Шрифт:
Джорджия Кейтс
"Дорогая агония"
Переводчик/редактор: Ушкарева Елена
Перевод книги подготовлен специально для группыЛюбое копирование и размещение перевода без разрешения администрации, ссылки на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО! Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Аннотация
Ты была моей тенью, следуя за мной через всё детство,
Я торговала бездомностью на улицах Нового Орлеана за возможность спать на роскошной кровати с самым лучшим постельным бельем.
Я разгребала мусор за возможность ужинать в лучших ресторанах.
Я продалась незнакомцу - Бастьену Паскалю.
У меня хорошая жизнь в платоническом и взаимовыгодном общении с Башем.
Он мой друг. Мой наставник. Мой сосед.
Пока все не изменится.
У меня не должно быть мурашек по коже, когда его рука касается моей кожи.
Я не должна жаждать его нежных прикосновений после того, как проснусь от ночного кошмара.
Я не должна думать о том, что может произойти, если я протяну ему руку в темноте.
Влюбиться в него? Нелепо...неизбежно.
Агония, почему ты вернулась с удвоенной силой, чтобы отнять у меня эту жизнь, которую я полюбила всей душой?
Наконец-то я счастлива. Не разрушай этого.
Всегда твоя,
Роза.
Глава 1
Роза Миддлтон
Она снова здесь. Женщина в черном. Идеально накрашенная женщина с длинными, шелковистыми, темными волосами. Женщина, которая сидит со скрещенными ногами на соседней скамье и наблюдает за мной часами каждый день. Женщина, которая преследует меня. Она озадачивает меня. И выводит меня из себя. Чего может хотеть такая леди от такой девушки, как я? У меня ничего нет. Она не может думать иначе.
Посмотрите на меня. Я на Джексон сквер в Новом Орлеане в нелепом костюме, который одевают на Марди-Гра (народный праздник в Новом Орлеане и др. городах Луизианы), найденный мной в мусорном контейнере. Я стою неподвижно, изображая манекен, и удерживаю позу на ступенях собора Святого Людовика. Последние два часа я молюсь о доброте и милосердии в виде нескольких монет в моем ведерке.
Трое парней примерно моего возраста останавливаются передо мной. Самый высокий из них подходит ближе и машет десятидолларовой купюрой у меня перед лицом. Мой рот наполняется слюной от мысли о том, сколько еды можно будет купить.
– Всё, что тебе нужно, это двигаться. Возьми её, и это все твое, дорогая.
Я ненавижу, когда люди называют меня ласковыми именами. Еще один способ унизить меня. Я ничья дорогая или малыш или солнышко или котенок. И никогда не буду. Думаю, мне стоит пересилить себя и урвать деньги. Десять долларов покроют мой ужин сегодня вечером плюс завтрак завтра утром. А если повезет, то и пообедаю.
Друг парня ударяет его в плечо.
– Заставь её работать, тупица.
– Верно, - он засовывает купюру в джинсы.
– Все, что тебе нужно сделать, это пойти за ней, дорогая.
Я занимаюсь этим достаточно долго и знаю, что этого будет недостаточно. Никто и ничего в Новом Орлеане не даст тебе просто так.
Может быть я должна сделать, как он просит...и дать ему по яйцам, чтобы показать этому ублюдку, что я не его дорогая.
Коротышка хлопает своего друга по спине.
– Посмотри на ее лицо, чувак. Она обдумывает твое предложение.
Наглец совершенно прав. Я подумываю залезть ему в штаны, чтобы забрать деньги. Вот так я голодна.
Я в миллисекунды от этого...когда я вспоминаю, что она здесь. Смотрит на меня. И что-то останавливает меня сделать это перед ней.
Я всегда была упрямой. И это всегда меня беспокоило. И на этот раз тоже, что может стоить мне еды, в которой я так отчаянно нуждаюсь. Но я не могу заставить себя сделать это. Не тогда, когда она смотрит. И осуждает.
Не знаю, почему меня это волнует.
– Давай, Марк. Не трать деньги на эту девку. Всё равно она уродина.
Уродина. Пфф...как будто я впервые это слышу. Я делаю вид, будто не замечаю их слов. Отпусти, Роза. Пускай катятся. Как ты всегда делаешь. Эти идиоты не стоят того.
Наконец они уходят, и я чувствую облегчение. Хорошо, что они не бросили больше оскорблений в мою сторону.
Я никогда не позволю таким придуркам, как эти, добраться до меня. Моя кожа давно превратилась в броню; но этот случай отличается от остальных. Она слышала, как они насмехаются надо мной. Эта великолепная женщина с прямой осанкой слышала, как меня называют уродиной.
У меня пощипывает в носу, и я в силах это остановить. Но это не так. Мой взгляд становится размытым, и я борюсь с желанием моргнуть, боясь, что она увидит мои слезы и примет их за то, чем они не являются.
Мне не больно. Эмоциональная боль невозможна, когда в том месте, где у тебя когда-то было сердце - пустота.
Я зла. Зла из-за того, что эта женщина снова здесь. Зла из-за того, что она стала свидетелем моего унижения. Мне не нужно её внимание. Когда люди меня замечают, это не заканчивается хорошо. Уверена, и в этот раз тоже.
Для многих в моей жизни я стала незаметной. Я наловчилась в этом. До той ночи. Ночью я потеряла бдительность. Ночь, которую я не могу вспомнить. Ночь, которую я не могу забыть.
С меня достаточно этого, её и что бы это ни было, она пытается вытащить этим. Ей нужно оставить меня в покое и уйти. Сейчас. Я выхожу из своего образа, протягиваю руки и кричу женщине:
– Что?
На её лице появляется улыбка.
– Разве у вас нет более важных дел, чем приходить сюда изо дня в день ради удовольствия?
Она встает со скамьи и приближается, ее бедра покачиваются с каждым шагом из-за высоченных туфель. И как только женщины ходят в таких туфлях? Она передает визитную карточку и несколько сто долларовых купюр.