Дорога смертников
Шрифт:
Неожиданно Лакр обо что-то запнулся, едва не потеряв правый сапог, но тут же выровнялся и с приглушенной руганью вернулся в строй. Вроде бы целый и невредимый, но у Стрегона в голове вдруг сиреной взвыло знаменитое эльфийское чутье. Он только мельком глянул себе под ноги и едва не взвыл, поняв, что ланниец, зачарованный зрелищем гигантской паутины, напрочь позабыл о предупреждении Белика и только что задел одну из десятков... если не сотен... нитей, которые предусмотрительный и очень необычный паук пустил ПО НИЗУ! Под слоем листьев! Старательно укутал ими землю, словно прозрачным покрывалом, и теперь только ждал, когда неразумная дичь сама потянет за веревочку, сообщая, что обед уже подан.
– Что за...?!
– споткнулся следом за Лакром Терг.
–
– выругался Ивер, обнаружив, что левое колено во что-то влипло.
– Стоять!
– рыкнул Стрегон.
– На месте стоять! Не двигаться!
Тирриниэль мелодично выматерился на певучем языке эльфов, но сделать ничего не успел: они почти достигли деревьев, возле которых нижний этаж паутины был особенно плотным. А на слабое колебание нитей этой хитроумной и поистине гигантской сети сверху уже надвигалась чья-то массивная тень.
Лакр с воплем отшатнулся, когда ему на голову свалилось что-то увесистое и мохнатое, крутанулся волчком, стряхивая крупного, размерами с упитанную кошку, паука. В тот же миг Стрегон полоснул по нему мечом, и поляну огласил пронзительный, отчаянно громкий визг, от которого у Братьев заложило уши. Но им внезапно стало не до того, чтобы морщиться, удивляться тому, что у пауков тоже, оказывается, есть голос, или выражать неудовольствие по этому поводу. Потому что с соседнего дерева неожиданно посыпался настоящий дождь из мохнатых тел. А следом за ними, вторя отчаянному воплю погибающего детеныша, откуда-то сверху раздался глухой утробный рык, при звуках которого у Стрегона что-то противно сжалось внутри.
– Мамаша, - звучно сглотнул Лакр, во все глаза уставившись на выскочившую из-за зеленых крон массивную тушу.
– Кажется, это пришла их дурная мамаша. И вот теперь нам точно крышка...
Глава 6
Паучиха оказалась настолько большой, что с трудом помещалась на собственной паутине. Казалось, под ее чудовищным весом деревья вот-вот сломаются, а кажущаяся хрупкой кружевная сеть, протянутая над поляной, прогнется до самой земли. Однако нет - ветки все-таки выдержали. С трудом, но справились с непосильной задачей. Да и самка, как оказалось, не зря выбрала именно это место для кладки: у местных палисандров и громадных сосен запас прочности оказался таким, что даже это испытание они сумели выдержать с честью.
Наемники внутренне содрогнулись при виде мощного бочкообразного тела, восьми многосуставчатых, широко расставленных лап, с помощью которых паучиха легко скользила по паутине; покрытой естественным панцирем груди, на которой неподвижно сидела уродливая голова. По достоинству оценили поразительную подвижность, с которой передвигалась эта огромная тварь. А потом с каким-то странным равнодушием подумали о том, что ее будет трудно завалить простым оружием.
Впрочем, может, до этого дело могло и не дойти, потому что в этот же самый момент молодые пауки вдруг с такой прытью начали падать им на головы, будто с появлением матери всерьез заопасались остаться без обеда. Причем, их было так много, что это просто не укладывалось в голове. Хотя если учесть, что даже обычная паучиха способна отложить до пяти сотен яиц в одной кладке, то эта...
От последней мысли Лакру стало нехорошо.
При виде новой напасти Перворожденные молниеносно выхватили свои клинки, властно оттеснив смертных в сторонку и создав между собой и тварями настоящую стальную стену, через которую, как ни старались, не смогла пробиться ни одна из них. Воздух мгновенно наполнился свистом, хрустом разрубаемых тел и неприятным скрежетом, с которым прочные хитиновые пластины неохотно поддавались эльфийской стали. Разрубленные и сброшенные наземь пауки пронзительно визжали, захлебываясь слизью и странного вида кровью, безуспешно пытались подняться, а затем с остервенением лезли обратно, стремясь любой ценой добраться до сопротивляющейся добычи. Они ползли, волоча за собой вывалившиеся внутренности, упорно пытались дотянуться хотя бы до забрызганных кровью сапог... погибали, естественно, потому что эльфы никому не давали второго шанса. Но сверху постоянно напирали все новые и новые твари. Причем, так настойчиво, как будто их подгоняло нечто гораздо большее, чем обычный голод.
