Дорога в Академию
Шрифт:
– Нет.
– Понятно. Тогда вкратце. Три Проклятых Рода были Стражами Миров, задача которых - не допускать темных богов в наш мир. Мы не вели с ними эпических битв, не бросались могучими заклинаниями. Против них у нас было единственное, но крайне надежное средство - Пламя. Откуда оно у нас, кто его дал, кто сделал нас Стражами, не помнил уже и мой пра-пра-прадедушка. Это просто считалось должным. Обязанность рода, основа рода, то, что делает нас Алиери. Протяни вперед ладонь.
– Прямо сейчас не могу, - сообщила Альда. Особо удачным файерболлом она сожгла сразу трех мертвяков, - сначала надо справиться
– Это все неважно. Зови Пламя. Просто позови.
Альда закрыла глаза и изо всех сил потянулась в никуда. Ничего не происходило. Разочарованная, она открыла глаза и посмотрела на ладонь. Там, сначала неуверенно, а потом все ярче разгорался лепесток белого огня. Он не обжигал, а щекотал ладонь, словно в ней поудобнее устраивался крошечный котенок.
Мертвецы, словно по команде, начали замирать, а потом и вовсе валиться на пол.
– Дедушка, - позвала Альда, заворожено глядя на огонь у себя на ладони, - ты сказал, что это не только дар, но и проклятие. Почему?
– Вызвал Пламя, ты становишься чуть больше, чем человек - ты получаешь право судить.
– Ну и что?
– Судить по законам Богов.
Альда недоумевающе потрясла головой.
– Это тяжелая ноша для человека. Ты не можешь жалеть. Не можешь прощать. Виновный получает ровно столько, сколько заслужил. Ты отмеряешь ему ровно столько, сколько он заслуживает. Неважно, кто перед тобой - твой ребенок, муж, родственник. Ты становишься тем, что называется Высшая Справедливость. Обычно она запаздывает, но ты - ее экстренный вариант. Так сказать, выездной суд. Решение обжалованию не подлежит.
– Да, и еще одно - вызванное с неправедными целями, Пламя убивает вызвавшего его.
– Я поняла.
Девушка уже чувствовала, что ее наполняет безмятежность, человеку не свойственная.
– Нам пора, - сообщила она.
– Думаю, нам надо в подвал.
Особняк явственно дрожал, темнота вокруг полнилась воем и скрежетом, но посреди этого кошмара существовал островок спокойствия, центром которого была Альда. Вытянув вперед руку, она не торопясь шествовала в подвал. Под ее ногами пол переставал трястись, балки не рушились, а стены переставали ходить ходуном. За спиной кошмар возобновлялся, но девушке было все равно.
Вот и подвал. Ничего инфернального - ряды бочек в свете кое-где сохранившихся факелов. Подвал казался бесконечным, имел множество темных ответвлений, но куда идти сомнений не возникало. Спереди набегал прибой голосов, как будто тоскливую песню тянуло множество безумцев. Альда непроизвольно поежилась, но Пламя вновь наполнило ее безмятежностью. Голоса становились все ближе. Они действительно пели песню. Язык был ей незнаком, и звучал неприятно. Если бы Альда встретила этот кружок пения ночью в глухой чаще, она бы сначала проверила резерв маны, чтобы быть готовой к любым неприятностям. Поворот. И перед ней открылся широкий зал со сводчатыми потолками. Посреди зала стоял черный алтарь, с лежащим на нем человеком. Человек дергался, пытаясь вырваться, но сковавшие его кандалы были надежны. Над алтарем висела серая туча, похожая на брюхо огромного зверя. Оттуда доносилось ворчание, как будто зверь страдал несварением желудка. Любителями хорового пения оказалась группа мертвяков, избежавших бойни в бальной зале. Задрав головы, они выли-тянули свою песню. В самых патетических местах
– Тебе ничего не надо делать, - негромко сказал Орисс Чъода.
– Пламя все сделает за тебя.
– Да?
– она с тревогой наблюдала, как заметившие ее мертвяки прервали песню (туча обиженно заворчала) и начали подтягиваться ближе.
– И когда?
– Не знаю, - признался дед.
– Мне никогда не приходилось вызывать Пламя. И моему отцу, и моему деду. Но из поколения в поколение юным наследникам рассказывают, как все должно происходить.
– Он сделал паузу и добавил:
– Видимо, без подробностей.
За спиной послышался шум. Альде не надо было оглядываться, чтобы понять, кто это. Конечно, Клессандра, ее дуэнья, теперь уже бывшая.
– Еще одна жертва - хрипло сообщила она. В ее глазах плескалось безумие.
– Господин будет доволен.
И в это мгновение помещение залил ослепительный свет. Не было больше Клессандры, мертвяков, алтаря и тучи над ним тоже не было. Остался лишь свет. Свет ласково гладил ее по лицу. Альда улыбнулась и закрыла глаза. Сколько она так простояла, неизвестно. К реальности ее вернул ворчливый голос деда:
– Открывай уже глаза, закончилось все.
– Да?
– растеряно спросила девушка.
Ей казалось, что глаза она закрыла только на секунду.
– Да уж минут пять прошло, как все закончилось, а ты все стоишь, голову подняла, словно на солнышке греешься и улыбаешься, - в голосе деда слышалось едва скрываемое беспокойство.
– Все хорошо, - успокоила его Альда и посмотрела на ладонь. Пламени там больше не было.
Представшая ей картина выглядела удивительно мирно. Впечатление портили лишь черный алтарь с прикованным человека (человек, кстати, сумел уже освободить руки и шустро работал над тем, чтобы освободить нижниее конечности) и кучки пепла, все что осталось от мертвяков. Невдалеке прыгала крупная изумрудная жаба, здорово походившая на Клессандру. Жаба покосилась в сторону Альды и злобно квакнула.
– Вот наглядный пример Суда Богов, - назидательно произнес Орисс Чъода.
– Это я ее так что ли?
– Нет, скорее, боги через тебя. Он лишился души, став этим земноводным. Ему придется потрудиться, чтобы снова обрести душу и стать человеком. Если, конечно, до этого не убьют. Тогда все, она умрет окончательно.
Альда глядела на Клессандру без всякого сочувствия.
Со стороны алтаря послышался шум. Альда резко обернулась. Занятая жабой, она совершенно забыла о жертве. К ней приближался Эллеардин, помятый, волочащий ногу, но не сдавшийся. В его глазах горел восторг исследователя.
– Страж миров! Я читал об этом даре Проклятых родов, но всегда считал, что это сказки. Отличное приобретение для нашей Академии!
Стены задрожали.
– Надо уходить как можно быстрее, - в голосе деда слышалась сильнейшая тревога.
– Завалит к едрене матери!
– Бежим!
И они побежали. Бочки с вином, дверь в подвал, лестница, центральная дверь мелькали, уходя назад, где и исчезали в грохоте. Главное, было не останавливаться. Любая секунда задержки могла стать для них последней. Успели. Когда Эллеардин с Альдой, запыхавшись, отбежали за защиту деревьев, дом окончательно сложился вовнутрь. Над ним, похоронным саваном встало облако пыли.