Дорога на Дамаск
Шрифт:
Через шестнадцать минут после отчаянного сигнала «Ниневии» северный горизонт озаряет ослепительная вспышка. За ней следует такой чудовищный грохот, что я на секунду прекращаю движение. Что это?! Кроме меня, на Джефферсоне никто на такое не способен! Впрочем…
Об этом мне не хочется даже думать! На базе «Ниневия» хранятся все мои боеприпасы. Они лежат вместе с запчастями рядом с домом моего механика. Я набираю скорость под зловещий лязг поврежденных гусениц. Теперь северный горизонт светится тусклым заревом, не нужно быть особенно сообразительным, чтобы понять, что там полыхает пожар. Даже на нынешней скорости
— Эй, железяка! Там поблизости не видно мятежников с пушками?
— Никак нет. Прошу сообщить мне о происходящем.
— Кто-то разгромил базу «Ниневия». Найди этих мерзавцев!
— Полученные мною повреждения не позволяют мне…
— Плевал я на твои повреждения! Найди и уничтожь мятежников!
— Объясните, как мне это сделать на скорости три километра в час! К тому же у меня не осталось ни одного беспилотного самолета-разведчика!
Следующая фраза Сара Гремиана абсолютно бессмысленна. Никто не сможет сделать со мной то, что он предлагает, за отсутствием соответствующего отверстия. Ведь мы, сухопутные линкоры, не размножаемся половым путем! Следовательно, приказ президентского советника невыполним. Когда я пытаюсь ему это разъяснить, он просто прерывает связь…
Я пришел в полную боевую готовность и прочесываю местность на пределе радиуса действия моих датчиков, но не замечаю ничего подозрительного. Очевидно, нападение на арсенал было совершено с целью похитить оружие и тяжелую технику, необходимые для штурма базы «Ниневия». Аниш Балин — коварный и находчивый враг. Судя по всему, он с самого начала собирался освободить из тюрьмы членов кооператива Хэнкоков, а вылетевшую на помощь гарнизону арсенала группу уничтожил специально, чтобы выманить меня из ангара. Он прекрасно понимал, что, пока я на базе, ему нельзя совать туда нос.
Если бы семь оставшихся в арсенале самоходок обслуживали опытные расчеты, они расстреляли бы меня на месте, и мятежники к утру уже свергли бы законное правительство. Но они и так все прекрасно спланировали. Среди них наверняка есть талантливые программисты, взломавшие компьютерные сети правительственных систем безопасности. И вообще, этот внезапно появившийся на свет партизанский отряд на изумление хорошо организован. Даже мирные жители, взявшие в руки оружие, могут оказаться смертельно опасными, если ими движет праведный гаев, в чем каламетские фермеры не испытывают недостатка.
Однако они не сумели меня уничтожить, а это значит, что их ожидает тяжелая, затяжная война. Добравшись до места, откуда мне видна база, я уже могу оценить, во что обойдется правительству Джефферсона эта междоусобица.
Над возвышающимися на востоке Дамизийскими горами уже поднимается солнце, а я стою на равнине реки Адеры и созерцаю дымящиеся развалины базы, которая в одночасье перестала существовать вместе с моим ангаром. От дома Фила Фабрицио не осталось и следа. Погибли и целые кварталы прилегавших к базе трущоб, вместе со своими обитателями. В моем электронном мозгу закипает гнев. Безжалостное истребление мирных жителей не останется безнаказанным! На войне убивают солдат! Но за что убивать тех, чья вина заключается лишь в том, что им пришлось поселиться рядом с базой?!
В этот момент
О погоне за ними по узким и извилистым горным каньонам не стоит даже и помышлять. Объясняя Сару Гремиану, что мне не найти там мятежников, я не лукавил. Аниш Балин наверняка понимает это не хуже меня и вряд ли пребывает в бездействии.
Погруженный в невеселые думы, я начинаю осторожно двигаться вперед. Базу «Ниневия» практически сровняли с землей. Добравшись до того места, где раньше был мой ангар, я останавливаюсь в полном замешательстве. «Ниневию» никто не охраняет, потому что охранять, собственно говоря, нечего. Полицейские и медики разбирают развалины лачуг в надежде хоть кого-нибудь спасти. А может, они просто собирают трупы, которые скоро начнут разлагаться и заразят все вокруг. Спасатели заметили меня и с испуганным видом тычут в мою сторону пальцами.
Я стою, где стоял, и смотрю, как в мою сторону, осторожно объезжая завалы среди трущоб, движется гражданский автомобиль. Сначала я подумал, что появились представители ДЖАБ’ы, желающие оценить нанесенный ущерб. Однако их опередило другое лицо. Из машины вылез Фил Фабрицио и с ошеломленным видом уставился на пепелище своего дома.
— Ох ни черта себе! — охнул он и почесал затылок. Появление моего механика среди живых так поразило меня, что я заговорил лишь через три секунды.
— Так ты жив! — наконец воскликнул я и задал довольно нелепый вопрос: — Почему?
— Как это «почему»? — переспрашивает мой механик.
— Как ты умудрился уцелеть? То есть где ты был, когда здесь все взлетело на воздух?
— Что я — дурак?! — фыркает Фил. — Как только началась стрельба, я прыгнул в машину и смылся. Они первым же залпом разнесли полбазы, так что я едва унес ноги. Я поехал домой к моей сестре Марии. Когда я туда добрался, здесь все рвануло. Но в новостях об этом не говорят. Об этом вообще нигде ни слова. Поэтому-то я и приехал посмотреть, что тут уцелело…
— Да вот только не уцелело ни черта! — добавляет он, глядя туда, где раньше стоял его дом. — Где же мне теперь жить?! А как же мои вещи?! Думаешь, Сар Гремиан за них заплатит?! Жди больше!
Я сочувствую утратам Фила Фабрицио, потому что сам нахожусь в точно таком же положении. Впрочем, Сару Гремиану придется возместить мои потери, если он, конечно, хочет, чтобы я сохранял боеспособность. Однако Фил прав в том, что Гремиан придет в ужас от размера причиненного ущерба.
— А с тобой что такое? — спрашивает Фил, наконец заметивший мои искромсанные гусеницы.