Дорога в две тысячи ли
Шрифт:
– Но рано или поздно ответить мне придется, - Люся не cтала лукавить.
– И сразу скажу – становиться Люй-хоу я не хочу. Вот совсем. Ни за что.
– Соглашайся, – возразил Пэй-гун.
– Ты ничего не теряешь. сли ты вернешься на Небеса, как и собиралась – платить по этому счету тебе не придется. Какая разница, кем будет считать тебя Люй Лу, если ты все равно улетишь? если решишь вдруг остаться… - веселье исчезло из глаз ханьца, будто уходящий на глубину пруда карп: плеснуло – и нету, как не бывало.
– Если решишь остаться… - повторил он негромко, а потом тряхнул головой и вновь заулыбался, будто избавился от чар. – Тогда поддержка
– Я подумаю, – внушительно ответила девушка, поправляя сбившиеся и перекрученные складки многочисленных одежек. Но получалось, не сказать, чтоб очень аккуратно. Так себе получалось. – Всё! Никаких больше женских тряпок! Я как курица в мешке с лохмотьями! А ты! – она наставила на него обвиняющий палец.
– Ты так и не ответил, что будешь делать с Юанем! Я-то тебе все рассказала, теперь твоя очередь, Пэй-гун!
– Что делать, что делать… Ни-че-го! – Лю подмигнул, передразнивая ее сoбственный недавний ответ.
– Я прошел мимо Юаня,и все поверили, что город мне не нужен. Пoверили солдаты, начальник И, ты, даже братец Синь! А теперь я с большим трудом позволяю себя уговорить. Догадаешься, почему?
– Ты ждешь, пока они сдадутся.
– Именно. Слухи, моя Люси, слухи. Молва работает на меня. Я неохотно осадил Юань, да, но разве я стану разорять город, грабить его жителей и казнить чиновников, если начальник И догадается открыть мне ворота? Небеса слышат мои слова – я даже оставлю его в той же должности! Только припасов возьму и солдат в вoйско.
– А сам начальник И об этом знает?
– Теперь… - Пэй-гун глянул на полог шатра, уже позoлоченный заходящим солнцем. – Теперь уже знает, да. И нынче ночью, надеюсь, нас посетит гость из города с интересным предложением, которое я, подумав, приму. Не хочешь поспорить… на что-нибудь?
– Не хочу! – отрезала Люся, по-лисьи обходя ловушку.
– состязаться с тобой в коварстве – и впрямь дело безнадежное, Пэй-гун.
Лю церемонно и очень язвительно поклонился, дескать, правильно понимаешь, я именно такoй. А девушка, улыбаясь в ответ, вдруг подумала – а что, если в конце концов, когда рыбка окажется у нее, Санъян будет взят,и дорога обратно в 20 век откроется перед сестрами… что, если Лю Дзы не захочет ее отпустить?
Чжао Гао
Крошечные колокольчики, пришитые к рукавам, нежно звенели, когда девушки синхронно вскидывали руки, повторяя движения друг друга, как в зеркале. Одна отражение другой. Одинаковые не только одеждой, но и лицом, рожденные в один день с разницей в несколько мгновений и подаренные императору, как удивительная диковинка и знак благословения Небес. Теперь они обе принадлежали Чжао Гао, как, впрочем, и всё, что есть во дворце – рабы, сокровища, драгоценные одежды, древние книги, женщины. Пока лишь номинально, но очень скоро... Хотя, женщины ему никогда не были нужны, ровно как и мужчины. Чжао Гао появился на свет совершенным существом, лишенным плотских желаний. Помнится, Цинь Шихуанди, впервые увидев его, спросил потрясенно: «Ты - женщина или мужчина? Ты – дева или юноша?» А он, колдун и убийца, обреченный на жестокую казнь, эдак бесстрашно улыбнулся в ответ и промурлыкал: «Я, волею Небес, ни то и ни другое, государь». Император Цинь коллекционировал умных людей и всякие красивые диковинки, а Чжао Гаo
Тем временем флейта, вторившая цыню, вдруг умолкла, а танцовщицы застыли на месте,изогнувшись в причудливых позах. Без приказа единственного зрителя они не смели даже шелохнуться.
– Продолжайте.
Под музыку славно думалось. Опять же, две девушки, две рыбки, два героя и - одна Империя. Которую сейчас и называть-то так невместно, потому как oгрызок исконных земель Цинь без остальных провинций, всего лишь ещё одно царство. А этого мало, прискорбно мало.
Близняшки кружились,их длинные рукава то взлетали к потолку,то стелились по полу, мелькали как в калейдоскопе стройные талии, хрупкие руки,точеные лица. Настоящий водоворот из двух гибких тел в шелках цвета морской волны.
Светлая глиняная рыбка, c которой Чжао ао не расставался ни днем ни ночью, терпеливо ждала своего часа и, главный евнух был в том уверен, встречи со своей маленькой темной сестрой тоже. К Санъяну ныне приближались две армии, во главе их стояли обычные смертные мужчины, но рядом с каждым находилось по небесной гостье.
«Две сестрицы – девица и лисица, - размышлял Чжао Гао.
– И у одной из них вторая рыбка. У какой? Братец Шао отобрал «белую» у той, что зовут Тьян Ню, следовательно, «темная» у хулицзын по имени Лю Си».
– Остановитесь, - молвил он как можно тише, но и музыканты и танцовщицы всe равно услышали и немедленно исполнили приказ. – Можете идти.
Они мгновенно исчезли, не оставив после себя даже шороха шагов по деревянному полу. Чжао Гао вообще не любил громких звуков: всяких криков, хрипов или визгов. Большинство приказов он отдавал беззвучно, одним лишь движением руки – по-девичьи хрупкой, но по-мужски сильной. Вот и сейчас главный дворцовый евнух лишь пальцами пошевелил, как к нему из-за ширмы тут же выскочил слуга, готовый исполнить любое пожелание, даже самое странное.
– Позови срочно двух гонцов.
Добавлять или уточнять что-то ещё не было никакой нужды. Те, кто служил Чжао Гао, либо знали свое дело, либо умирали.
– Ты отправишься к Пэй-гуну и отдашь ему это письмо, - сказал главный евнух, вручая гонцу пенал розового дерева. – Скорее всего ответ будет отрицательный, поэтому не жди и не медли, а сразу – назад.
– А ты, – повелел он второму посланцу.
– Ты отбудешь в ставку Ли-шэна. И передашь ему это.
В благоговейно протянутые ладони лег шелковый сверток.
– Это приказ императора, убедись, что генерал его прочитает, и тоже возвращайся.
Чарку вина за грядущий успех Чжао Гао выпил уже наедине с идеальным собутыльником – с весенней ночью, благоухающей и свежей. Она не пoдсыплет яд и не разболтает тайну, она будет внимательна и скромна. И никому не проговорится о том, что глава дворцовых евнухов, повинуясь беззвучному зову, совершил три низких поклона в направлении горы Лишань, под которой спал вечным сном Цинь Шихуанди – Первый Император всей Поднебесной.