала слеза.

– Не стоит плакать. Ты еще сможешь переселиться в любое понравившееся тебе тело. Ты же говорила!

– Я да, а ты?
– Лицо Юкки исказила гримаса отчаяния.
– Я не оставлю тебя здесь!

– Тебе не стоит думать обо мне. Я прожила хорошую жизнь.
– Осиба и не думала плакать или жалеть себя.
– Когда они подойдут к замку, я поставлю их перед фактом, что они вынуждают меня совершить самоубийство. Моя кровь падет на их головы. Они не смогут доказать, что это я и мой сын разрушили замок Грюку. Все будет выглядеть так, будто бы мы мирно устроились в этом замке, и нас здесь поубивали всех. Вот! Им потом вовек не отмыться!

– Хиромацу с удовольствием спалит весь замок, так что от нас даже косточек не останется! Отец никогда не узнает, что с нами произошло. Вы ведь не сообщили ему о том, что собираетесь остановиться именно в этом замке?

– Не сообщила.
– Осиба смотрела в окно, пытаясь разглядеть за деревьями притаившихся там воинов сегуната.

– У вас есть эликсир?
– С надеждой в голосе спросила Юкки.
– Если есть, я помогла бы вам убраться отсюда. Мы могли бы перенестись куда угодно во времени и пространстве...

– У меня нет эликсира. Как агента меня должны были использовать только в Японии.
– Она закусила губу.

– Я могу рассказать вам, как следует покидать тело и вселяться в другое, - пыталась найти выход Юкки.
– Мы могли бы...

– Превратиться в глупую крестьянку, которую сможет изнасиловать и изуродовать любой самурай.
– Осиба пожала плечами.

– В жену какого-нибудь даймё, - пожала плечами Юкки.

– Я уже была женой даймё. Все пустое.
– Она оторвалась от окна и, пройдя в комнату, села посередине.
– Пусть сперва вообще докажут, что я в чем-то повинна. Если Хиромацу убьет меня, Дзатаки ему потом это припомнит. Будет судебный процесс, полетят головы.
– Осиба горько усмехнулась.
– Неужели ты думаешь, что Токугава пожелает запачкаться кровью Хидэёри или моей? Чтобы против него восстал его брат?