Дорога
Шрифт:
Прошла осень, отпраздновали Новый 1987 год, получили от Ларисы скромные подарки, купленные на честно заработанные деньги, от Николая приходили вполне оптимистичные письма, одним словом, жизнь стала успокаиваться и даже как будто налаживаться. Конечно, в этой жизни по-прежнему были Лиза и ее дети, но к наличию второй семьи и Родислав, и Люба как-то вроде бы и привыкли, и перестали воспринимать ее как катастрофу. Отдаваемые Лизе сто рублей проделывали в бюджете ощутимую брешь, но и это стало привычным и поэтому менее заметным.
И Люба, и Родислав Романовы искренне считали, что у них все очень хорошо.
Молодой мужчина в модных
Настороженность же наблюдателя по отношению к мужчинам объяснялась тем, что в этом районе с недавних пор объявился сексуальный психопат, подкарауливающий девочек-подростков и совершающий с ними в лифте развратные действия. На него в местной милиции лежало уже девять заявлений, а поймать пока никак не могли. Наблюдателя это очень беспокоило. Информацию держали в секрете от населения, так было принято в те времена, но у мужчины в джинсах и блузоне давно уже сложились добрые и вполне доверительные отношения с заместителем начальника районного управления внутренних дел. Этот начальник курировал оперативно-розыскную деятельность и по дружбе не только рассказал о маньяке, но даже сообщил мужчине приметы предполагаемого преступника.
Мужчина зевнул и на несколько секунд устало прикрыл глаза. Он не выспался, накануне смотрел свою любимую передачу «До и после полуночи», поздно лег, а поднялся в половине шестого и в семь утра уже находился на своем посту – сидел на скрытой в кустах скамейке во дворе дома Романовых. Он не беспокоился о том, что его запомнят или обратят на него внимание, он не делал ничего плохого, просто сидел и смотрел. Правда, иногда, примерно раз в два часа, он уходил минут на двадцать, сидел в машине, припаркованной в соседнем дворе, и возвращался на скамейку полностью преображенным. Узнать его было совершенно невозможно. С утра у него был вид типичного «металлиста» с длинными волосами, в кожаной куртке с «шипами» и с проклепанными напульсниками, в полдень он был в белоснежной водолазке и кожаном пиджаке – эдакий преуспевающий директор какого-нибудь совместного предприятия, а сейчас выглядел обыкновенным модно одетым молодым мужчиной, не обремененным государственной службой.
Лелю Романову мужчина заметил сразу же, едва та показалась из-под ведущей с улицы арки. Мужчина невольно улыбнулся, девочка нравилась ему всегда сосредоточенным выражением нежного личика и необыкновенно серьезными темно-серыми глазами. Даже когда она шла с подружками и оживленно болтала, во всем ее облике проступало нечто печальное и не по-детски тихое. «Хотя не такая уж она маленькая, – подумал про себя мужчина-наблюдатель. – Ей уже почти пятнадцать лет. Слишком высокая для своего возраста, но такая хрупкая и тихая, что выглядит младше. Забавный парадокс…» Он не успел сформулировать суть парадокса и резко вскочил со скамейки: позади Лели, в нескольких шагах от нее, двигался мужчина, поразительно соответствующий словесному портрету маньяка – растлителя несовершеннолетних. Невысокий, худой, чуть сутуловатый, с впавшими щеками и прилизанными волосами, в свободном, наглухо застегнутом плаще, с засунутыми в карманы руками, он шел за девочкой, глядя себе под ноги. Со стороны могло бы показаться, что это обыкновенный человек, идущий по своим делам и о чем-то напряженно думающий, но мужчина-наблюдатель точно знал, что это не так.
Леля потянула на себя дверь и скрылась в подъезде, человек в плаще ускорил шаг и через пару секунд вошел следом за ней. Мужчина в блузоне и джинсах-«пирамидах» быстро подошел к двери и, прыгая через две ступеньки, взлетел к лифту, медленно спускающемуся с верхнего этажа. Леля стояла спиной к нему. Человек в плаще был рядом с ней. Он оглянулся, увидел наблюдателя, лицо его нервно дернулось. Подошел лифт, Леля повернула ручку и открыла зарешеченную дверь. Лифт был маленьким, тесным.
– Поместимся? – лучезарно улыбаясь, спросил мужчина-наблюдатель.
Леля вошла в лифт и молча стояла, вжавшись в угол. Она была такой худенькой для своего роста, что двое взрослых мужчин вполне могли бы поместиться в кабине вместе с ней.
– Боюсь, что нет, – резко ответил человек в плаще. – Вы подошли позже нас, и вам придется подождать или подняться пешком. Правда же, девочка?
– Я могу уступить, – дрожащим голосом ответила Леля. – Я подожду, а вы поднимайтесь.
– Ну уж нет, – возразил человек в плаще. – Мы с тобой пришли первыми, мы и поедем.
– Конечно, поезжайте, – весело произнес наблюдатель и добавил, понизив голос и пристально глядя в глаза маньяку: – Тем более что я тебя видел и хорошо запомнил.
Где-то наверху хлопнула дверь, послышались торопливые шаги и голос:
– Карма, гулять, быстро.
Человек в плаще вздрогнул и рванулся вниз по ступенькам к двери подъезда. Наблюдатель крепко ухватил его за предплечье и, придерживая, вывел на улицу. Мужчина пытался вырваться, но сил у него было явно меньше.
– Не дергайся, – прошипел наблюдатель, – а то все мозги вышибу, сукин ты сын.
– Что вы пристали ко мне? – пытался возмутиться человек в плаще. – Что вам надо? Что вы себе позволяете?
– Я сейчас себе и не такое позволю, – пообещал сквозь зубы наблюдатель.
Он затащил свою жертву в кусты, на ту самую скамейку, на которой провел столько часов. Детскую площадку во дворе давно ликвидировали, теперь здесь были гаражи, и странную парочку никто не заметил.
– Документы показывай, – потребовал наблюдатель.
– С какой стати? Вы кто такой?
– Не твое собачье дело, – убедительно ответил наблюдатель, выдвигая совершенно неопровержимый аргумент – удар в челюсть.
Человек в плаще взвыл и упал. Наблюдатель быстро обшарил его карманы, но никаких документов не обнаружил. Нанеся еще пару точных ударов в область паха, он со спокойной злостью сказал:
– Имей в виду, я тебя за десять километров учую. Рожу твою поганую я теперь никогда не забуду. Еще раз увижу, что ты за девчонками в лифт лезешь, – убью сразу, даже милицию вызывать не стану. Ты все понял, ублюдок? Шагай домой и завяжи себе член бантиком, чтобы он тебя не беспокоил и не навевал неправильных мыслей.