Дорога в один конец
Шрифт:
ОЧЕРЕДНОЕ ЗНАКОМСТВО
Улица оказалась Каштановой. В целом она осталась такой же тихой и безлюдной, лишь дома стали больше и солидней. Сад Кагора оказался словно бы еще гуще и непроходимей. Но вот дорожка, по-прежнему была, причем, даже асфальтированная. И вдоль нее трава была аккуратно скошена. В конце дорожки виднелась беседка, вся заросшая плющом. Когда я вошел, то первым увидел Кагора, одетого в синюю фланелевую
– День добрый! – как можно приветливей произнес я.
– Во-о, как! Народ-то совсем обнаглел, понимаш! – Еле выговорил Стас, поднимая осоловевшие глаза на меня и почесывая майку на груди.
– И кто ты такой, парниша, и чего тебе надобно? – поинтересовался Егор.
– Меня зовут Денис! – робко сообщил я.
– Кто-кто, кто ты такой?
– Денис, – смелее ответил я.
– Обнаглели, точно говорю, дядь Жор, – бурчал пьяный Стас.
– Странно, твое лицо мне как будто знакомо.
– Мне бы комнату, – просительно проговорил я.
После недолгой пытливой беседы, дед смилостивился.
– Ну, ладно, пошли хоромы смотреть, – заявил он, вставая.
В комнате (в моей комнате!) находились хорошо мне знакомые предметы мебели – шкаф, стол, стулья, кровать и коврик на стене. А вот моя дорожная сумка оказалась в машине. Спустя полчаса я вернулся в сад, где меня ждала все та же компания и очень мне сейчас потребный алкоголь. Я тут же опрокинул стакан и протянул его снова хозяину. Тот только ухмыльнулся и вытащил из-под стола другую бутылку.
– Выпивка, Денис, это то, единственное, что делает человеческое существо счастливым, – нравоучительно сообщил дед Егор.
– Как это, – удивился я?
– А вот так. Сижу это я, скажем так, в печали. Горе у меня, к примеру. Взял я бутылочку, подумал о бедах своих, горестях. О сложной внешнеполитической обстановке, так сказать. Подумал-подумал, да и выпил стаканчик. Пробежала водочка по пищеводу, всосалась, побежала по жилушкам. Стало мне тепло, в голове немного зазвенело. И несколько о проблемах подзабыл.
– И все, – поинтересовался я?
– Что ты, это только начало! Посидел я, посидел, да и второй стаканчик опрокинул. В голове замутнело, мозги стали легкие-легкие, как вата! И все мои проблемы..
– Под черною водой, – неожиданно запел пьяный Стас.
– Да, ну, тебя, окаянный, – махнул Кагор рукой на собутыльника, уже съехавшего с катушек. – Беды и горести, станут какими-то далекими, словно бы смотришь на них через подзорную трубу, только с другой ее стороны – с уменьшением. Тут я позову Станислава, и мы с ним выпьем по третьей.
– Ага, по третьей, – глухо донеслось из-под стола, – у меня-то первая!
– Не усугубляй! – Буркнул дед, пнув Стаса под столом. – А после четвертой мозги очистятся, от затянувшего их тумана, и ты вдруг поймешь: «Жизнь прекрасна»! Внутри тебя забегает водочка, словно младенец свежими пяточками тебя легонько потопчет изнутри, и станет тебе хорошо-хорошо! – Егор, умолк и мечтательно засмотрелся на стенку беседки.
–Ну, голова же ты, дядь Жор! – донеслось снизу.
– А вот что будет назавтра, – хмыкнул я?
– Назавтра? – Переспросил дед, постепенно возвращаясь к действительности и взглянув не меня. – Какой же ты, однако, противный, Денис! Назавтра будет похмелье. Но, не зря же говорят: «коли тебе так плохо сегодня, значит, вчера было хорошо».
Разговор в беседке тянулся еще долго. Стас очнулся и вылез из-под стола. А вот дед перебрал. И вправду Кагор. Но перед этим мы со Стасом услышали новую его теорию о внутренней сущности человека.
Вот все они передвигаются по улицам, чинно здороваются, ходят в гости, поздравляют друг друга с праздниками и днем рождения. Милейшие люди, готовые сто раз на дню повторять: «не будете ли Вы так любезны, всего Вам доброго, не соблаговолите ли выслушать!» Встретив знакомого, будут широко улыбаться, а прощаясь желать здоровья и удачи!
Но стоит им только ощутить, что они могут остаться безнаказанными, и сразу же, каждый человек быстро становиться вором, насильником, грабителем, а то и убийцей. Как говориться, не твори зла, пока тебя могут вычислить! Ведь, не зря же были созданы библейские заповеди. Да-да, те самые: не убий, не укради, не прелюбодействуй. Большинство из тех, кого ты знаешь, как добропорядочных граждан, уже завтра будут красться в темноте с пистолетом или ножом в руке, подкарауливая свою очередную жертву. Только страх возмездия и неотвратимого наказания оставляет людей в облике терпимых и толерантных членов общества…
Я не мог не согласиться с уважаемым Кагором и его глубокомысленными выводами. Наконец, я оставил деда и его вечного слушателя и собутыльника, которые взялись петь на два голоса «Врагу не сдается наш гордый Варяг!», а сам направился в библиотеку. Она даже выглядела почти, как и в прошлый раз. Только теперь носила имя Конрада фон Гётцендорфа. И сотрудница была та же!
БИБЛИОТЕКАРЬ
Красивая, необыкновенно женственная библиотекарь сказала мне только, что ее зовут не Натали, а Наталика. Наше новое знакомство оказалось как бы и не нужно. У меня создалось впечатление, что она меня помнит, но, скорее всего, как постоянного читателя.
Конец ознакомительного фрагмента.