Дорога к вечности
Шрифт:
– Я не хочу.
– Он имеет право знать. – Дайана помотала головой, и Накамура мягко напомнила ей: – Представь, если бы женщина, с которой ты встречался, не сказала бы тебе о ребенке, которого ждет. Что бы ты почувствовал? Наверное, разозлился бы на нее, правда?
Девушка села на диване и посмотрела на пышный шелковый ковер, устилавший пол гостиной. Не признать правоту Такэды было невозможно.
С кухни наползал соблазнительный аромат пирогов. В какой-то момент Дайана ощутила слабый приступ тошноты, но со злостью поклялась себе, что все равно наестся печевом, чего бы это ни стоило. Такэда всегда была мастерицей
– Ладно, скажу. – И лицо ее тут же сморщилось в улыбке. – Представляю себе его лицо.
Разумеется, раз уж Дайана решилась, Илвар довольно скоро все узнал. Услышанное только что не сшибло его с ног. Он минут пять молча смотрел на свою спутницу, глаза у него были круглые, будто блюдца, и совершенно пустые, невыразительные, словно пуговицы.
Они встретились в кафе, где подавали прекрасное фруктовое мороженое и великолепные, очень вкусные десерты. Когда-то Дэйн водил сюда свою невесту, потом – жену, которая, находясь в положении, неожиданно полюбила сладкое, и ирония всей этой ситуации изрядно позабавила девушку. Она отвернулась и фыркнула – если бы не собственное состояние, внушавшее ей страх, получившаяся шутка надолго развеселила бы ее.
Действительно, забавно – сообщить лучшему другу своего прежнего мужского облика, кто такая девица, в которую он влюблен.
Правда, Илвар воспринял ее смешок в свой адрес – смутился и покраснел. Он и сам понимал, какой глупый у него вид.
– Значит, теперь ты в женском обличии. А надолго, не знаешь?
– Похоже, надолго, – с унынием ответила Дайана.
– Так, может, поженимся? – неуверенно предложил Варлэйр.
Она онемела, но быстро нашлась:
– Вообще-то я в браке!
– Так у нас в системе провозглашена полигамия. Женись хоть сто раз. И сто раз замуж выходи.
– И все это делай одновременно… – закончила девушка. – Нет-нет, я поняла, о чем ты говоришь. Конечно, выйти за тебя замуж было бы просто отличной шуткой. Своеобразным приколом. Но, боюсь, он слишком своеобразен… даже для меня.
– Значит, нет?
– Значит, нет.
– Но ребенка-то я смогу видеть?
– Само собой, – Дайана мечтательно завела глаза. – Я все-таки не оставляю надежду рано или поздно разделаться со своим проклятием и вернуться в свой нормальный облик. Тогда у малыша будет сразу два папы и ни одной мамы.
Как ни странно, но после этого Илвар стал намного спокойнее, а Дайана освободилась от постоянного чувства вины (уж она-то отлично знала, что чувствует мужчина, когда он чего-то хочет, но по непонятной ему причине не может получить). Им стало намного проще общаться. «Наверное, я всегда мечтал заполучить в жены или хотя бы в любимые девушки своего друга, – пошутил Варлэйр. – Получается и любовь, и дружба одновременно…»
– Прикалываешься, да? – с угрозой произнесла девушка. – Так не пойдет. Из нас двоих только мне можно шутить над окружающими. Я ведь Арман, из семейства правопреемников белобрысого клана!
– Мне тоже теперь можно прикалываться, – ответил Илвар. – Я ведь Блюститель Закона. Для нас святое дело шутковать. Правда, своеобразным образом.
– Кстати, я у тебя так и не поинтересовалась раньше – каково тебе с новыми обязанностями?
– Кошмар. Давненько
– Хе, – развеселилась Дайана. – Найми их после освобождения в свою канцелярию – пусть на свободе и дальше занимаются своим любимым делом.
– Хорошая идея, – пробурчал Илвар, но тут же заулыбался – пусть собеседница не думает, будто он обиделся. – Я подумаю. Правда, пока со всей этой писаниной вполне справляются и те секретари, которые у меня есть.
Они снова сидели все в том же кафе, и девушка пыталась лакомиться теми яствами, которые в свое время любила, находясь в положении, кушать Такэда. Однако эти блюда почему-то не привлекали Дайану, сладкое не лезло в горло, зато ужасно хотелось похрустеть соленым огурцом, погрызть маринованный рыжик или даже селедочки поесть. Отставив десерт со взбитыми сливками, она решительно подозвала бармена и заказала все то, что ей хотелось.
– Слышала о последнем скандале в семействе моего родственника Гэра? Ну нет, конечно, еще не слышала, – сказал Илвар.
– Что за скандал? – заинтересовалась Дайана.
– Сегодня утром Окада родила. Уверен, уже вечером об этом напишут во всех желтых изданиях. Представляешь, она родила тройню…
– В какой пропорции? – у девушки загорелись глаза.
За негласным состязанием патриархов двух кланов – клана Драконов Ночи и клана Накамура – с замиранием сердца следили представители всех Домов Асгердана. Законы генетики прежде были незыблемы: если в брак вступали двое клановых, дети у них шли либо в маму, либо в папу. Так продолжалось до тех пор, пока в брак не вступили Гэр Дракон Ночи и Окада Накамура, пока у них не начали рождаться дети. Дети, опрокидывавшие все законы генетики и веления традиций.
Детей у этой семьи уже было больше, чем в любой другой семье бессмертных, и они продолжали рождаться. Не помогали, судя по слухам, ни противозачаточные средства, ни соответствующие артефакты с патентованными заклинаниями. Все эти вопросы подробно муссировались на страницах как «желтой», так и «не очень желтой» прессы, а порой до обсуждения «феномена Окады» снисходили даже серьезные печатные издания. Эндо Дракон Ночи и Эдано Накамура, еще в самом начале затеявшие спорить, на кого из прадедушек будет походить большее количество детей Окады, сперва стремились сохранить свой спор в тайне. Потом просто перестали пытаться. За счет плодовитой четы теперь развлекался весь Асгердан.
Что на этот счет думали сами супруги, оставалось в тайне. Впрочем, не обходили вниманием и их детей. Старшие отпрыски Гэра, близнецы Эндо Игахиро и Онэле Катэора, преуспевали в магии и военном деле, причем оба, более младшие их братья и сестры тоже на бездарностей не тянули. В их адрес многие судачили, и когда заговаривали о несомненной пользе Программы Генетического преобразования (а такие люди, разумеется, были), проводимой прежними Блюстителями Закона, ссылались, конечно, на семью Гэра Некроманта.