Дорога к счастью
Шрифт:
А кому она нужна в том мире? Детям? Они жили без неё и продолжат жить. Подумаешь, два дня поиграла с ними! Велика важность помнить её! Да и верх наивности думать, что генерал оставит её рядом с ними. О волшебстве тоже можно забыть. Не зря лэр Больдо всполошился и взял клятвы молчания.
Так что, в лучшем случае, окажись она снова в том сказочном мире, её заберут родители и пристроят замуж за родовитого лэра. Златка не соврала лэре, когда сказала ей, что не боится быть выданной замуж. О любви не может быть и речи, но может, она смогла бы стать матерью?
Впрочем, это всё наивные предположения. Она уже убедилась, что не умеет
Глава 6
Мир Вьюнок.
Закрыв дверь за той, что изображала его жену, Имрус спустился вниз и взял бутылку вина. Ему не хотелось возвращаться в спальню, где разворошённая постель напоминала бы ему о произошедшем, и он разместился в кабинете. Генералу хотелось бы понять, разложить по пунктам, что с ним происходит, но душа рвалась к той, что недавно безоглядно дарила ему свои ласки. Никогда ранее простому вояке не приходилось испытывать столь сильных чувств, ни одна женщина не раскрывалась перед ним так доверчиво. И хочется соврать себе, что произошедшая близость не имеет значения, но он потерял голову, держа её в объятиях, насыщался ею с жадностью голодающего, не сомневаясь в том, что ей было хорошо с ним.
А теперь его раздирают демоны! Одни шепчут о том, что не вовремя он подумал о своей хладнокровной жене и разрушил нечаянное, мимолётное счастье; другие вопиют, что он будет проклят, поддавшись иномирному существу и предавая возлюбленную Талейту.
Он сам себе противен из-за проявленной грубости. Он раскаивается, что устроил допрос и смертельно напугал нежную душу. Он жалеет, что вообще поддался соблазну и сразу не разобрался в произошедшем. Впервые расчётливый генерал сокрушался о прямо противоположных вещах и пил, не зная как поступить.
Понемногу утихали эмоции, и ум привычно отсеивал второстепенное, оставляя необходимое.
Душу Талейты надо вернуть! А эту, боязливую и слабую, он дожмёт без привлечения посторонних. Если кто-то и может совершить обратный обмен, то только она. Пусть глупая душа сама не понимает, как колдует, но у неё хоть что-то получается в отличие от признанных лэров. Во всяком случае никто ещё не шагал из мира в мир.
Он снова злился на самозванку, досадовал на то, как реагирует на неё, потирая тревожно сжимающееся сердце, и от этого ещё больше раздражался. Ему хотелось видеть в ней только плохое, и он с удовольствием думал о ней как о пустоголовой, трусливой, развратной и хищной.
Каждый новый эпитет принижал и растаптывал все светлые чувства, что вызвало её пребывание в доме, и возвышал настоящую Талейту. Высокородную лэру, выдержанную и властную, сильную и бескомпромиссную. Эталон женщины!
Правильные мысли прервал отчаянный вопль, и он бросился к спальне жены. Забыв, что запер дверь на ключ, он толкнул её так, что выбил замок и увидел шарахнувшуюся от зеркала Талейту. Подняв упавшую на ковёр девушку, Имрус прижал её к себе, но она одарила его наполненным ненавистью взглядом и начала вырываться.
— Отпусти меня, урод! — шипела она, но он держал её крепко и утешающе шептал:
— Всё позади, всё хорошо. Милая, любимая, ты в безопасности, ты дома…
Шептал —
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — всё повторяла Талейта и затихала в его руках.
Он посадил её на кровать и она, почувствовав свободу, отползла от него в дальний угол и презрительно изогнув губы, испепеляла взглядом. Давно уже жена открыто не злилась на него, а сейчас её лицо исказилось и стало некрасивым. Он сделал шаг назад.
— Ты вернулась, — констатировал он.
— Надеюсь, что ненадолго, — приняв надменное выражение лица, бросила она ему.
Отчего-то не хотелось спрашивать: где она была, как всё произошло и не пострадала ли.
— Тебе что-нибудь нужно? — всё же поинтересовался Имрус, но по её ответному взгляду понял, что либо ничего, либо она всё равно не скажет.
Быстро он забыл, что для неё он — выскочка, мужлан, солдафон; и она никогда не опустится до того, чтобы поделиться с ним своими проблемами. Стало смешно. Ещё недавно он надеялся, что сыновья приобретут такую же холодность и высокомерие, чтобы быть похожими на представителей высшего общества, чтобы их принимали без сомнений, а теперь…
Имрус вернулся в кабинет и допил вино. Что-то в нём изменилось после всего произошедшего. Глупая душонка из другого мира заставила сомневаться в самом привычном и обыденном. Может, она как-то привязала его к себе? Но если это так, то привязка должна исчезнуть, как только она попала в свой мир. А если она соврала, что не обладает магией у себя?
Мужчина с недовольством отбросил пустую бутылку на пол и подошёл к сейфу. Совсем мозги растерял, если мучается таким простым вопросом. Из сейфа он достал шкатулку и выбрал в ней белый непрозрачный кристалл. Сжал его в руке, подержал, потом переложил в другую руку и всё тянул время, не желая смотреть, потемнел камень или нет. Наверное, именно этот момент был наиболее показательным, что генерал не в себе. Он всегда быстро принимал решения, а если брался за дело, то не колебался.
«Все беды от женщин!» — зло сообщил он пустоте и разжал кулак.
Камень не изменился ни на тон. Иномирная душа не вложила в него ни капли магии, чтобы обаять или подчинить себе. Значит, всё дело в теле Талейты. Элементарный самообман.
Имрус всю ночь опустошал бутылку за бутылкой, пока не забылся сном, сидя в кресле.
Его жена тоже не сразу уснула. Она как волчица в клетке металась от одной стены к другой, изредка подходя к зеркалу и пытаясь заставить работать нарисованный туннель, но всё было напрасно. Рисунок художницы замер, став обычным, застыло зеркало, и сколько бы лэра не вливала своей силы, ничего не добилась. В комнате пощёлкивало от избытка свободной энергии, но картина иномирянки не оживала, как и зеркало.
— Я не могу тут оставаться! — повторяла она вновь и вновь.
Лэра уже забыла, как была испугана, когда переместилась прямо в руки каких-то бандитов. Она ударила энергией в главного, не задумываясь.
Никто не смеет касаться её без разрешения! Чистой силой прямо в сердце! Стоило упасть лощёному типу, изображавшего аристократа, как его подельники разбежались.
Чужая память ей сразу помогла разобраться, что делать с замертво упавшим Владиславом. Сердечный приступ. Набирать номер больницы и говорить в плоский квадратик было страшнее, чем противостоять убежавшему плебсу. А дальше сплошные чудеса!