Дорогами Фьелланда
Шрифт:
— Йенна, конечно, празднует вместе со всеми, — сказала Астрид, оглядевшись в поисках служанки. — Ничего, мы и сами найдем, чем согреться!
И она выбежала из комнаты. Эринна успела только повесить плащи на экран перед камином и немного полюбоваться игрой пламени, как шустрая Астрид уже вернулась, держа в руках маленький поднос. На подносе стояли два оловянных кубка с гербами, исходящие паром.
— Горячее вино! — возвестила девушка.
— Интересный набор специй, — улыбнулась Эринна, принюхавшись к напитку. — Она осторожно попробовала пряную жидкость, чуть горчившую на языке.
Вино согревало, мягко обволакивало горло. Голова закружилась — то ли от вина, то ли от бессонной ночи. Эринна хотела что-то сказать, но только неестественно засмеялась. Лицо Астрид, внимательно следившей за ней блестящими глазами, расплылось, закачалось и растаяло во тьме. Осталась лишь одна темнота — мягкая, наполненная горьковатым запахом цветов и невнятными шорохами, навевающая сон.
Кубок выскользнул у неё из руки и покатился по полу. Эринна этого уже не почувствовала.
Глава 14
В этот самый момент двое закадычных друзей с Рейенских гор тоже от души угощались пивом и горячим глеггом на Королевской площади, к счастью, без всякого вреда для здоровья. Неподалеку от них крутился над толпой Майский шест, увитый зелеными ветками и цветными лентами, нос щекотал зазывный запах копченой селедки, и воздух кругом кипел от песен и здравниц. В ночном сумраке, как беззаботные светлячки, вились десятки, сотни факелов.
— Эх, хорошо! — крякнул Большой Дик. Глотнул пива, окинул веселую, разухабистую толпу пристальным взглядом опытного карманника.
— Темновато сегодня, — заметил его друг. — Чувствуется какая-то тяжесть в воздухе. Мне кажется, будет гроза!
Небо к вечеру действительно затянуло непроглядными тучами. Впрочем, оно могло сколько угодно ворчать и плеваться молниями — в эту ночь никому не было дела до грозы. Ухо Маленького Дика уловило отдаленные раскаты грома, едва пробившиеся сквозь праздничный гул.
— Это колокол, — возразил его приятель. — Кстати, нам пора, — Большой Дик заторопился и одним глотком осушил последнюю кружку. — Эрл Ульв говорил, что нам следует явиться, как только Большой Торден пробьет девять раз!
Они начали потихоньку выбираться из ликующей толпы. Никто, кажется, не собирался ложиться спать. От главной площади вверх по улице короля Хагана потянулось факельное шествие, которое потом должно было обойти все крепостные стены. Согласно поверьям, живой огонь в Майскую ночь мог отвадить от города злобных троллей и призраков. Дик подумал, что, будь он злым духом — развоплотился бы загодя, не дожидаясь этой адской ночки.
Посовещавшись между собой, они решили, что их пошлют к Чаячьим Пристаням. Тот район был привычным обиталищем всяческого отребья, а сегодня, вероятно, там и вовсе творилось нечто несусветное. Однако эрл Ульв, собравший вокруг себя уже десять человек, объявил, что их отряд двинется в район Марка к дому эрла Стоунера, а затем — к дому эрла Харальда, что за Рыночным мостом.
— Не иначе, эти господа решили пригласить нас на пир? — пошутил Большой Дик.
— О да, пир будет знатный, — рассмеялся Ульв, его крепкие зубы блеснули в свете факелов. — Только приглашения на него рассылает король Болдр. Эрл Ольгерд вчера отрекся
Большой Дик безразлично пожал плечами, однако у некоторых соратников эрла Ульва это известие, кажется, вызвало беспокойство. Ульв что-то сказал одному парню, потом отмахнулся от другого и, наконец, раздраженно махнул рукой:
— Вы хоть тень Пламени видите над крепостью? Все было совершено правильно! По закону!
И правда, на донжоне Лостерской крепости, черной глыбой вздымавшейся над озером, не виднелось ни одной искры света. Да и сам донжон в сгустившейся темноте был едва виден.
Между тем Маленький Дик дернул за рукав своего приятеля:
— Похоже, северянам надоел старый король, и они решили сменить его на другого, — прошептал он.
— Нам-то что? — его большой тезка равнодушно сплюнул. Что один король, что другой — без разницы. Кроме того, господин, который может заплатить десять крон за одну ночь работы, не просто прав, а абсолютно прав. И он, Дик, будет стоять за него горой.
Все прицепили на рукава по белому лоскуту, — эрл Ульв сказал, что так легче будет узнать в темноте своих людей, чтобы кого не пырнули ненароком, — и отправились в район Марка. По дороге им встретился отряд дюжих воинов в одинаковых кожаных панцирях и остроконечных шлемах. Их командир отсалютовал Ульву. «Вермландцы! — сообразил Дик. — Вермландские наемники. А дело-то затевается нешуточное!»
С первым домом им не повезло. Эрл Стоунер не стал их дожидаться, заранее собрал пожитки и испарился вместе с домочадцами. Дом стоял темный и гулкий, как пустая раковина. Что обидно, все ценные вещи хозяева успели захватить с собой. Ульвовы рыцари отвели душу, устроив погром в комнатах и расхитив хозяйский погреб, а затем убрались прочь. Во второй раз им повезло больше. Дом эрла Харальда охраняли вооруженные слуги, которые, завидев незваных гостей, вышли за ворота и устроили им горячую встречу.
Большой Дик, войдя в раж, отмахивался мечом направо и налево, а его мелкий компаньон держался позади, прикрывая товарищу спину. Вместе они составляли устрашающую пару. Вдруг что-то просвистело в воздухе, и под ногами разбойника разбился цветочный горшок, брызнув землей ему на сапоги. Из окна второго этажа высунулась старуха, крича что-то и потрясая тощим кулаком. Рассвирепев от такого коварства, Большой Дик огляделся, поднял каменную скамью и швырнул ее в ворота — те рухнули с жалобным треском. Этот подвиг был встречен нападавшими с большим энтузиазмом.
— Вперед! — взмахнул мечом эрл Ульв, устремляясь в пролом.
— Руби! — завопил Дик, тоже срываясь с места.
Отряд втянулся в ворота, по выражению Маленького Дика, «как пиво в глотку пьяницы». Азарт битвы, жажда наживы и разрушения захватили всех. Вскоре в окнах замелькали факелы, по ушам резанул чей-то крик. Выбивали двери, крушили мебель, тени людей метались по стенам, словно какие-то фантастические твари.
Выйдя на крыльцо, Большой Дик удовлетворенно улыбнулся. Хорошая ночь! Правда, не обошлось без пары мелких царапин, зато его кошель потяжелел на четыре кроны, а камзол слегка топорщился на груди. В доме эрла Харальда было чем поживиться!