Стрегон только мельком глянул в сторону Перворожденных и облегченно вздохнул: кажется, наниматель превосходно позаботится о себе сам, да еще и их прикроет, если потребуется. Не зря же говорят, что эльфы (особенно Темные!) - непревзойденные бойцы. А эти трое с лихвой оправдывали славу изумительных мечников, поскольку без особого труда умудрялись держать на расстоянии такую прорву пауков.
Успокоившись насчет тыла, Стрегон с готовностью обернулся к мамаше, ожидая от нее самых крупных неприятностей, однако та, что удивительно, не спешила нападать. Отчего-то замерла в нескольких шагах от центра паутины, чуть раздвинула устрашающих размеров жвалы, но помогать своим деткам не стремилась. Просто внимательно следила за тем, как остроухие стремительно сокращают количество ее отпрысков, позабывших об осторожности. И не вмешивалась все то время, пока эльфы щедро усеивали землю визжащими, бьющимися в судорогах телами, отшвыривали прочь шевелящиеся обрубки и попутно изящно материли ее голодное, нетерпеливое и ОЧЕНЬ многочисленное потомство. А пошевелилась ненадолго лишь тогда, когда на кронах соседних деревьев с тихим шелестом раздвинулась густая листва и оттуда, взамен уже спустившихся с деревьев и, по большей части, погибших пауков, начали выглядывать целые сотни и тысячи новых любопытных мордочек.
– Матерь божья... да сколько же их тут?!
– приглушенно ахнул Лакр, поняв, что на ветвях, искусно скрываясь в листве, притаилась целая армия восьминогих тварей.
Стрегон беззвучно ругнулся, с тоской понимая, что они, пытаясь избежать одной вероятной опасности, очень крупно вляпались в другую. И что выбраться без потерь с этой проклятой поляны, которая кишмя кишела голодными тварями, им вряд ли удастся. А может, не удастся вообще, несмотря на все их таланты, эльфийские руны, способности бессмертных спутников и их чудные клинки, с помощью которых они без особого труда разрубали хитиновые доспехи и с огромной скоростью сокращали число нападающих. Торково копыто... кажется, Белик привел их прямиком в ловушку, тогда как сам ловко ушел из-под удара, оставив их разбираться с этой напастью один на один.
Интересно, он знал, куда их завел?! Или это была всего лишь чудовищная ошибка?!
Лакр только сплюнул, когда громадная масса проснувшихся пауков нетерпеливо сдвинулась с места. Машинально рассек какую-то особо прыткую тварь, вздумавшую отведать его кровушки. Выразительно поморщился от истошного визга. Брезгливо отбросил вяло трепыхающуюся падаль подальше, а потом расслышал повелительный рык паучихи и понял, что она не вмешивается лишь потому, что просто дает деткам (и откуда их взялось СТОЛЬКО?!) возможность поохотиться самим. На беспомощную, глупую, но очень удачно зашедшую в гости добычу, которой даже с учетом возможностей эльфов хватит далеко не всем.
Он так увлекся завораживающим зрелищем приближающейся паучьей лавины, до того проникся ужасающей красотой этой диковатой картины, так ярко представил себе, как эта шевелящаяся масса сейчас накроет их с головой, вонзая тысячи жвал и раздирая их тела на миллионы кусочков... что не сразу обратил внимание на то, как в какой-то момент вдруг странно дернулась и завертелась на своей паутине чудовищная мамаша. Как сухо щелкнули ее жвалы, беспокойно шелохнулась передняя пара лапок, задергались тонкие усики и тревожно выскочило из брюшка ядовитое жало. Но потом откуда-то услышал еще один, гораздо более громкий, чем в первый раз, рев, и неожиданно осознал, что серьезно ошибся в выводах, считая главной в этой большой семье громадную мамашу. А когда жуткий звук, в котором смешался волчий вой, птичий клекот и издевательский хохот гиены, раздался в третий раз, со всей ясностью понял, что самка не только давала деткам славно отобедать, а просто-напросто ждала к накрытому столу своего чудовищного супруга.