Дорога обратно
Шрифт:
Он встряхнулся, вышел на улицу, постоял у входа. Дождь перестал, но туманная мгла висела в воздухе, сквозь нее расплывчатыми пятнами виднелись фонари…
Он вернулся на свое место, хотел уж зайти снова в зал налево, но там послышались дружные аплодисменты, и вслед за тем он увидел Андрея.
Тот вошел раскрасневшийся, возбужденный, окинул быстрым взглядом столики, равнодушно скользнул по лицу Лукьянова и тут же опять перевел глаза в сторону.
Лукьянов встал.
— Здравствуй, Андрей!
Тот обернулся, стал вглядываться в Лукьянова, все еще не узнавая, и вдруг что-то дрогнуло
— Не может быть… — проговорил он одними губами.
Все еще не веря, он приблизился, посмотрел сбоку, потом опять прямо в лицо.
— Дима?
— Я, Андрей. Я! Ну чего ты смотришь, как будто привидение увидел?
И тут он, наконец, поверил. Расставил руки, расплылся в широченной улыбке, кинулся обнимать.
Господи, какая встреча! Откуда ты взялся? Почему сидишь тут один? Да знаешь ты, какой день у меня сегодня?
— Все знаю, потому и приехал.
— Вот так подарок! Вот так встреча! Ну, молодец, ну обрадовал. А ну, пошли, пошли, я тебя сейчас всем представлю! Пошли… — Он тащил Лукьянова к двери.
— Погоди, — упирался Лукьянов. — Успокойся. Нам поговорить надо.
Потом поговорим, дома, всю ночь говорить будем, а сейчас пошли туда, это надо же — в такой день!..
— Сначала поговорим здесь! — сказал Лукьянов. — Потом, если захочешь, пойдем туда. Садись! — он выдвинул стул. — Ну, садись, чего смотришь?
Что-то в тоне Лукьянова, видимо, насторожило его. Он нахмурился.
— Ты что?
Лукьянов, не отвечая, налил коньяк ему и себе.
— Ну, давай, за встречу!
Андрей сел, все так же настороженно, не спуская глаз с Лукьянова.
— Ну, что ж ты! — сказал Лукьянов. — Я вот тут сидел, вспоминал… Давай, за встречу, за наше детство… Бомбоубежище помнишь?
— Бомбоубежище? Да, конечно, — глаза его потеплели.
— Клятву нашу помнишь? Как ты сказал тогда? — Лукьянов в упор смотрел на него. — Кто предаст друга, тот трус и подлец. Хорошо сказал. Ты всегда умел хорошо говорить!
— Даже слова запомнил?
— Запомнил, Андрей. Вот за них выпьем.
Он чокнулся с рюмкой Андрея, стоявшей на столе, и выпил залпом.
Андрей приподнял свою, пригубил ее.
— А коммуну помнишь? — сказал Лукьянов. — Устав, который висел на стене?
— Господи, — усмехнулся Андрей, — ну и дураки мы были!
— Дураки? Может быть… Выпьем за дураков!
Лукьянов долил ему и себе.
— Что-то я не пойму… — глаза Андрея беспокойно забегали. — Столько лет не виделись, приехал в такой день и как-то странно себя ведешь…
— Сейчас поймешь. Я из Приморска приехал — ты понял?
— Из Приморска? Ну и что?
— Тебе это ничего не говорит?
— Ты о чем? Об этой истории, в которую попал Дима?
— Да, об этой истории.
— Нашел, о чем говорить сейчас. — Он на мгновение потускнел, досадливо поморщился, но тут же опять принял прежний вид. — Я это все уже уладил, говорил тут с нужными людьми, все подтвердили — ничего не будет, раз тот пьяный сам выскочил на дорогу. Так что кончим этот разговор — и пошли, там люди ждут.
Он хотел встать.
— Погоди! Я видел Диму два дня назад, парень в подавленном состоянии, считает себя во всем виновным, дело передано
— Что ж я мог сделать? Ты же видишь — не переносить же защиту! Сейчас я освободился, могу заняться. А что он посидит немного — не беда. Пусть посидит. Не делал бы глупостей, ничего не случилось бы!
— Он полностью взял вину на себя, — медленно сказал Лукьянов, глядя Андрею прямо в глаза. — Тебе известно это?
— Известно. И правильно сделал — сам во всем виноват. Но я что-то не пойму… — Лицо его стало жестким, взгляд колючим. — Ты-то почему о нем так беспокоишься? Мой ведь он, кажется, сын, а не твой?
— Да… — сказал Лукьянов. — К сожалению.
— Ах вон оно что! — Он усмехнулся. — Значит, до сих пор простить не можешь! Столько лет не виделись — и вдруг — на тебе, объявился, обличать приехал. — Он резко отодвинул тарелку. — А по какому праву? Чего ты лезешь в мою жизнь? В конце концов это мое личное дело, и нечего тебе в нем копаться.
— Ошибаешься, — спокойно сказал Лукьянов. — Я официальный защитник Димы.
— За-щит-ник? — Он вдруг расхохотался — громко, театрально. Долго хохотал, упершись руками в стол. — Это кто ж тебя уполномочил?
— Меня Неля вызвала.
— Неля вызвала? — Лицо его выражало предельное изумление. — Это как же понимать? Заговор за моей спиной?! Папаша тут для них степень выколачивает, а они там заговоры плетут! Эн и Де Новгородцевы против А. Новгородцева! Хорошенькая история!
Он откинулся на спинку стула и опять захохотал, правда уже не так весело.
— Не паясничай, — зло проговорил Лукьянов. — Я еще не все сказал!
— Ну, давай, выкладывай. — Андрей с презрением смотрел на него. — Что еще там у тебя за пазухой?
— Я хочу рассказать тебе одну историю, которая приключилась однажды на даче некоего профессора…
— Что ж, рассказывай, это становится интересным…
— Так вот, один преуспевающий профессор жил на даче с женой и сыном. Однажды вечером он пошел играть в шахматы к своему приятелю, по соседству. А сын пошел с девушкой в компанию молодежи на вечеринку… — Лукьянов закурил. — Все пили кагор и шампанское, а он — лимонад. И когда кончилось вино, парнишка вызвался поехать в дежурный магазин. Вместе с девушкой он сел в отцовскую машину, поехал к шоссе но тут что-то его остановило. Все-таки одно дело ездить без прав по футбольной площадке, а другое — выехать на шоссе. Он решил спросить разрешения у отца. Зашел к приятелю отца, где тот играл в шахматы, вызвал его на улицу, сказал — так и так, мол. Очень не хотелось профессору отрываться от игры — партия была в самом разгаре, но профессор был человек осторожный, решил, что нельзя выпускать сына на шоссе, сам сел за руль, сын сел рядом, девушка сзади. И они поехали. До магазина доехали благополучно, профессор сам купил три бутылки кагора и две бутылки шампанского, сам внес в машину, снова сел за руль, и они поехали обратно. Всю дорогу профессор думал о недоигранной партии, у него складывалось интересное решение, он торопился поскорей вернуться, чтобы взять реванш, обдумывал ходы, и, когда вдруг из-за стоявшего на обочине автобуса внезапно выскочил человек, он не успел отреагировать, ударил того бампером…