Дорога к вечности
Шрифт:
Арман вскоре даже стали забавлять попытки молодых людей ухаживать за нею. Разумеется, ей и в голову не приходило подумывать о том, чтоб кого-то из них обнадежить, но зато можно было молча повеселиться, представляя, что бы сказали ухажеры, знай они, кто она на самом деле.
Может быть, поэтому она порой вела себя очень по-женски, даже кокетничала (это умение пришло к ней вместе с обликом) – лишь затем, чтоб шутка немного затянулась и поразвлекла ее подольше.
В закрытый ночной клуб, куда можно было попасть лишь по знакомству, Дайана явилась зимой, когда над городом разразился небывалый в этих широтах снегопад.
– Да ладно вам, – обиделась Дайана, натягивая на себя что-то полупрозрачное, с открытыми бедрами, но зато высоким воротником, а также с мелкими и крупными серебряными заклепками. – Классное же. Как раз для такого места.
– Оно же нелепое, – хохотала Дебора, которая при всех своих недостатках имела и немалое достоинство – безошибочный вкус, почти такой же, как у среднего сына, у Руина. – Идиотское и какое-то…
– Ну и что? – возмутилась дочь. – А мне нравится.
– Оно тебе не идет, – сдержанно заметила Такэда. – При твоей фигуре, твоей линии плеча больше подошло бы…
– А я хочу это!
В тот закрытый ночной клуб, который Дайана наметила себе на этот раз, попадали лишь по знакомству, потому что он был лишь отчасти легальным, и лишнее внимание правоохранительных органов заведению было ни к чему. Оно нигде не рекламировалось, и для того, чтоб попасть внутрь, надо было назвать охраннику пароль. Жалея брата, ставшего сестрой в том неприятном приключении, Мэлокайн сообщил страдалице пароли всех подпольных увеселительных заведений; он их знал, потому что в бытность свою ликвидатором считал это для себя необходимым. Вырожденцев ему приходилось ловить буквально повсюду.
В день, когда младшая дочь Мэльдора собралась повеселиться, над столицей разразилась настоящая метель – редкое явление в этих широтах. Снег прометал улицы, как хорошая метла, разгоняя с пути не только людей, но и машины (в виде исключения горожанам было разрешено пользоваться телепортацией в городе и жилых помещениях – по закону сокращать телепортацией городское пространство можно было с большим количеством ограничений), и Дайане пришлось позаимствовать у супруги шубу. Она накинула ее прямо на платье, мысленно похвалив себя, что в свое время решила побаловать Такэду дорогими мехами.
В клубе никто и ничто не дало девушке понять, что она одета как-то не так: мужчины смотрели на нее с удовольствием, женщины – оценивающе, большинство же просто игнорировало, потому что занималось своими делами. Ресторанная часть, а также бар были затенены, там танцевали и пили очень много крепкого спиртного, а в развлекательной части, вокруг арены официанты в ярких плавках и галстуках-бабочках (кроме того, на них имелись туфли и залихватские фуражки) накрывали столики, расставляли стулья, обновляли скатерти. Объявление гласило, что сегодня публику ждет поединок двух демонов, а также сражение бойца-гладиатора с адским псом. Что имелось в виду под «адским псом», не пояснялось.
Дайана немного выпила в баре, потом перекусила в ресторане (предварительно зарезервировав и оплатив себе столик у самой арены), и лишь после этого достала из сумочки флакончик с «раздолбаевкой». Она уже поняла, что выпивать на пустой желудок ей вредно. Кухня здесь оказалась весьма
Потом девушка перебралась за свой столик перед ареной. Прежде чем выпустить демонов, устроители развлечения сочли необходимым развлечь посетителей танцами и стриптизом. Девицы, извивавшиеся под музыку, оказались довольно красивы и молоды, издалека не было видно, насколько они размалеваны, и дочь Мэльдора наблюдала за ними не без любопытства. А потом в кольцо арены, закрытой зачарованным стеклом, пустили первого демона – здоровенное чудовище с двумя парами рогов, хвостом, гребнем вдоль спины и огромными желтыми клыками, – к столику Дайаны подошел смущенный молодой человек.
– Простите, вы не пустите меня за свой столик? Все уже занято, и мне просто некуда…
– Да пожалуйста, – радушно пригласила уже слегка хмельная Дайана.
И лишь после того, как он уселся напротив и окинул ее восхищенным взглядом, она его узнала. Это был Илвар Варлэйр.
«Дура, он же тебя знает!» – обмерла девушка. Но в следующий момент ее охватил азарт. Интересно, узнает или нет? Илвар любезно предложил ей вина, и она благодарно наклонила голову. Потом кинула на него кокетливый взгляд. Ей захотелось повеселиться. Стоило Варлэйру отвернуться, и Дайана немедленно выдернула из флакончика пробку, опрокинула его над бокалом. Остатки «раздолбаевки» смешались с дорогим вином.
Потом она уже слабо помнила происходящее. Она что-то пила, что-то ела, потом, кажется, вынула из сумочки и второй флакончик «раздолбаевки», запасной, потом они с Илваром вместе свистели, подбадривая дерущихся демонов, потом, кажется, танцевали. Сражения гладиатора с адским псом девушка уже не запомнила. Утром, когда она еще не открыла глаз и просто лежала, пережидая слабость и легкую головную боль, в памяти всплыли какие-то обрывки: вот она пляшет и распевает во все горло, помахивая коротеньким подолом, а собравшиеся вокруг мужчины радостно аплодируют… Вот она едет в чужой машине и, кажется, таскает сидящего рядом Варлэйра за потрепанный галстук…
Дайана приоткрыла глаз и попыталась оглядеться. Комната, в которой стояла большая кровать, ставшая ее пристанищем на прошедшую ночь, была ей незнакома… То есть не то чтобы совсем не знакома… Кажется, она ее когда-то видела.
Девушка повернула голову в другую сторону и увидела Илвара в одном полотенце на бедрах – он стоял у столика и пил из высокого бокала апельсиновый сок. Потом оторвался от бокала, повернул голову и улыбнулся девушке.
– Доброе утро. Хочешь? – он показал на высокий кувшин с соком. – Или, может быть, пива? Или вина? – он присел на край кровати.
Только теперь Дайана поняла, что прикрыта она только простыней, а больше на ней нет ни единой нитки. «Не может быть, – обмирая, подумала она. – Не может этого быть. Я что же… Как же это так?»
Должно быть, Илвар заметил выражение ее лица, потому что сам стал очень серьезен и со смесью смущения и участливости спросил:
– Тебе было больно, да? Прости, пожалуйста. Зря ты не сказала мне, что у тебя это в первый раз. Я был бы осторожнее. Или даже, может быть, отложили бы на потом, чтоб на трезвую голову… Ты, наверное, хочешь принять ванну?