Дорога пряности
Шрифт:
– Я не могу убедить тебя остаться, – со слезами шепчет мама мне на ухо, – и я буду бояться за тебя каждую минуту. Пожалуйста, Имани, береги себя. Ты глубоко меня ранила, но ты моя дочь. Я всегда буду тебя любить.
Вскоре после этого я ухожу, ведь если задержусь, то вина и тоска по дому уничтожат ту малую толику мужества, что еще во мне осталась. Я подъезжаю верхом к святилищу, с переполненным сердцем и тяжелой головой, гадая, не в последний ли я раз видела семью.
У ворот меня встречает тетушка Азиза. Форменная бежевая туника с поясом ей к лицу, но само оно осунувшееся, мрачное.
–
– Немного. Тебе с этим тоже, как понимаю, не свезло, тетушка.
– В наших обстоятельствах довольно трудно дать разуму отдых. – Она бросает на меня взгляд. – Как сестра восприняла новость?
Содрогаюсь, вспоминая мамин гнев.
– Не очень хорошо, – признаю я.
Невероятно, но выражение лица тетушки почти не меняется. Она кивает.
– Назначенный отряд собрался у казарм.
Я хмурюсь, замечая парящего в небе черного сокола:
– Уже? Но инструктаж назначен на рассвете.
– Они хотели успеть еще немного потренироваться.
– Они?.. – спрашиваю я, провожая сокола взглядом.
Слишком крупный и видный для посыльной птицы, больше похожий на такую, какую использовал бы зверовидец.
– Лазутчики, как Афир, – отвечает тетушка, и я удивлением возвращаю все свое внимание ей. – Понимаешь, после того как он исчез, я предложила выбрать нового лазутчика, но Совету пришлось признать, что в исчезновении Афира сыграли немалую роль тяжесть вылазок вкупе с оторванностью его от других. На этот раз мы решили обучить не одного лазутчика, а сразу трех. Они будут тебя сопровождать. – Тетушка прочищает горло. – Вообще-то, ты должна их знать… возглавляет отряд старший сын Байека, Таха.
Я запинаюсь о собственные ноги и лечу в ближайший куст. Но тетушка успевает схватить меня сзади за тунику и дернуть обратно.
– Не ушиблась?
Я неуклюже поправляю тунику.
– Нет, нет, я в порядке. Ты сказала… Таха?
К моему вящему огорчению, тетушка кивает.
«Таха», – повторяю я про себя. Оно обрушивается лавиной, это отвратительное осознание: я вынуждена отправиться в проклятые земли бок о бок с тем, кто откровенно меня не любит, и полагаться на него, чтобы выжить. Какая ирония. Да я б скорее положилась на скорлупку от фисташки. И с тем, какого невысокого мнения обо мне Байек, я уверена: Таха будет одержимо высматривать, не оступлюсь ли я где-нибудь. Например, начну совещаться с джинном, которого абсолютно точно не должна была привязывать к своему клинку. Я неосознанно провожу пальцами по эфесу. В ответ по руке пробегает дрожь, и я на мучительно долгое мгновение ныряю в море незнакомых, противоречивых чувств. Гнев, удовольствие, нетерпение – стремление ждать своего часа до тех пор, пока горит солнце…
– Байек предложил Таху, и мы сочли его подходящим кандидатом, – произносит тетушка, прерывая мои мысли.
– Вы сочли Таху подходящим? – Я прищуриваюсь. – Будь честна, тетушка. Великий заим пригрозил скандалом, если Совет не изберет его сына.
Тетушка хмуро сводит брови:
– Вовсе нет. Твой скептицизм, как могу лишь догадываться, проистекает из того, что ты не видела Таху в действии.
Меня это неожиданно злит. Моя собственная тетушка, Ведающая мисрой, в восторге
– Ну да, по правде говоря, пересекались мы лишь на занятиях по теории. Тьфу, ну почему именно он, тетушка? Почему не я? Я более чем гожусь.
– И он тоже. – Тетушка открывает передо мной ворота. – Остальные лазутчики из его обычного отряда.
Я физически не могу уронить челюсть еще ниже. Тетушка, ничего не замечая, проходит дальше.
– Да, когда Таха был назначен, он предложил своих кандидатов, поскольку отряд лазутчиков должен слаженно работать в очень напряженных условиях. Мы также сочли это решение разумным.
Я возмущенно топаю следом за тетушкой:
– Как замечательно, что все прошло идеально.
– Ну, как гласит пословица, дерево, что склоняется пред ураганом, простоит дольше, – загадочно отзывается тетушка.
Поинтересоваться, что она имеет в виду, я не успеваю. Младшие часовые в кожаных доспехах распахивают двойные двери казарм из песчаника, позволяя нам пройти через крытый зал в четырехугольный двор. Там уже вовсю упражняются Щиты. Я, огибая их, иду за тетушкой. Едва заметив ту, что ведает мисрой, все кланяются и почтительно расступаются.
– Вон твой отряд. – Она кивком указывает, замедлив шаг.
Я следую за ее взглядом к стрельбищу. В самой дальней его точке стоит одинокая фигура, высокая, мощная, и выпускает стрелы. Как только очередная безупречно вонзается в сердце мишени, новая уже лежит на тетиве. Со столба неподалеку внимательно наблюдает тот самый холеный черный сокол, которого я видела чуть ранее. Разрозненные звенья вдруг соединяются, и я понимаю, что черноволосый молодой человек с изогнутым луком в руках – Таха, а сокол – его мыслезверь. Впечатляющее зрелище оставляет у меня во рту кислый привкус, и потому я перевожу взгляд на юношу и девушку, которые с громким звоном мечей сцепились в ожесточенной схватке чуть поодаль.
– Это кузен Тахи, Реза. – Моя тетушка кивает на жилистого парня лет двадцати пяти с наполовину остриженными волосами и тонкой косой на затылке. – Он прошел испытания за несколько лет до Тахи. Обладает весьма впечатляющим подобием земли. А девушка – Фейруз, хотя она предпочитает, чтобы ее называли Фей. Ее подобие – огонь.
– Да, знаю ее. К сожалению… – добавляю себе под нос я, изучая миловидную девчонку чуть младше Резы.
Бронзовокожая, белокурая, воинственная Фей сопровождает каждый удар заносчивым «Ха!», но ни разу не оступается, не ломает стойку. Фей излучает уверенность во всем и всегда, и даже когда прошлым утром оскорбляла меня в чайной комнате.
Заметив появление моей тетушки, Таха вешает лук на плечо и свистит. Реза с Фей убирают мечи в ножны и встают рядом со своим командиром.
– Таха, Реза, Фей, уверена, вы уже видели Имани, – произносит тетушка, когда мы подходим.
Я владею клинком куда лучше, чем эти трое, но все равно чувствую себя маленькой и беззащитной, словно заяц среди гончих. Заставляю себя помахать рукой.
– Рада познакомиться поближе.
– Взаимно, – отвечает Реза.
Фей лишь кивает, окинув меня взглядом с головы до ног. Судя по поджатым губам, проверку я не прошла.