Дорога в рай
Шрифт:
Сид стоял у окна, глядя на улицу из-за задернутых темно-розовых штор.
– Чертовы хиппи, – сказал он.
Майкл подошел к нему.
– Синди поделилась со мной информацией, которая была мне нужна. Она очень помогла мне… В чем дело, Сид?
Пархам кивнул в сторону улицы.
– Я сегодня уже видел этого наркомана, он заезжал к кому-то из наших соседей.
Наклонившись к Сиду, Майкл выглянул в окно и увидел фургон, припаркованный в конце квартала, почти под перегоревшим фонарем, как раз там, где заканчивалась собственность Смитов и начинался участок
Сид показал зубы, но не в улыбке.
– Зачем они приехали в приличный район? Торгуют своими чертовыми наркотиками…
Затылок Майкла покалывало, но он сказал:
– Не волнуйся об этом, – и похлопал Пархама по плечу. – Я проверю.
– Правда, дружище? Ты э-э-э… хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Майкл улыбнулся и покачал головой.
– Нет. Я просто подойду и скажу им, чтобы они продавали свои сигареты в другом месте.
– Ты хочешь сказать, свои самодельные сигареты!
Майкл выдавил из себя вежливый смешок и произнес:
– Почему бы вам не пойти к дочери? Она немного расстроилась.
Пархам кивнул, и они с Молли направились в кухню в своих одинаковых униформах.
Перед тем как выскользнуть из дома, Майкл выключил свет на крыльце.
Когда он переходил улицу полчаса назад, грузовика не было. Опустив голову, он шел по тротуару от Пархамов к своему дому. Подойдя к грузовику сзади со стороны водителя, Майкл остановился, надеясь, что не слишком заметен в зеркале заднего вида.
Словно официант дорожного кафе, который принес заказ Майкл просунул пистолет в окно, ткнул его в грудь водителя и, даже не посмотрев на хиппи за рулем, грубо прошептал:
– Какого черта?
Но хиппи за рулем не был хиппи. Это был гангстер из Чикаго, в плохом парике под «Биттлз», старой рубашке неопределенного цвета, «вареных» джинсах и меховом жилете, который Сони Боно мог бы посчитать клевым в 1966 году.
Джимми Наппи был человеком Гьянканы. В основном он отвозил мафиози на «дело». У Джимми были крошечные глазки, большой рот и множество оспинок. Он не был крутым парнем, не из тех, кто стрелял направо и налево, но он являлся членом мафии, а значит, убил хотя бы один раз.
Но тому, что Наппи был здесь, – в машине возле дома Смитов, в грузовике, который слишком старательно раскрасили символикой хиппи, – могло быть только одно объяснение.
У Майкла не было времени на разговоры – он не хотел давать Наппи шанс дотянуться до пистолета, лежавшего на сиденье рядом с ним.
Майкл ткнул дуло пистолета в меховой жилет и выстрелил. Жилет в стиле Сони Боно сыграл роль импровизированного глушителя.
Майкл направился в дом. Он шел пригнувшись, с пистолетом в руке. «Линкольн» возле гаража, значит, они поняли, что он дома. Он молился о том, чтобы не опоздать. Майкл перелез через забор и опустился на цементную дорожку возле бассейна. Он знал, что стеклянная раздвижная дверь в кухню была заперта, но была еще одна дверь – в прачечную. Он отпер ее ключом как можно тише и открыл всего лишь со слабым скрипом.
Прачечная
Кухня тоже. Там все было так же, как перед его уходом, вплоть до посуды в раковине.
Мягко ступая в туфлях на каучуковой подошве, он слышал, как Эд Макмахон произнес: «Вот и Джонни», а зрители ответили, как обычно, аплодисментами. Майкл вспомнил, что он оставил телевизор включенным, когда уходил. Это могло ему помочь – звук телевизора заглушит его шаги… В неубранной гостиной, стоя возле мягкой кушетки, что-то рисовал на стене при помощи баллончика с красной краской еще один гангстер Гьянканы, тоже изображающий из себя хиппи (в парике, джинсах и футболке), – Гвидо Карузо, огромный мордатый козел, которому доставляло удовольствие избивать людей, не отдававших долги, если они были слабее его, конечно.
Поверх геометрического орнамента зелено-черно-красно-белых тонов Гвидо написал: «СВИНЬИ ВОН!» На стене над кушеткой было написано «ЖЕРТВИННИК». Гвидо как раз начал писать «СКЕЛ», когда Майкл прострелил ему голову и на стене появился еще один абстрактный рисунок, только без рамки и с избытком красного.
Майкл выскочил в холл и почти столкнулся с еще одним «хиппи» с фальшивой бородой, в парике, в вылинявших полосатых красно-синих джинсах и футболке с американским флагом. Это был Фрэнки Йнолия, садист вроде Бешеного Сэма. Худой и безумный, как сам Мэнсон, Инолия только что вышел из спальни, в которой Майкл недавно оставил Пат.
В руке, затянутой в перчатку, Инолия держал нож, с которого капала кровь. Увидев Майкла, он поднял лезвие вверх, и капля крови сорвалась с кончика ножа и попала на щеку Майкла, как одинокая слезинка, когда тот выстрелил гангстеру в правое колено, и – пока Инолия оседал на пол – в левое тоже. Потом Майкл выбил нож из руки Упавшего на пол и орущего во всю глотку гангстера и пробел мимо него в спальню.
Майкл много раз увидит эту сцену в ночных кошмарах, но никогда она не будет такой яркой, как сейчас.
Ночник был включен, его абажур был забрызган красным. На стене, над изголовьем их кровати с пологом, пальнем, смоченным кровью, было написано «УБИТЬ СВИНЕЙ». На кровати на спине лежала Пат. Ее тело было изрезано ножом, простыни промокли от крови, черная шелковая пижама мерцала в полумраке. Майкл подошел к телу жены и увидел, что у нее перерезано горло, от уха до уха. Другие раны – кроме одной, над сердцем – были не такими глубокими. Они были показушными, частью маскарада «хиппи». Пат убил удар в грудь, и – судя по безмятежному выражению ее прекрасного нетронутого лица и закрытым глазам – во сне.
Это единственное обстоятельство, которое в последующие дни не даст Майклу сойти с ума.
Он поцеловал Пат в лоб.
– Прощай, милая, – сказал он.
В холле Майкл присел возле Инолии, который все еще кричал от боли. Фальшивый хиппи, свернувшийся в позе зародыша, хватался то за одно поврежденное колено, то за другое, смешивая свою кровь с той, что уже была на перчатках для мытья посуды, которые он надел.
– Она спала, когда ты убил ее?
– Пошел ты, крыса! Пошел ты!