Дорога вечности

Любимка Настя

Я оглянуться не успела, как оказалась в объятьях самой доброй женщины в мире.

Я щурилась, привыкая к необычно яркому солнцу, которому, по идее, не было места на небосводе. Сегодня все небо должно быть черным от туч…

— Хейли, — Пени была второй, кто потребовал объятий, а я и не противилась. — Я так за тебя испугалась.

— Ничего страшного не случилось, просто слишком большой расход магии.

— Не делай так больше.

— Постараюсь, — я улыбнулась и отстранилась, — поможешь встать?

В

тот момент, когда я поднялась на ноги, произошло то, что ошеломило меня.

Обличенные властью оборотни, конечно, за исключением матушки да Элайзы с Асакуро, опустились передо мной на колени и в один голос воскликнули:

— Богиня, смилуйся.

«Они спятили?»

В голове поселилась мысль, а случайно не таким ли образом Хеллу и Эльхора причислили к богам?

Показали невероятную магию, сродни чуду и все — они боги?

— Я не Богиня! Встаньте! — но видя, что ничего не меняется, пришлось добавить, — во мне сейчас ее сила, ее божественный дар.

Стихиям внутри меня это сравнение тоже не понравилось. Как интересно…

Явное облегчение на лицах князей и их приближенных, и они поднимаются с земли, при этом все равно, опасливо на меня косятся. Несостоявшийся муж Элайзы агрессии не проявляет, да вот только ненависти во взгляде даже не пытается спрятать. Глупый лис.

Впрочем, будь я на их месте, наверное, отнеслась ровно бы так же к царившему бардаку на месте их святыни и к той, которая одним махом разрушила их представление о жизни.

Асакуро и Элайза стоят в сторонке и кутаются в плащи, отданные им родителями. Я, конечно, удивилась тому, чья одежда на подруге, но рассудила здраво, в том состоянии, в котором пребывал глава Южного Клана, он просто не мог думать о нанесенной обиде.

Взгляды друзей наполнены сожалением и виной. И меня это взбесило. Они знали, что поступили неправильно и все равно, при этом, держат гордую осанку.

— Хейли…

— Не надо!

Голоса Ривэна и Пени слились в едино, однако я все равно прошла к оборотням-драконам.

Пусть не прячут свои глаза и посмотрят прямо, объяснят, в конце концов, зачем устроили это представление.

— Хейли, — Асакуро загородил собой любимую.

— Боишься? — мои губы сами скривились. — А когда эксперименты ставили, страшно не было? Вы ударили в спину, ребята. Кто вы теперь? Какие личины вы взяли на этот раз?

Я не обольщалась. Больше не существует лисицы, как и не существует волка, поэтому ждала ответа. Если не новые имена, так родовое точно иное возьмут!

— Су… — сглотнул Асакуро и уже тверже закончил: — Сумеречные. Элайза и Асакуро Сумеречные.

Грянул гром!

Небо заволокло огромной черной тучей, что обрушилась на нас ледяным потоком воды.

— Сумеречные?! — сверкнула молния, а затем ударила рядом с нами, чудом никого

не задев, и осветив две фигуры, тесно прижавшиеся друг к другу.

Гнев и боль выплескивались ливнем, щедро орошая землю и смывая с меня горечь и ярость.

Я не обращала внимания ни на кого, кроме двух оборотней, вдруг решивших, что они имеют право возродить родовое имя Вейры. Не имеют! Ни огненно-красная драконица, ни темно-бурый дракон. Они не сравнятся с красотой чешуи погибшей возлюбленной Дрейка!

Я не произнесла ни слова, за меня это сделали стихии. Все мои чувства накалились, обострились и были отданы пустоши.

Но ливень оказался недолгим. Туча расселялась, открывая взору ослепительное солнце.

И я совсем не удивилась, когда услышала:

— Смотрите! Это невероятно!

Не стала следовать примеру остальных, которые обернулись на изумленный голос князей, я и так знала, что происходит.

Из брошенных Пенелопой зерен восходят ростки. Чуть позже, эта земля зазеленеет. Потому что «Дня Скорби» больше не существует. И это — лишь начало.

Чета Сумеречных молчала, я же поняла, что если продолжу на них смотреть, то непременно ударю. Не Элайзу, Асакуро, потому что он мужчина и несет ответственность за семью и принятые решения.

Скривившись, отвернулась, совершенно не скрывая свое отношения к ним. Пусть они прочувствуют все то, что испытывала сейчас по их вине я.

— Что… — договорить глава Северного Клана не успел. Его тело завибрировало, поддаваясь настойчивому требованию перевоплощения.

Вот только вместо волка, на нас изумленно смотрел лис. Черный большой лис.

Следом за своим князем изменению подвергся и лорд Каору. С какой-то меланхолией наблюдала за ними, откуда-то точно зная, что Южный Клан сможет получить третью ипостась не скоро. А если кто и обернется волком, то это будет чуть ли не единичный случай.

Князь Северных Волков сумел принять любовь своего подданного и девушки из враждебного клана. Не просто принять, а встать на защиту, желая образумить того, кто был против Рассветного Союза такой пары. Он лидер, вожак, и его слово — закон. Принял он, по цепочке примут остальные не сумев перечить приказу главы, а значит, сейчас меняются все, кто вообще был способен к обороту.

Когда первая волна шока схлынула, и два лиса вдоль нарезвились в новообретённых ипостасях, князь обернулся в волка и завыл. Его песнь не длилась долго, он явно перешел на мыслеречь, передавая подданным свою волю и, видимо, успокаивая.

Я прониклась уважением к этому мужчине. За все время, что мы находимся здесь, он показал себя как самый уравновешенный, мудрый правитель, который к тому же, любит свой народ.

— Девочка моя, — я и не заметила, как Софи подошла ко мне, — ты устала.