Дорога к вершине
Шрифт:
За десять минут до полуночи поезд прибыл на Магдаон, в Гоа – конечную для него станцию. Оставшиеся пассажиры последовали на выход.
Гриша выяснил, где находится касса, оплатил проезд до Гокарны и заодно спросил кассира, через сколько времени подойдёт нужный ему поезд?
– Через полтора часа, – услышал он в ответ.
Заключив, что варианта лучше у него всё равно нет, Гриша вернулся на платформу, встал под свет фонаря и вгляделся в билет.
Но ни указания рейса, ни времени отправления, ни номера вагона и места в нём он не обнаружил. По-английски там ничего такого не указывалось. Все надписи были исключительно на хинди 7 .
7
Хинди, наряду с английским, является официальным языком Индии. Распространён преимущественно в северных и центральных регионах Индии.
«Какой занимательный проездной!» – опешил Гриша.
Он показал билет служащему вокзала, попросив объяснить, на какой именно поезд с этим проездным ему нужно сесть?
– Ваш поезд придёт через три часа, – был ему ответ.
От такой неопределённости Грише захотелось взвыть, а от изнеможения немедленно присесть, или, лучше, прилечь.
Неподалёку под открытым небом находились ряды скамей ожидания. Гриша занял свободное место, где и разместился. Скамья оказалась металлической, холодной и исключительно неудобной.
Хотелось спать, но не спалось. Усталость, казалось, достигла апогея. Гриша наблюдал за происходящим на платформе, а точнее – без любопытства видел и примечал то, что, ожидая поезда, на ней скопилось множество людей. По двое, трое или четверо они спали на бетонном полу платформы, подстелив под себя замызганные одеяла. Засаленная одежда их была явно не первой свежести.
«Да уж! На цивилизованность индийцы, как видно, плевали с высокой колокольни!»
Но не все представители расы индийцев, справедливости ради говоря, вели себя подобным образом. Некоторые и одеты были прилично, и держались достойно, чем и выделялись из общей массы. Такие либо прохаживались вдоль платформы, либо, подобно Грише, сидели на твёрдых скамьях ожидания.
6
Как только Андрей Олегович и Надежда Алексеевна поженились, они перебрались в отдельное жильё. От завода, на который был устроен Андрей Олегович, ему выделили небольшую квартиру в старом доме постройки первых послевоенных лет. Жильё предоставили как временное, ненадолго. Но новосёлы были рады и этому.
В квартире не имелось ни туалета, ни ванной, ни душа, ни даже горячего водоснабжения. Зато в холодное время года квартира централизованно отапливалась, и о дровах можно было забыть, вероятно, навсегда. К тому же ни Надежда Алексеевна, ни Андрей Олегович не догадывались, что в этих условиях им предстоит прожить долгие одиннадцать лет, а вовсе не год-другой, как заверило заводское руководство. В будущем там у них родились и сыновья.
Когда Гриня и Миша подросли, и купать детей в детских тазах стало делом несподручным, мама Надя решилась водить их к подруге Любе. Подруга с мужем и двумя дочерьми жила в их же посёлке, но в новом обустроенном пятиэтажном доме со всеми составляющими комфорта: тёплым туалетом, ванной комнатой и горячим водоснабжением.
Не желая стеснять Любу и её семью, Надежда Алексеевна медлила до последнего и, лишь убедившись, что другой альтернативы у неё нет, она воспользовалась-таки предложением подруги.
Гриня и Миша, для которых купание в ванной было в новинку, отнеслись к еженедельным походам в гости иначе, чем мать, и сразу оценили преимущества.
Мама набирала им полную ванную тёплой воды, выделяла час на игры и уходила на кухню, к подруге, предоставляя детям возможность вволю наплескаться.
Излюбленной забавой мальчишек в ванной сразу же стали морские плавания. Братья приносили с собой деревянные кораблики, которые им выстругал дед Лёша, и играли в страну Заокеанию, попадая во время своих плаваний во всевозможные передряги.
Нередко после подобных водных игр ванная комната тёти Любы оказывалась с потолка до пола забрызгана водой, что вызывало неизменное негодование Надежды Алексеевны и стыд её перед подругой.
– Вы злоупотребляете гостеприимством! – стараясь не повышать голос, отчитывала она сыновей. – Когда вы, наконец, научитесь вести себя, как подобает в приличном обществе?
Ребята способны были играть в ванной по несколько часов кряду, но мама Надя, бдительно следящая, чтобы дети не шибко буйствовали, по истечении условленного времени приходила и с ходу, без предупреждения, принималась намыливать младшего сына вехоткой.
Чтобы подобная участь не постигла и его, Гриня старался не задерживаться с продолжением игр, брал собственную мочалку и спешно начинал мыться сам. Втайне Надежда Алексеевна именно на такую самостоятельность и рассчитывала, но виду не подавала.
После мытья, чистые и распаренные, братья шлёпали на кухню, где их уже поджидали приготовленные тётей Любой чай и десерт: как правило, это были булочки, пирожки или печенье. И, подкрепившись, спешили в детскую, к девочкам.
Дети рисовали, играли в прятки, обменивались наклейками и вкладышами от жевательных резинок. Совместно играли в «дом» или в «магазин» и делились по парам всегда одинаково: Гриня объединялся с Катей, а Миша с Юлей, как с близкими по возрасту.
Дети чудесно ладили меж собой, но Надежда Алексеевна всё же, испытывая неловкость, непрестанно искала возможность приходить к подруге реже, дабы, как она выражалась, «не напрягать людей».
Именно поэтому она и Андрей Олегович приняли решение раз в месяц водить детей в поселковую общественную баню.
Это начинание тут же поддержали и родители Надежды Алексеевны, заявив, что в баню будут ходить вместе с ними, чем удивили и одновременно обрадовали дочь. И поэтому Гриня с Мишей, родители и дед Лёша с бабой Ниной каждое последнее воскресенье месяца, начиная с середины октября и завершая маем, стали посещать общественную баню.
Всякий раз, поджидая приезд родителей и подготавливая детей, мама Надя шутливо восклицала:
– Собираемся-собираемся, да поживей! На мыле кататься, тазики пинать, – и смеялась.
Дед и бабушка приезжали на машине, семейство усаживалось в салон, и по ухабистым поселковым улочкам они отправлялись в баню.
По очереди дед усаживал на колени внуков, и счастливые Гриня с Мишей крутили «баранку».
В фойе бани имелся кафетерий, в нём продавали супы, каши, выпечку и соки.