Дорогами Фьелланда
Шрифт:
Она не знала, что делать. Разум ее словно раздвоился: его рациональная часть убеждала ее выбросить Ивейна из головы и позаботиться о своих интересах. А вторая Астрид, улыбаясь мечтательной шальной улыбкой, умоляла спасти парня — и будь, что будет!
«Один раз я его уже спасла! — сердито возразила Астрид своему нахальному двойнику. — Не хотелось бы, чтобы это вошло в привычку! Ладно, если Руот решит отдать его Болдру, я смогу его защитить!»
«Ты?! Ты не сможешь защитить даже себя!»
Их увлекательный диалог прервал стук хлопнувшей двери. Астрид, пискнув, снова с головой накрылась одеялом. Кто-то потряс ее за плечо:
— Астрид! Ну же, вставай!
«Действительно странно, — с иронией подумала девушка. — Вроде бы этой ночью ты работал не головой». Но остатки природной скромности помешали ей произнести это вслух.
— Ну так вот. Оказалось, в соседнюю деревню приходил лудильщик, принес кучу новостей. Во-первых, в замке Хвитстейн завелось какое-то кровожадное чудовище, от которого стонет вся округа. Хм, надеюсь, он не Валентина имел в виду? Тот хоть и маг, но вроде мирный… Во-вторых, сьерги двинулись на юг. Говорят, будет война! Селяне плачутся, что простому человеку скоро негде будет спастись, разве что уйти в горы к стаббитам и стать кормом для троллей. И наконец, кто-то видел отряд Ольгердовых рыцарей недалеко от деревни! Мы их догнали! Я должен сейчас же его расспросить. Поехали скорее!
— Что? Сейчас?! — Астрид резко села в постели. На колени ей упал букет желтых цветов с резким свежим ароматом.
— Что это? — изумленно спросила она.
— Это… ну… в общем, это тебе. Я тебя там подожду, — ответил Ивейн уже из-за двери.
Астрид растерянно повертела в руках букет… и чихнула.
Когда она, одевшись и более-менее приведя мысли в порядок, выглянула на крыльцо, Ивейн уже сидел в седле. Его конь, отдохнувший за ночь, сразу же резво направился к воротам.
— Стой! Подожди! — отчаянно крикнула Астрид.
— Ну что еще? — Ивейн нетерпеливо натянул поводья, осадив коня. Тот недовольно зафыркал. Оба они, и конь, и всадник, выглядели так, словно готовы были мчаться впереди ветра.
— Я… нет, ничего, — смешалась девушка. — Поехали.
«Хоть бы этот лудильщик успел куда-нибудь испариться!» — подумала она. Потом она сообразит, как им выпутаться из беды. Все, что ей нужно — это небольшая отсрочка.
Дорога заняла около часа. Деревня, куда они приехали, ничем не отличалась от предыдущей. Названия ее Ивейн не запомнил, но на языке сьергов оно звучало как целая свистяще-щелкающая поэма. Те же зеленые склоны, окутанные утренним туманом, говорливые стайки гусей, разбросанные тут и там хижины, крытые дранкой и дерном. Ивейн спросил про лудильщика. Ему указали на жилище старосты — крепкий дом в полтора этажа под остроконечной крышей.
Стоило им войти в горницу — как все надежды Астрид рухнули, рассыпавшись в пыль. Из-за стола им навстречу поднялся высокий угловатый рыцарь в кожаном доспехе. Лицо его было усталым и мрачным, темные волосы неряшливо падали на плечи.
— Какая встреча, — процедил эрл Руот. Смерил взглядом Астрид, потом ее спутника. В его волчьих глазах вспыхнул хищный огонек.
Отряд шел вперед благодаря Бьорну. Тот, казалось, знал в окрестностях каждый камень и порой находил тропу там, где альтийцы в жизни не догадались бы искать. Они двигались по ущелью, вдоль русла ручья, по какой-то неприметной стежке, на которой Кайтон беспрестанно оглядывался, так как ему мерещился тяжелый звериный дух. Их путь был извилист, тропа моталась из стороны в сторону, один раз даже пришлось повернуть в сторону, откуда они вышли. И все же они медленно, но верно продвигались на север. Раненый
На четвертый день даже Бьорн впал в уныние. Каждый шаг по здешним чащобам давался с трудом, их выматывал страх и постоянное предчувствие близкой беды. Ветви покореженных деревьев извивались ужами, древесные грибы казались чудовищными рылами. Казалось, обернись назад — и в лицо тебе кинутся тысячи глаз, когтей, крыльев и рогов. Вместо неба над головой низко висело тускло-сизое, светящееся марево, в котором не видно было солнца. Тропа завела путников в вонючее болото, где из черной жижи торчали космы кривого, заплесневелого леса, заваленного буреломом. Бьорн неудачно оперся на хилую сосну — и от толчка она вдруг обрушилась, выпростав облепленные тиной корневища, а северянин ухнул по пояс в черную гнилую воду.
— Руку! Руку давай! — крикнул Аларик, в одно мгновение оказавшийся рядом.
— Только… не колдуй… здесь…Гальхе…услышит, — выдохнул Бьорн, ухватившись за его руку и с трудом выбираясь на твердую землю.
После такого потрясения всем был необходим отдых, особенно сьергу. Шестеро людей сгрудились на тесном пригорке, где росло несколько разлапистых елок. Лучше всего в этом царстве вечной вони чувствовали себя мох и лишайник: они затянули тропу, облепили старые камни, высоко взобрались по стволам деревьев.
— Это все она… Хозяйка, — прошептал Бьорн, яростно отжимая штаны и не решаясь лишний раз помянуть вслух страшную Гальхе. — Кружит нас по лесу, как слепых кутят, призраками дразнит, заманивает в топь…
Аларик покачал головой. Он тоже ощущал чье-то недоброе присутствие, как злобный взгляд, нацеленный в спину, но подозревал, что к здешним богам это не имеет никакого отношения. Наверняка лорд Файерс, невидимый, таился где-то неподалеку. Подслушивал, выжидал. Строил планы. «Перебьется! — подумал Аларик с внезапной злостью. — Эринну я ему забрать не позволю!» Он нашел девушку взглядом… и увидел, как они с Кайтоном уединились за одной из елей.
Воспользовавшись передышкой, Эринна украдкой поманила Кайтона в сторонку:
— Нам нужно постараться идти быстрее, — сказала она негромко, кивнув в сторону Дикона. — Его рука все хуже и хуже! Не понимаю, почему, порез был глубоким, но чистым…
Она каждый день прилежно перевязывала рану, промывая ее остатками вина и прикладывая целебные травы, но, похоже, в здешних трущобах выздороветь было просто невозможно. Даже воздух здесь был отравлен разложением и смертью.
— Ночью идти не получится, — так же тихо ответил Кайтон. — Тут и днем-то ни зги не видно! И огонь не зажжешь!
Призванный на совещание Бьорн подтвердил, что зажигать факелы на болоте, где из трясины поднимается ядовитый горючий газ, может быть равносильно самоубийству. Эринна поделилась с ним опасениями насчет Дикона, и Бьорн озабоченно нахмурился:
— Если хоронить кого на болоте, главное — пригвоздить тело ко дну острыми кольями, иначе он потом встанет и будет донимать нас всю дорогу.
— Рано нас еще хоронить, — ответил Кайтон, странно посмотрев на сьерга. Равнодушие северян к смерти его поражало. Кажется, они представляли себе смерть как далекое путешествие, куда человека следовало заботливо снарядить, пожелать ему доброго пути и больше не печалиться об ушедшем.