Дорога во тьму. Часть 10. Перемены

Северин Гай

Глава 04.

С тех пор, как в мою жизни вновь вернулся родной брат, неожиданностям, связанным с его присутствием и "заботой" обо мне, не было конца и края. Я не успевала привыкать или хотя бы смиряться с новыми способами моего истязания, которые Тирон придумывал с завидной регулярностью, называя это этапами моего эльфийского обучения. Но я думаю, он просто мстил мне за случай в парке Кливленда. Убедившись, что моя добрая наставница ведьма Моник по мере своих возможностей объяснила мне азы тех способностей,

которыми должна обладать женщина нашего вида, Тирон взялся за меня всерьез.

Я тогда часто сожалела, что не выросла в эльфийской семье. Может быть, тогда мне проще было стать той, кем меня хотел видеть брат, и должное воспитание с раннего детства под чутким родительским присмотром оказалось бы куда полезнее и не вызывало во мне такого сопротивления. Тирон больше ничего не рассказывал мне о наших родителях, а я вообще старалась лишний раз не задавать вопросов, чтобы не вызвать очередную вспышку гнева. Он любил повторять, что все, что мне нужно знать, он и так сообщит.

Возможно, я боялась услышать от него, что наша мама была великолепной охотницей, кем-то наподобие него, в отличие от меня. Не оттого, что опасалась сравнения, а потому, что, как и каждая сирота, с раннего детства хранила в душе во многом придуманный образ ласковой и прекрасной женщины - своей родной мамы. Пусть я ее никогда не видела, но осталась твердо уверена, что она была очень доброй, и никогда не позволила бы брату так со мной обращаться.

А может быть, существовали для эльфиек какие-то другие возможности и предназначения, если были такие, как я, никчемные охотники? Может, они могли становиться, к примеру, целительницами, а не только убийцами? Или делать еще что-то полезное, о чем я даже не догадывалась? Но, если и были такие возможности, то лишь родители могли бы помочь, а Тирон видел меня только в одной роли.

В перерывах между охотой он без устали, по-прежнему с садистским удовольствием лепил из меня, как он выражался, жалкое подобие истинного эльфийского охотника. Ладно, всевозможным оружием, преимущественно деревянным, я худо-бедно овладела, несмотря на внутренний категорический протест против любого насилия, который никто и не думал брать в расчет. Со временем и руки перестали трястись от тяжести арбалета, и пули из модифицированной винтовки летели в цель, и остро заточенный кол входил в область сердца на манекене, как нож в масло.

С рукопашными тренировками, где Тирон учил меня молниеносно уклоняться от бросков и захватов, делать подсечки и атаковать голыми руками и холодным оружием, обстояло, конечно, хуже. Он и не думал использовать обучающие приемы, бил по-настоящему, нападал всерьез, демонстрировал со злорадной ухмылкой, как и сколько раз я могла умереть от рук вампира, не умея защищаться. Слезы боли, как и стоны, вызывали вместо жалости обратную реакцию - злобные ругательства и удвоенный напор. Ну, да и это оказалось не самое страшное. Со временем, пусть и не так быстро, как он хотел, но я все же становилась сильнее и быстрее, и училась не попадаться ему в руки.

В чем-то, к своему удивлению, я была даже более ловкой, чем он, помогала моя скромная комплекция, что тоже подвергалось его постоянной злобной критике. Зато за время этих тренировок я почти в совершенстве научилась лечить свои синяки и вывихи, сращивать переломы и снимать боль. А вот отбирать силу у Тирона я больше не решалась, хотя теперь знала, что у меня есть против него средство. Пусть мне это и не помогало, но служило некоторым утешением. О своей жизни у Моник я старалась вспоминать пореже, чтобы попусту не расстраиваться. Грело лишь то, что у меня все же были счастливые воспоминания. А впереди ждали лишь новые переезды, съемное жилье на городских окраинах и ночные охоты.

По бульварам гуляли нарядные девушки. Они могли иметь подруг и друзей, ходить на свидания и в кафе, учиться и читать интересные книги, жить своей жизнью, а не навязанной суровым братом. Я же могла теперь только мечтать о подобном. Хотя Тирон не жалел денег на мою одежду, но где и кому могла бы я продемонстрировать модный наряд, если бы и приобрела его? К тому же, помня о случившемся с Чарли, я вынуждена была пресекать любые попытки молодых людей познакомиться со мной. Как, например, в читальном зале местной городской библиотеки, куда я несколько раз забегала на часок-другой, пользуясь отсутствием брата, чтобы почитать любимые мною дамские романы.

Однажды Тирон, внезапно решив уехать в другой город, вынудил меня оставить в квартире книгу, взятую в библиотеке. Я считала это очень нехорошим поступком, и вся надежда у меня была лишь на хозяев квартиры, которым я оставила записку с просьбой сдать ее обратно. А в другой раз, проигравший в карты, подвыпивший и бывший потому злее обычного, он застал меня читающей романтическую историю. Я устроилась на краешке табурета за кухонным столом, и просто потеряла счет времени, увлекшись сюжетом, вместо изучения эльфийской мудрости, в то время, как обед еще не был готов, хотя все уже стояло на плите. Он просто швырнул библиотечную книгу в дровяную топку, заставив меня глотать слезы.

С тех пор я и старалась, если появлялась возможность, пользовалась читальным залом, а не брать книги на дом. Симпатичный улыбчивый молодой человек за соседним столиком, встретив меня там второй раз, попытался негромко заговорить со мной о литературе. Чтобы уберечь его от беды, мне пришлось извиниться и уйти, сославшись на сильную занятость, хотя он мне и показался хорошим и неглупым, а я, как никогда, нуждалась в друзьях.

Пожалуй, кроме чтения украдкой, у меня и не было другого досуга. Тирон считал, что я и так мало тренируюсь, а, главное, делаю это без энтузиазма и без желания, что сердило его больше всего, хотя, наверное, угодить ему вообще нереально. В тот период жизнь казалась мне серой и беспросветной, я не смела мечтать о каком-то будущем для себя, как могут обычные девушки, даже из самых бедных семей. Разве только о том, что когда-нибудь брату надоест тратить на меня свои бесценные силы и время, и он просто забудет меня, перебравшись в другой город. Но, похоже, это слишком несбыточная мечта.

Не давая времени для отдыха, Тирон придумал другой, новый способ свести меня с ума. О, в этом он был большим специалистом, едва ли не большим, чем в науке убивать вампиров! Как будто специально учился на Истязателя. Несмотря на жестокость урока, как я узнала в дальнейшем, подобное умение являлось одним из основных для эльфиек, и мои предки занимались этим повсеместно, принося огромную пользу.

Началось все в обычный, ничем не примечательный вечер в конце первой недели нашего пребывания в городе Джонсборо, штат Теннесси, недалеко от границы с Арканзасом. Насколько я знала из уроков истории, во второй половине прошлого века, там то и дело вспыхивали пожары, подозрительно похожие на поджоги, в которых погибла значительная часть горожан. А в 1878 выгорел весь деловой центр. Но чего я никак не могла узнать из учебников, что причиной этих бедствий являлось большое количество расплодившихся вампиров, приспособившихся скрывать таким образом свои преступления. Как рассказывал Тирон, вампиры со временем стали вести себя тише и сдержаннее, но уходить с облюбованных мест не спешили, поэтому охотник и направил свой Взор карающий на этот город.