Дорога ведет назад
Шрифт:
Спустя дней двадцать небесно-голубой «Плимут» остановился на шоссе близ шатра Дамару. Из машины вышел смуглый, с иголочки одетый повеса. В руках у него была пачка первоклассных сигарет, на пальце дорогое кольцо, в галстуке поблескивал рубин. Дамару, низко склонившись, приветствовал его.
— Сколько же еще ждать? — с неудовольствием произнес незнакомец.
— Всего лишь до весны, — смиренно сказал Дамару, указав на голые ветви деревьев.
— Но до весны еще не меньше двух месяцев!
— Нет, господин! Весна будет ранняя.
— А если тем не менее
— Что вы, господин, это невозможно! За двадцать дней она принесла мне только пятьдесят рупий.
— Но Хамида мне сказала, что ей теперь помогает один патан-точильщик. Они встречаются каждую ночь на старом мосту.
— Я знаю это, господин!
— Ничего ты не знаешь! — рассердился тот. — Черт вас возьми совсем. Девчонке красная цена — две пайсы, а гордости сколько! Если ты не можешь устроить это дело — скажи прямо, нечего меня морочить. Я пошлю моих молодчиков, и они в два счета приведут ее ко мне.
— Погодите совсем немного, господин! — умоляюще проговорил Дамару. — Пусть этот цветок распустится сам…
— Ладно, хватит болтать, — и незнакомец зашагал к своей машине.
Дамару преградил ему путь:
— Милостивый господин, дайте мне сто рупий!
— Но ты ведь уже получил четыре сотни!
— Дайте еще сто, и больше я не буду у вас просить до самой весны. Только сто рупий!
Молодой человек открыл большой, туго набитый кожаный бумажник и вынул банкноту в сто рупий. Глаза Дамару заблестели, и он поклонился чуть не до земли. Молодой человек сел в свою машину и уехал.
С довольной улыбкой разглаживая банкноту, Дамару направился к своему шатру, но тут как из-под земли вырос Риги. Его глаза хитро поблескивали, Дамару быстро спрятал деньги в карман и хотел пройти мимо, но Риги загородил ему дорогу.
— В чем дело? — сурово спросил Дамару.
— Кто это был?
— Чаман-бхай. Ему принадлежит фабрика пластмассовых изделий на Курла Роуд.
— За что он тебе дал сто рупий?
— А уж это каше дело. Не лезь не в свои дела.
— Я все слышал. Давай сюда мою долю. Кто дал тебе право торговать моей дочкой? — И Риги схватил Дамару за ворот.
— Тсс! Не шуми! — мгновенно переменил тон Дамару. — Конечно, ты получишь свою долю.
— Давай сюда деньги!
— А ты отпусти меня!
Риги выпустил из рук его ворот, и Дамару, пошарив в кармане, достал десять рупий.
— Вот, держи. И еще десять дам, если обстряпаешь одно дело.
— Какое?
Дамару пристально взглянул Риги в глаза.
— Ты хочешь, чтобы твоя дочь осталась в нашем таборе?
— Да, хочу.
— Чтобы она не ушла ни в деревню, ни в город, чтоб она не принадлежала одному мужчине?
— Да, хочу.
— Так сделай то, что я тебе скажу.
— Что я должен сделать?
— Подойди ближе!
Риги подошел, и Дамару зашептал ему в ухо. Лицо Риги отразило волнение и испуг, но потом прояснилось.
— За это я возьму с тебя не меньше тридцати рупий! — заявил он.
— Ну, это слишком много. Пятнадцать!
После долгого спора сошлись на двадцати пяти. — Давай сюда деньги! — потребовал Риги.
— Не сейчас, — усмехнулся Дамару. — Сначала сделай, дорогой мой! А если не веришь мне, я могу оставить деньги у Мамана.
— Нет, нет! Ты хоть и подлец, но все-таки почестнее Мамана!
И Риги ушел, напевая себе под нос.
За весь день Лачи удалось заработать только двенадцать анн да Гуль принес рупию и четыре анны. Итого две рупии. При таких заработках они никогда не погасят долга! Лачи с тревогой поглядывала на деревья. Кора их уже переменила цвет, и на ветвях набухали зеленые почки. Через несколько дней они превратятся в нежные листочки, а вскоре вслед за этим распустятся ярко-красные цветы. Сердце Лачи сжалось.
— Не бойся, все будет хорошо, — успокаивал ее Гуль. Я буду работать день и ночь. В киностудии сейчас требуется сторож. Директор велел мне завтра прийти. Я буду получать семьдесят рупий в месяц, а занят буду только до шести часов вечера. Как освобожусь, буду ходить по дворам и точить ножи. Это тоже даст кое-что. Будь совершенно спокойна — долг мы погасим в срок.
Лачи повеселела.
— А потом? — спросила она. — Что будет потом?
— Потом мы поселимся с тобой в уютном домике. Абдул Самад-хан из Бандра [39] обещал дать мне небольшую комнатку в своем доме. Мы там будем жить вдвоем!
39
Бандра — один из пригородов Бомбея.
— Вдвоем, в настоящем доме! — радостно прошептала Лачи. — Мой дом!
— Правда, это очень маленький домик…
— Все равно… Мой дом!
Она прильнула к груди Гуля, и он слышал, как бьется ее сердечко.
— Вот тогда в самом деле наступит весна, настоящая весна!
— Ну, я пойду, — сказал он, осторожно отстраняя Лачи. — Ночью встретимся на мосту.
— Ты каждый день ходишь в Бандра пешком, а ночью возвращаешься, чтобы встретиться со мной. Это нехорошо, — грустно заметила Лачи. И она протянула ему монетку в четыре анны: — Это тебе на проезд в автобусе туда и обратно!
— Нет, Лачи, — спокойно возразил Гуль, — отдай их лучше Дамару, и наш долг станет меньше на четыре анны.
— Но ведь ты устаешь!
Гуль засмеялся:
— Когда будем жить вместе, ты будешь растирать мне ноги, и всю мою усталость как рукой снимет!
— Я буду растирать тебе и ноги, и руки, и спину, и поясницу, и голову — все твое тело. И вся твоя усталость перейдет на меня… Гуль! Мой милый Гуль!
ГЛАВА 8
Последнее время Лачи почти не разговаривала с матерью и Маманом. Вечером, возвращаясь в табор, она готовила еду для родителей, потом мыла посуду, ела сама и, как только темнело, уходила в шатер и ложилась спать, а если не спалось, то лежала с закрытыми глазами и мечтала. Ровно в два глаза ее открывались сами собой, и она бежала к мосту. Так было и сегодня. Еще издали она увидела тень на мосту, и ноги понесли ее быстрее. Лачи взбежала на мост и вдруг в замешательстве остановилась — это был не Гуль! Перед ней стоял стрелочник Раму — человек невысокого роста, худой, с ввалившимися щеками.