Дорога шамана
Шрифт:
По мере того как я спускался по лестнице, мною все сильнее овладевали сомнения. Доклад сержанту стал казаться детской жалобой. Я знал, что многие будут говорить о моем поступке с презрением. Неужели мы не способны вынести глупые насмешки? Все же как-никак первые месяцы обучения закончились, а безобразие, учиненное в наших спальнях, выходило за рамки обычных шуток.
Наконец я оказался возле столика сержанта, и он вопросительно воззрился на меня. Стараясь сохранять хладнокровие, я доложил о том, что произошло. Он выслушал меня, и его лицо потемнело от гнева. Затем он поднялся вместе со мной наверх, чтобы лично осмотреть наши комнаты. Сержант задал несколько вопросов Орону и Калебу, но им было нечего
– Наведите порядок. Пришлите ко мне кадета Лэдинга. Я позабочусь о том, чтобы вы получили свежее белье. Больше я ничего не могу сделать.
Мы со Спинком сразу же начали уборку. По мере того как в казарму возвращались остальные кадеты, они выказывали разную степень возмущения и сочувствия.
– Дело тут не только в потерянном времени, которое мы могли потратить на приготовление уроков, – пожаловался Спинк, перестилая постель. – Они ворвались к нам в дом, сделали нас посмешищем, а у нас даже нет возможности отплатить им тем же.
Рори зашел к нам в комнату. И хотя никто из нас его об этом не просил, начал перестилать постели Нейтреда и Корта.
– Хорошо еще, что ваши вещи всего лишь разбросали. В нашей комнате воняет, как в свинарнике, а когда мы открыли окно, стало жутко холодно. Орон говорит, что его едва не вырвало, когда вошел в нашу спальню, поэтому он распахнул окно. Но это не слишком помогло. Трист в ярости из-за Горда. Он говорит, что, если Горд не появится в самое ближайшее время и не начнет уборку, он вышвырнет его вещи. И я ему помогу!
– Но Горд ни в чем не виноват! – возразил я. – Точно так же как в том, что произошло здесь, нет нашей вины. Трист должен негодовать на тех, кто это сделал.
– Ну, тут дело не столь очевидное, – упрямо продолжал Рори. – Должно быть, вы все втроем кому-то сильно насолили в тот вечер, когда у нас здесь произошла драка. Горд так и не рассказал, что произошло, но я не верю, что он упал с лестницы. А теперь они сводят счеты со всеми вами, но расплачиваться за это должны Трист и я.
– Вы расплачиваетесь за это? Но как? – моментально рассвирепел Спинк.
– В нашей комнате воняет, верно? А Горда до сих пор нет, чтобы навести порядок, и мы вынуждены сидеть и ждать. Я не хочу туда даже заходить.
– Ты можешь сам убрать в спальне.
– Это его вещи. И его грязь.
– Ты только что перестелил постели Нейтреда и Корта. В чем разница?
Рори усмехнулся, но так и не согласился признать свое лицемерие.
– Ну, во-первых, их вещи не пропитаны мочой. А во-вторых, Нейтред и Корт по-настоящему отличные ребята.
– А Горд – нет? – удивился я.
Он изумленно посмотрел на меня, словно не понимал, как я могу быть таким непонятливым.
– Не слишком. – Рори вздохнул. – Послушай, Спинк, я знаю, что он часто тебе помогает, и вы с Неваром хорошо к нему относитесь. Но вам не приходится с ним жить. После занятий строевой подготовкой от него несет, как от испорченного сала. И он всегда потный. Он вечно шумит – его кровать скрипит под ним всю ночь, а когда Горд спит на спине, то храпит как свинья. Он такой огромный, что всякий раз, когда входит в спальню, возникает чувство, будто в ней слишком много народу. Я не раз видел, как вы бреетесь, стоя вдвоем у рукомойника. С Гордом так не получится. Он занимает слишком много места. И он… ну, раздражает. Всегда старается быть дружелюбным. Но постоянно напрашивается на неприятности, привлекая к себе внимание. Почему он такой толстый? Когда я в первый раз увидел его голым, меня чуть не стошнило. Он весь белый, и жир трясется, и… Ну конечно, первым это сказал Трист, но я должен признать, что меня разобрал смех. С таким брюхом он, наверное,
И Рори рассмеялся собственной шутке. Мы со Спинком его не поддержали. И я вдруг подумал, что еще неделю назад веселился бы вместе с ним. Но сейчас слова Рори показались мне личным оскорблением, словно грубая шутка насчет Горда унижала всех нас. Мне это совсем не понравилось.
