Дорога в Омаху
Шрифт:
– А что это значит?
– Что не разглашаются ни имена, ни источники информации.
– О, это то, что мне и нужно!
– Ну так вы и получите это, – пробормотал журналист сквозь зубы.
– Прошу прощения?..
– Ничего, я просто так… Продолжайте, генерал.
– Они в Бостоне, штат Массачусетс, – произнес Броукмайкл скороговоркой, почти не разжимая губ.
– Очень мило.
– Читаете вы газеты? И смотрите ли телевизор? – спросил генерал таинственно.
– Ну, время от времени. Без этого ведь не обойтись.
– А читали вы или слышали что-нибудь о делегации Нобелевского
– Да, что-то припоминаю, – ответил журналист, хмурясь в раздумье. – Речь, кажется, шла о выступлении в Гарварде и о присуждении премии какому-то генералу… солдату десятилетия или что-то в этом роде. Я видел это в телевизионных новостях.
– До-о-воль-но-таки впечатляюще, не так ли? – проговорил Броуки Второй.
– Естественно: любая делегация от Нобелевского фонда производит впечатление.
– Вы согласны, что это были рафинированные ученые и военные историки?
– Конечно! Нобелевские мальчики – это вам не фунт изюма! Да иначе и не может быть. Но какое они имеют отношение к вашей… хм… труппе антитеррористов?
– Это они!
– Кто они?
– Ну, делегация Нобелевского комитета! Это мои ребята! Мои актеры!
– Простите, генерал, ответьте мне откровенно, понятно, все останется между нами – вы случайно не перебрали сегодня утром?.. Послушайте, я ведь не молодой прощелыга, у которого в глазах рябит от звезд, – таких, как мои друзья в «По-Лаундже». Ведь и мне приходилось гулять по улице с пятеркой в кармане.
– Говорю же вам, что это правда! – загремел Броукмайкл. Его голос достиг крещендо, вены на шее вздулись, приобретя пурпуровый цвет. – И я никогда не позволяю себе ни капли алкоголя, пока в полдень не открывается офицерский клуб… Эта делегация от Нобелевского комитета – действительно моя спецгруппа, мои актеры!
– Может, отложим это интервью?..
– Я докажу вам! – Руководитель «смертоносной шестерки» ринулся к шкафчику с документами, рывком выдвинул ящик и, выхватив оттуда целую кипу конвертов из плотной бумаги, швырнул ее на стол. Потом достал из пакетов несколько дюжин фотографий и разбросал их перед журналистом. – Вот они! Мы ведем учет разным их перевоплощениям, чтобы не продублировать образ во время последующих операций: а вдруг в прошлом за ними вели наблюдение и сфотографировали их?.. Вот-вот! Это последние снимки! Взгляните только на их прическу, на эти короткие бороды, очки или брови. Это те самые люди, которых вы видели по телевидению во время трансляции пресс-конференции в бостонском аэропорту Лоуган! Смотрите, смотрите!
– Будь я проклят! – воскликнул журналист, вставая и разглядывая глянцевые фотографии размером восемь на десять. – Теперь я верю, что это правда.
– Конечно, правда! «Смертоносная шестерка» – мое творение!
– Но почему они в Бостоне?
– На это есть особая причина – из тех, что подпадают под рубрику «максимально секретная информация».
– Генерал, мне не хотелось бы говорить вам об этом, но все, что вы мне показали, – это разрозненный наглядный материал. Без ваших объяснений он не имеет смысла. Помните, мы с вами беседуем конфиденциально, и, кроме того, мое сообщение появится в печати только постфактум, после завершения операции, так что нет никаких оснований для беспокойства, можете смело все как есть рассказывать мне.
– Мое имя не должно упоминаться никогда и нигде, кроме разве что лишь тех случаев, когда вы будете беседовать с вашими друзьями в «По-Лаундже», с которыми мне до смерти хочется познакомиться!
– Никто ни о чем не узнает, даю вам слово журналиста, – заверил генерала тот, кто назвал себя Харрисоном.
– Ну а этот субъект, о котором вы упомянули, этот опозоривший себя бывший генерал – изменник родины… Я не стану входить во все детали, но, если он осуществит свой план, страна лишится возможности превентивного нанесения первого и второго ударов.
– Так он и есть тот «солдат»?.. Выкладывайте, чего там! – попросил Харрисон.
– «Солдат века»! Да все это камуфляж, чтобы заманить его в ловушку! Чем мои актеры и занимаются сейчас!
– Мне искренне жаль это слышать, генерал! Искренне жаль!
– Почему? Он же ненормальный!
– Как вы сказали?.. Ненормальный?
– Он сумасброд! У него явно психическое заболевание…
– Тогда почему он так важен для вас?
– Потому что он и юрист, этот преступник из Гарварда, – подчеркиваю: преступник, ибо о нем я тоже кое-что знаю, – замыслили грандиозную аферу и, совершив подлог, хотят возбудить дело против нашего безупречного во всех отношениях правительства, что обойдется нам, и особенно Пентагону, в кругленькую сумму, какую мы не выцарапали бы у конгресса и за сто лет!
– В чем заключается эта афера?
– Я не знаю подробностей, только самую суть, и позволю себе заметить… Да, кстати, вы видели этот фильм «Шоу-ужас Скалистых гор»?
– К сожалению, нет, – буркнул журналист, явно раздосадованный чем-то, и причиной его недовольства, судя по всему, был не Броуки Второй. Затем, как бы давясь вопросом, он произнес: – Но кто же все-таки этот генерал?
– Один псих, некто Хаукинз! Сущее наказание! Он всегда был таким.
– Имя вроде бы мне знакомо. Не ему ли это дважды присуждалась медаль конгресса?
– Ему, этому маньяку. В восьмидесяти случаях из ста этой медалью награждают посмертно. Как же так получилось, что он не был убит? Может, за этим что-то кроется?
– О-о-ох! – кашлянул журналист. Теперь в глазах его появился блеск. По-прежнему полностью владея собой, он спросил: – А как это вышло, что доставил этих обманщиков в Бостон «Эйр-Форс-два»?
– Это было сделано для того, чтобы устроить пресс-конференцию: как-никак, а такой самолет не сбросишь со счетов.
– Но не арендовали же его в агентстве «Хертца»? Этот самолет не для вас.
– Но для некоторых…
– Ах да, вы упомянули какую-то большую шишку – «одного из самых могущественных людей в стране». Кажется, так вы сказали.
– Да, человек этот – очень высокого ранга, может, даже высочайшего. Из тех, что на самом верху.
– Ну, такого рода конфиденциальная информация безусловно произведет впечатление на моих голливудских друзей. Возможно, разок-другой они пригласят вас к себе на побережье, чтобы обсудить кое-какие вопросы – разумеется, в условиях строжайшей секретности.