Дорога войны
Шрифт:
– Я не один, учитель, и никогда не был. В отличие от Айзека.
– Порой я жалею, что Айзек – не с нами, он мог бы оказаться полезен. Исключительно поэтому я потакаю твоим поискам, Савьо. Но я не колеблясь брошу Айзека один на один с Орденом и ведьмой, если риски перевесят. – Внезапный взгляд в его сторону, холодный и острый, словно лезвие скальпеля, заставил лекаря сжаться. – Никакого благородства с моей стороны, только расчёт и логика.
– Я понимаю, – выдавил Савьо. Ему вмиг стало противно от того, как дрожал голос, как упорно гнулась к земле голова. Он виноват – и этот груз тяжело осел
– Отправимся в Хедоль. – Саламандр всмотрелся в горизонт. – Столица герцогства Эйре вполне подойдёт, нам с Иленом найдётся чем заняться. Возможно, Айзек бежит именно туда.
– Спасибо.
Савьо кивнул и, сжав поводья, сосредоточился на дороге. Саламандр – магистр Ордена убийц. Сколько бы улыбок и добрых слов он ни расточал, эту нехитрую истину забывать нельзя.
Хедоль оказался даже больше, чем представлял себе Айзек. Словно огромный каменный спрут, он растянулся вдоль моря – холодного и неприветливого. Старая часть пряталась за стеной из тёмного камня: над ней возвышались лишь угловатые башни замка и остроконечные шпили храмов. По эту сторону защитной черты расположились дома поновее: светлобокие, с крытыми красной черепицей крышами. Мощёные улицы разрезали их на ровные квадраты кварталов, словно кто-то выстроил целый город с помощью линейки. Для Айзека, который вырос среди хаотичного переплетения улиц Вольных Островов, это казалось удивительным. Как тщательно и терпеливо надо было планировать и строить такую столицу! Строгую, прямую – как нрав самих северян.
Новая часть была огорожена излучиной реки, сшитой вереницей мостов. Впадая в море чуть дальше от старого города, она создавала второй рубеж обороны – ров, устроенный самой природой. С другой стороны, где река убегала прочь, не обнимая город, лепились деревянные домишки люда попроще – тех, кто, хоть и считались жителями Хедоля, но не имели никаких прав, только бессчётные обузы. И на много миль, вдоль разбегающихся во все концы щупалец-дорог, располагались земельные наделы крестьян: порой с добротными избами, а порой с полуразвалившимися халупами.
С любопытством разглядывая толпу, Айзек приближался к городским стенам, толстым и надёжным. Хедоль ни разу не был покорён: безжалостно отдавая на растерзание врагам дома по эту сторону каменного предела, город оставался неприступным. Сжатая отростками береговой линии гавань, питьевые источники и запасы в подземных хранилищах помогали выдержать осаду, в то время как прочные стены противостояли штурму.
– Ну что ж… Вот и встретились, Хедоль. – Айзек прикрыл глаза ладонью, глядя на мрачные сторожевые башни. – Посмотрим, сможешь ли ты даровать спасение.
Пёс огляделся, в город он намеревался войти, не привлекая внимания, – давно пора сказать «прощай» Вларике и Мареуну. Хотелось верить, что нехитрый план сработает, и преследователи не смогут добраться до него. Внимание Айзека привлекли одетые в чёрные балахоны люди – похоже, члены местного культа. В окружении ждущих подачки нищих они неспешно двигались к городским воротам. Если незаметно прибиться к ним, стража ничего и не заподозрит. Из дорожной сумки выйдет солидное пузо, а в капюшоне всё равно не разглядеть, свой или чужой. Айзек нашарил в кармане оставшиеся монеты – придётся пустить их на милостыню.
– Имя?
– Пёс.
Мужчина за столом даже не поднял головы, не потребовал назвать настоящее. Здесь всем наплевать: представился Псом – Псом и будешь.
– Возраст?
– Двадцать пять, – соврал Айзек.
– Конь, доспехи, оружие имеются?
– Только меч.
– Доброволец или наёмник?
– Не понял.
Писец устало вздохнул.
– Мечом махать умеешь или учить тебя надобно? Чего тут непонятного? Тупые все какие!
– Умею, – коротко бросил Айзек.
– Ясно, наёмник. – Мужчина обмакнул перо в чернила. – Пехота. Шагай на склад, там дадут доспехи. Если остались. Туда. – Он ткнул пером в неопределённом направлении.
Пыльный двор был полон народу. Бывалые вояки расположились на земле, они прихлёбывали пиво и перебрасывались колкими насмешками по поводу бледных, перепуганных новобранцев, что сгрудились в стороне. Несколько семей – крестьяне, судя по одежде – привели сыновей. Ошеломлённые внезапным поворотом судьбы, мальчишки вертели головами, вытягивая тонкие шеи, чтобы увидеть побольше. У ворот толпились закованные в кандалы люди – преступники, получившие «помилование» в виде отправки на войну, Айзек слышал о подобном. Несколько женщин пытались пробиться к пленникам, ломая руки и тоскливо скуля на высокой ноте, словно побитые собаки.
– Да насадите уже на пику парочку, нет сил слушать вопли! – гаркнул с места один из наёмников.
– Пошли прочь! – прикрикнул появившийся на дворе командир. И для острастки потянул из ножен меч. Женщины испуганно притихли и отхлынули за ворота.
Командир сунул меч в ножны и направился к наёмникам – те мгновенно протянули ему полную кружку пива. Пёс отвернулся и зашагал прочь. Именно поэтому он и шёл на войну: в водовороте страданий, боли и разрушенных жизней Вларике не отыскать одну-единственную душу, не пробиться сквозь толщу чужих эмоций. А у Мареуна нет глаз и ушей среди наёмников, вояки не жалуют убийц.
На складе оказалось безлюдно, Айзек не сразу отыскал солдата, выдающего доспехи.
– Пехота. Наёмник, – сообщил Пёс, не зная точно, что следует говорить.
Вояка мельком глянул на него и сообщил:
– Доспехов для коротышек нет. Вот. – Он всучил Айзеку непонятной формы шлем с засаленным подшлемником. – Мечи там. – Он махнул рукой вглубь помещения. – Кто там дальше, двигай!
«Коротышек»? Некогда он бы обидчику голову оторвал за подобный комментарий, но жизнь и Мареун оказались хорошими учителями. Усмехнувшись, Айзек повертел в руках шлем и отошёл.
– Ишь, важнючий. – Седоусый наёмник, что сидел у выхода, сплюнул сквозь зубы. – А мы для них никто. Мясо, просто покупное мясо.
– Да привычное дело.
– Меч-то, смотрю, у тебя свой. Не то барахло, что здесь всучают.
– Неохота доверять жизнь абы какому куску железа, – заметил Айзек. – Я присяду?
Дорога, что вилась пыльной змеёй под ногами, выглядела пустынной, в полях вокруг не кипела жизнь. Чёрная полоса домов вдалеке внушала Савьо тревогу.