Дорога в Омаху
Шрифт:
Сметливый араб поспешил представиться Винни:
– Хаки, мистер Манджекью!
– Манджекавалло.
– Я уверен, что мы запомним имена друг друга.
Так оно и произошло. И, как принято говорить, одно потянуло за собой и другое, включая некоторые финансовые услуги, которые Абул оказывал своему другу Винсенту. И когда доны в трех штатах и Палермо решили твердо, что Манджекавалло должен вступить в борьбу за пост директора ЦРУ, Винни отправился к Хаки.
– У меня проблема, Абул. У донов прекрасные идеи, и это хорошо, но они не особенно разбираются в деталях, и это плохо.
– В чем проблема, мой дорогой друг, зоркий и быстрый, словно сокол пустыни, где, по правде говоря, сам я не бывал: слышал, там слишком жарко?
– Проблема в том, приятель, что
– Думаю, не большую часть, а все без исключения.
– Ты прав.
– А у тебя есть депозитные книжки?
– Все четыре тысячи двести двенадцать. – Винни позволил себе загадочную улыбку.
– Ах, взгляд верблюда подмечает больше, чем может он вместить в несколько своих желудков!
– Думаю, что-то в этом роде и со мной.
– Ты мне доверяешь, Винсент?
– Несомненно, точно так же, как и ты мне. Ясно?
– Вполне. Собака бедуина машет хвостом, радуясь тому, что осталась в живых… А ты встречал когда-нибудь бедуина? Впрочем, это не важно. Позволь лишь заметить тебе, что когда они появляются на рынке, то само небо содрогается от их запаха.
– Ну так что же насчет депозитных книжек?
– Возьми их несколько дюжин, сделай запись о закрытии счета, поставь подпись и принеси мне. У меня на службе стоит один художник, настоящий талант. Ему ничего не стоит подделать любую подпись, что здравствующего поныне, что усопшего с миром. Он много раз демонстрировал свое мастерство с немалой выгодой для себя. Я сам займусь твоими финансами, Винсент. Средства твои, как это уже бывало не раз, мы положим на анонимный счет в соответствующий банк, а следить за соблюдением им обязательств будет одна из самых уважаемых юридических фирм Манхэттена.
– И что же, я должен доверить тебе все деньги?
– Не глупи. Речь может идти лишь о сумме, соизмеримой с доходами довольно удачливого импортера. Остальные деньги ты будешь крутить сам. Поверь мне, тебе удастся значительно преумножить их, и к тому же без всякого бумажного следа.
Итак, Абул Хаки, став неофициальным менеджером Манджекавалло, оперировал примерно четырьмя миллионами на рынке и гораздо большими суммами, вложенными в офшорные холдинговые компании за рубежом. И тем не менее на этот раз не их взаимовыгодная дружба и не оказанные ему арабом услуги побуждали Винсента связаться с Абулом. Для Винни в данный момент первостепенное значение имело то обстоятельство, что Хаки досконально знал обстановку на биржах всего мира – во всяком случае, лучше всякого другого из окружения Манджекавалло: всю необходимую информацию добывал окольными, незаконными путями, а если что-то и не удавалось заполучить, то отсутствие дополнительных данных вполне компенсировалось его интуицией и тончайшими познаниями в области финансов. И, кроме того, что также немаловажно, Абул Хаки умел хранить тайну, как никто другой: это было условием его собственного выживания, зависевшего от воли других, не говоря уже о собаке бедуина.
– Не могу поверить в это! – вскричал Хаки, находившийся в тот момент в Монте-Карло, когда Винсент назвал ему одно из своих закодированных имен, которым он пользовался в разговоре с арабом.
– И все же поверь, Абул. Подробности потом…
– Неужто ты не понимаешь? Я перевел через свой офис в Нью-Йорке от себя лично и от имени правительства Израилю десять тысяч долларов на венки для вчерашней похоронной церемонии.
– Но зачем?
– Видишь, мне уже доводилось заработать шекель [169] – другой через Ликуд [170] , и, ставя свое имя рядом с именами израильтян, я рассчитывал, что это поможет мне в будущих моих сделках.
169
Шекель – денежная единица в Израиле.
170
Ликуд – блок правящих политических партий Израиля, образованный в 1973 году.
– В этом нет ничего плохого, – заметил Винсент. – Я всегда ладил с МОССАДОМ. [171]
– Я так и думал… Но надо же так – взять и воскреснуть из мертвых! Я до сих пор дрожу весь: наверняка проиграю сегодня в баккара [172] , что обойдется мне в сотни тысяч.
– Так не играй!
– С тремя-то греками? Ты что, с ума сошел?.. У меня же дела с ними. А ты что поделываешь, Винсент?.. И что вообще там у вас происходит? Песчаный смерч пустыни застлал мне глаза и скрыл от меня вселенную!
171
МОССАД – служба внешней разведки Израиля.
172
Баккара – азартная карточная игра.
– Ты никогда не был в пустыне, Абул!
– Зато видел фотографии. Это ужасно! Столь же ужасно, как и слышать сейчас твой голос. Хотя и понимаю, что, откуда бы ты ни говорил, место это в мире материальном.
– Я уже сказал тебе, что объясню попозже… после того, как меня спасут.
– Спасут?.. Благодарю тебя, милый Винсент, но я не хочу больше ничего слышать. Собственно говоря, я даже настаиваю на том, чтобы ты не делился со мной подробностями.
– Тогда притворись, что с тобой говорю не я, а потенциальный инвестор. И отвечай на мой вопрос: каково состояние рынка в США?
– Каково? Да там черт знает что творится! Какие-то увертки, недомолвки, секретные переговоры – о слияниях, выкупах акций, установлении контроля над инвестициями! Все пошло по новому кругу! Безумие, да и только!
– А что вещают оракулы?
– Они уже и не разговаривают со мной. В том, что увидела Алиса в Стране Чудес, было куда больше логики, чем в рыночной конъюнктуре. Все потеряло смысл. Даже для меня.
– А как дела у компаний, ориентированных на оборону?
– Там тоже, как говорите вы, итальянцы, рехнулись все! В то время как им следовало бы занять выжидательную позицию в преддверии широкомасштабной конверсии, у них – пик деятельности. Звонили из Страны Советов. Они в ярости и растерянны. Спрашивают меня, что я думаю обо всем этом, а я и не знаю, что сказать. Мои же осведомители из Белого дома известили меня о том, что президент беседовал по телефону не менее дюжины раз с этими, из Кремля, – чуть ли не с каждым из них. В разговоре с ними он настаивал на открытии восточных рынков и конверсии, поскольку бюджетные ассигнования Пентагону стремительно сокращаются… В общем, Винсент, сумасшедший дом!
– Вовсе нет, Абул. То, что происходит, просто великолепно!.. Буду поддерживать с тобой связь. А сейчас мне надо принять горячительного.
Уоррен Пиз, государственный секретарь, был вне себя, на грани срыва. Воспользовавшись отсутствием контроля за своим поведением, его левый глаз забегал взад и вперед наподобие лазерного пучка света на экране радара в бессильной попытке сфокусироваться на призрачной цели.
– Что вы имеете в виду, когда говорите, что не можете найти генерала Этелреда Броукмайкла? – вопил Пиз в трубку. – Он выполняет мое задание, зарубите это себе на носу!.. Он выполняет задание президента Соединенных Штатов, ждущего от него доклада по особо секретному номеру телефона, который я называл вам сейчас раз десять, не менее! Сколько, по-вашему, президент Соединенных Штатов должен дожидаться звонка какого-то паршивого бригадного генерала, а?