Дорога во тьму
Шрифт:
Он не склонен вести долгие, нудные и утомительные беседы, читать нотации о добре и зле, и не пытался настойчиво направлять всех вокруг на путь истинный, но всегда каким-то образом чувствуя, кому помогли бы его
поддержка, беседа о высшем и добрый совет. Все это я слышал от тех, кто его давно знает, но кое-какие выводы успел сделать и сам, поэтому не сомневался, что мои идеи найдут в нем живейший отклик. Но в отличие от
облегчения Женевьев, которая надеется сбросить с плеч неприятные обязанности, переложив это на кого-то другого, и от министра с его личным эгоистичным интересом, отец Боливар искренне будет рад возможности
облегчить жизнь парижан, уберечь кого возможно от беды.
Вслед за священником из кабинки исповедальни вышла девушка в монашеском облачении. Высокая, пышногрудая, очень аппетитная, на мой взгляд, к тому же, судя по светлой коже и голубым глазам – блондинка, хотя ее голову полностью покрывал традиционный для католических монахинь барбетт.
Она прошмыгнула мимо нас, обменивающихся приветственным рукопожатием, но при этом обдав меня таким выразительным оценивающим взором, совершенно неожиданным для служительницы церкви, что я даже глаза недоуменно распахнул. Показалось, что меня раздели на месте и поимели одним лишь взглядом. Даже от озадаченного смешка не удержался, настолько это было для меня непривычно. Зачастую это именно я оценивал
подобным образом своих будущих пассий.
– Джори, друг мой, - негромко, но вежливо прервал мое удивление Боливар, демонстрируя отличную память, ведь виделись мы лишь однажды и довольно давно. – Ваши собратья редкие гости в святых местах, однако очень рад тебя видеть.
Я улыбнулся ему.
– Не обольщайтесь, святой отец, – ответил я. – Меня привели сюда не потребности жаждущей просветления души, а, скорее, просветлевшее неожиданно небо. Рискнул, знаете ли, и проиграл природе.
– На все воля Божья, сын мой, – склонил голову священник. – Может, это он указал тебе таким образом путь ныне.
– Конечно, все возможно, – не стал спорить я, вспомнив промелькнувшую мысль о судьбе.
Только понятия мы с ним вкладывали в это разные. Мою душу уже ничем не освятишь, только слова тратить. Вот и сейчас уже не о спасении думал, а о странной монахине, отвлекшей меня от первоначальных чисто деловых
намерений визита сюда.
– А что это Вы служительницу церкви исповедуете? – спросил я, меняя тему. – Разве они не лишаются всех грехов своих, отрекаясь от мира и принимая посвящение?
Боливар глубоко вздохнул и жестом пригласил следовать за ним в кабинет.
– Сестра Джулс у нас особый случай, - объяснил он, наливая мне воды из графина. Мог бы и вина предложить, передо мной-то не обязательно притворяться. – У этой женщины непростая судьба, что и привело ее к нам. Ее все время пожирают собственные внутренние демоны. Я еженедельно принимаю у нее исповедь, и, честно говоря, хоть это и против правил, вынужден признать, что она, кажется, не ту дорогу выбрала, да простит меня Господь за такие слова!
Я расхохотался, от души. Видно, не ошибся и девица действительно та еще штучка. Как не ошибся и в священнике. Сан не придал ему занудства и ханжества, часто присущего его коллегам. После этого без лишних предисловий и виляний перешел к интересующей меня теме, раз уж выпала такая возможность. Боливар слушал очень внимательно, не перебивая и не высказываясь до тех пор, пока я не изложил всю суть идеи.
– Твоя затея весьма интересна и рискованна, сын мой, - потирая лоб в раздумье, наконец сказал он. – Безусловно, нет сомнений, что подобного рода связующего звена нам и не хватало в Париже. И рад, что именно ты
готовы взять на себя такую ответственность. Но уверен ли, что такое тебе по силам? Одна ошибка - и наши многоуважаемые члены Совета раздавят тебя, списав любую неудобную проблему на твою замахнувшуюся персону. Я
всей душой за то, чтобы в городе воцарился мир и порядок, а мои соотечественники могли спать спокойно и ходить по улицам родного города без опаски. Но и бездумно рисковать тобой не хочу. Понимаю, ты человек
целеустремленный и сильный, ума тебе не занимать, как и твердости. Поэтому и отговаривать не собираюсь, но все же прошу не бросаться очертя голову в омут. Постарайся сохранить себе жизнь, не совершай ошибок, будьте бдительным и продумывай каждый шаг. Со своей стороны, разумеется, обещаю всестороннюю поддержку и любую помощь.
Снова пошел дождь, к тому же, судя по стуку капель и струям воды на стекле окна кабинета, самое время отправляться дальше. Даже вполне успевал на встречу запланированную, избежав тем самым бурю неудовольствия
моего требовательного секретаря. Порой я задумывался, кто у кого служит под началом.
Тепло попрощался с Боливаром, полностью удовлетворенный встречей, для начала попросил аккуратно донести мою мысль до глав вампирского Совета и ведьмы, после чего связаться со мной. Когда же выходил из ворот собора,
кожей затылка почувствовал, как меня пронзает чей-то острый взгляд.
После деловой встречи, тоже вполне удачной, вернулся в офис к Шарлю. Он непременно желал лично прочитать документы, привезенные от клиента. Едва я скинул мокрый плащ и снял шляпу, с которой стекали струйки воды,
как Галлен выхватил папку и бросил через плечо, что меня ожидают. Не успел я открыть рот, чтобы узнать, что за поздний клиент такой, как секретарь уже полностью ушел в себя, зарывшись в бумаги. Пожав плечами,
направился в кабинет.
Был ли я удивлен, увидев в кресле посетителя прямо сидящую, нервно стискивающую руки сестру Джулс из собора Сен-Северин? Пожалуй, слегка, хотя удивляться и нечему было, судя по ее горящему страстью взгляду, которым она буквально прожигала меня. Давно не видел столько сильного желания в женщине, еще до того, как я прикоснусь к ним. Интерес, кокетство, похоть, это наблюдал довольно часто, особенно в том обществе, где обо мне и моей репутации знали. Но что бы незнакомка, с которой и парой слов не обмолвился, готова была сорвать с себя монашеский балахон и отдаться мне прямо на рабочем столе? Не припомню подобного. От такой мысли, и от все того же пламенного взгляда и тяжелого дыхания падшей монашки, почувствовал живой интерес к происходящему и как кровь приливает к чреслам.