Рори поднял руки, увидев наши мрачные взгляды, и не стал с нами ссориться.
– Ну, это ваше дело, дружить или не дружить с Гордом. Лично к вам у меня нет никаких претензий – вы замечательные ребята. – Затем он набрал в легкие побольше воздуха, как будто ему не хватало смелости, и понизил голос: – Когда я уезжал в Академию, отец сказал мне: «Сын, выбирай правильных друзей. Не позволяй, чтобы онитебя выбирали, ибо ты сам должен решать, с кем иметь дело. Слабые всегда стараются подружить с теми, кто их сильнее. В бою рядом должен быть человек, которым ты сможешь встать спина к спине, а не слабак, который будет прятаться у тебя за спиной».
Увидев вас, парни, я сразу понял, что вы сильные и я могу на вас рассчитывать – вы прикроете мне спину. А глядя на Горда, любой сообразит, что у него не хватит мужества стать настоящим офицером. Он будет обузой для своих товарищей. Вот почему он пытается дружить со всеми и охотно оказывает услуги. Горд знает, что ему необходимы друзья, те, кто защитит его, когда он попадет в трудное положение. И это правда.
Я поставил последнюю книгу на полку и задумался над словами Рори. Став другом Спинка, я выбрал также и Горда, тем самым лишив себя возможности дружить с Тристом. Если бы не моя близость со Спинком и Гордом, я мог бы рассчитывать на его расположение. Инстинктивно я понимал, что взгляды Спинка на мир мне гораздо ближе. И все же Трист наделен удивительным обаянием, лучше умеет общаться с людьми, более… я поискал подходящее слово и рассмеялся, когда его нашел. Светский. Трист легко завязывал контакты и находил друзей среди старших кадетов, причем некоторые из них принадлежали к старой аристократии. Его не раз приглашали к столу начальника Академии, и даже Колдер, без конца насмехавшийся над нами, тянулся к красавцу кадету. Будь я другом Триста, эти связи распространились бы и на меня. Но я встретил Спинка раньше и, вспомнив совет отца, выбрал другом его. Неужели отец ошибался?
Раздираемый сомнениями, я вдруг сообразил, что кое-что пропало.
– Мой камень исчез!
Рори и Спинк посмотрели на меня так, словно я тронулся умом.
– Камень, который я привез из дома. Я всегда держал его на полке. Это важный для меня подарок на память.
– Тебе дала его твоя девушка? – спросил Рори, а Спинк предложил, проявив практичность:
– Посмотри под кроватью.
Я опустился на колени и заглянул под все койки, осмотрел все углы. Мне не удалось его найти.
Вернувшегося Горда встретил хор голосов – кто-то рассказывал о том, что его ждет, когда он войдет в спальню, другие требовали, чтобы он немедленно все убрал. Я подошел к двери и увидел, как выражение спокойного умиротворения на его лице сменилось обычной непроницаемой маской ожидания самого худшего. В первый раз я подумал о том, как он изменился с момента появления в Академии. Мы все последовали за ним, чтобы поглазеть на его реакцию.
Наверное, Горд разочаровал моих товарищей. Войдя в комнату, он посмотрел на испорченные книги, испачканную одежду и постельное белье и не издал ни звука. Он не стал ругаться, топать ногами или жаловаться. Лишь глубоко вздохнул, так, что куртка натянулась у него на спине. Она напомнила мне панцирь жука, и это сравнение стало еще более точным, когда Горд втянул голову в плечи.