Дорога в никуда
Шрифт:
Капитан отодвинул дверь, ведущую в его апартаменты, небрежным жестом пригласил Граймса входить и вошел сам, буркнув с сардонической усмешкой:
— Вот, видите, какая у нас нищета.
Так называемая «нищета» была не столь уж ужасна. Гостиная оказалась просторнее, чем капитанский салон на крейсере ФИКС. Правда, последний был не столь обшарпанным… зато здесь было несравненно уютнее. Ничего подобного никогда не могло бы появиться на военном корабле… и в первую очередь, голограммы, которые украшали переборку — судя по всему, личное
— Мой гарем, — хмыкнул капитан. — Вот эту, рыжую, я повстречал на Кариббее. Довелось как–то раз заглянуть… Зеленоволосая — сами видите, это никоим образом не краска… хотя я всегда удивлялся, почему женщины не могут красить волосы поаккуратнее… Конечно, она не человек. Но, без всяких сомнений, гуманоид и даже млекопитающее. Она с Брррооонооорррооо, одного из миров Шаарской империи. Местная королева–матка предложила мне Лалию — так ее зовут — всего за ящик скотча. Искушение было велико… — он вздохнул. — Но не только вы в Исследовательской службе вынуждены подчиняться Уставу.
Граймс промолчал, пытаясь изобразить полное отсутствие интереса к этой галерее.
— Да вы садитесь, мичман. Здесь Дом Свободы. Можете плевать на ковер и называть кота ублюдком.
Граймс подтянулся к одному из удобных кресел, пристегнулся и, запинаясь, проговорил:
— Я не вижу никакого кота, сэр.
— Фигура речи, — буркнул капитан, втискиваясь в кресло по соседству со шкафом, весьма напоминающим бар. — Знаете, мистер Граймс, комендант Вашей Академии, коммодор Брэдшоу — мой старый друг и сослуживец. Он назвал вас весьма перспективным молодым офицером…
Невысказанное «Бог знает, почему» повисло в воздухе, точно ремарка из комикса.
— …и попросил меня приглядеть за вами. Но у меня сложилось впечатление, что простой торговый шкипер вряд ли сможет вас чему–то научить.
Граймс посмотрел на грузную фигуру в кресле напротив. Лицо, потемневшее от излучения, обрамленное черной с серебряной проседью бородой, хищно заостренный нос, выцветшие, но яркие и умные голубые глаза. Эти глаза изучали его… можно было сказать «с оттенком снисходительного презрения», если бы это был только оттенок. Мичман вспомнил свое недавнее «я знаю» и покраснел до ушей.
— Это первый мой рейс в Глубокий Космос, — выдавил он.
— Я знаю, — капитан неожиданно издал короткий смешок и, словно в честь этой маленькой победы над гостем, открыл бар. — Жалко пить такую великолепную «Манцаниллу» из баллончиков — но что поделать, издержки невесомости. Ловите, — он кинул Граймсу грушевидный тюбик и открыл второй. — Ваше здоровье, мичман!
— И ваше, сэр.
Граймс счел вино суховатым, но старательно состроил блаженную мину. Повторного предложения не последовало, чему он был несказанно рад. Тем временем капитан вытащил из ящика стола отпечатанный листок и пробежал
— Так, давайте посмотрим… У вас пятнадцатая каюта, на палубе Д. Вы сами найдете дорогу вниз, не так ли?
Граймс утвердительно кивнул и отстегнул ремни. Аудиенция явно подошла к концу.
— Отлично. Теперь вот что: как офицер Исследовательской и Контрольной службы вы имеете свободный доступ в рубку и двигательный отсек…
— Спасибо, сэр.
— Постарайтесь не злоупотреблять этой привилегией. На этом все.
«Пожалуй, таким приглашением и воспользоваться не захочешь, не то что злоупотреблять».
Граймс выплыл из кресла.
— Спасибо, сэр. (За выпивку или предупреждение? Впрочем, какая разница? ) Я пойду к себе в каюту, сэр. Надо распаковать вещи.
— Как пожелаете, мистер Граймс.
Исполнив долг вежливости, капитан, похоже, потерял всякий интерес к гостю. Граймс покинул каюту и не без труда добрался до входа в осевую шахту. Поразительно, как столь ничтожная доза алкоголя может повлиять на координацию движений. Наверно, все дело в невесомости. Когда дверь лифта открылась на палубе Д, Граймс буквально вывалился из нее — прямо на Джейн.
— Отпустите, — потребовала она. — А то я закричу, что меня насилуют.
«Только этого мне не хватает для полного счастья — до самого конца полета».
Девушка высвободилась и отодвинулась от него одним грациозным движением. При этом магнитные подошвы сандалий, в которые были обуты ее стройные ножки, ни на миг не разорвали контакта со стальной палубой. Это походило на танец.
— Кажется, Вы прямо от Б.У., с домашней проповеди, — рассмеялась она.
— Б.У.?
— Бородатый Ублюдок. Не принимайте его слова близко к сердцу. Через это прошли все молодые офицеры. То, что вы из ФИКС, по большому счету, ничего не меняет.
— Спасибо, что просветили меня.
— Его настоящая проблема в том, — продолжала она, — что он до безумия застенчив.
«И не он один», — подумал Граймс, глядя на девушку. Джейн казалась ему еще более привлекательной, чем при первой встрече. Она успела переодеться в корабельную форму — шорты и рубашку — но, в отличие от большинства женщин, не выглядела в этой экипировке подобно бочонку на ножках. Теперь фуражка не скрывала ее волосы — гладкие, отливающие медью. Прямой пробор рассекал надвое эту медную корону, венчающую головку, изящно сидящую на стройной шее.
Понятно, что его пристальный взгляд не остался без внимания.
— Вы должны извинить меня, мичман, — проговорила девушка. — Мне надо помочь другим пассажирам. Среди них нет таких закаленных астронавтов, как вы.
— Но пока вы здесь… скажите, как вас зовут? — внезапно набравшись смелости, спросил Граймс.
— Вы найдете список обслуживающего персонала у себя в каюте. Я там тоже есть, — она ослепительно улыбнулась и, скользя сандалиями по полу, стремительно скрылась за поворотом коридора.