Дорогая Ава
Шрифт:
– Ах да, точно! – с улыбкой говорит он. – У меня отличные новости. Комната твоя, причем абсолютно бесплатно.
Я удивленно моргаю. Я была готова выгрызать общежитие зубами.
– Но вы говорили, что попечительский совет вряд ли согласится платить за мое проживание. Что-то изменилось?
Он кивает.
– Анонимный спонсор предложил покрыть все расходы.
– Какой спонсор? Я думала, попечительский совет до сих пор злится на меня за то, что было в прошлом году.
Он вздыхает, и на его лице появляется неуверенное выражение.
– Этот человек пожелал остаться неизвестным.
Слова не укладываются в голове. Это же десять тысяч долларов в год! Кто пойдет на такое? Виновные родители, решившие загладить вину сына?
Как бы то ни было, общежитие сильно облегчит жизнь. В собственной комнате можно спокойно заниматься учебой. Конечно, я буду скучать по Тайлеру, но смогу навещать его каждый день. Все равно мы видимся только за ужином: в отличие от старших ребят, малыши живут в другом крыле интерната.
Я киваю и решаю сосредоточиться на деле.
– По телефону я упоминала о ситуации с Тайлером, моим братом. Ему шесть, и у него есть особые потребности. Но школа Нэшвилла переполнена и не может учитывать их в обучении. Они вообще не уделяют ему внимания. – Я кусаю губу, вспомнив, как в прошлом году он ушел с уроков и забрел к реке. В панике я позвонила в полицию, и только четыре часа спустя они нашли его у воды бросающим камни. Вдруг бы он свалился? Или его бы похитили? Район там ужасный – одни заброшки и наркоманы. Я к ним привыкла, он – нет. – Я бы хотела перевести его в начальную школу «Кэмдена». У вас есть отделение, занимающееся особыми детьми.
Он встает, обходит стол и садится.
– Понимаешь… Твоему брату придется выделить стипендию, а на этот год все места уже заняты. Тебя мы берем, потому что ты уже училась здесь раньше, причем демонстрировала великолепные результаты.
Я судорожно вздыхаю. Думаю о брате: он маленький для своего возраста, и у него проблемы с моторикой. Из-за того, что мама пила во время беременности, он родился с задержками в развитии и нарушением внимания. Если он останется в государственной школе, нормальной жизни ему не видать.
Я набираюсь решимости.
– Простите, мистер Траск, но без него я не вернусь в «Кэмден». Монахини уже согласились отвозить и забирать его после уроков. Ему нужна хорошая школа. Он добрый, милый, умный ребенок, но в его жизни не хватает хороших людей. И он сирота. Наша мать его бросила. – Я ненавижу это слово, но готова им пользоваться, чтобы добиться своего.
Директор морщится, а я продолжаю:
– Все документы уже готовы. – Я достаю из рюкзака папку и кладу на стол. Пришлось печатать их на принтере в закусочной Лу. – Наверняка для него найдется место. Всего одно. – При мысли о том, что Тайлер получит надлежащее обучение, руки потеют. Я сглатываю, быстро соображая, и бросаюсь обещаниями, которые не смогу выполнить: – Не обязательно… не обязательно
– Ава, – перебивает он, – я не даю кредитов. Даже для рассрочки мне понадобится начальный взнос. У тебя есть пятнадцать тысяч долларов?
Внутри все сжимается.
– Нет.
– Моя дорогая… – Его тон смягчается. – Деньги на этот год уже выделены. Я ничего не могу сделать.
Я встаю. Я пришла сюда не для того, чтобы мне отказали, и готова бороться. Я смотрю на цитату Анаис Нин, написанную на рюкзаке маркером: «Жизнь сжимается и расширяется пропорционально твоей храбрости».
Не сдавайся, Ава!
– Ну так спросите спонсора или позвоните в администрацию кампуса, потому что я вам гарантирую: без Тайлера я не вернусь. Пойду в «Морганвилль» – мне там ноги целовать готовы! Вы прекрасно знаете, что у меня лучшие оценки в школе. Вы бы меня не позвали, если бы я не выводила «Кэмден» на первое место в рейтинге лучших школ штата. Неужели вы готовы отдать лучшую ученицу конкурентам?
Насчет «Морганвилля» я вру; они наши главные соперники в спорте, и единственное, почему я к ним не пошла, – у них нет программы для особых детей.
– И я к вам вернулась. Я вернулась. Хорошая реклама для будущих студентов, согласитесь? Вдруг они начнут сомневаться, каким моральным качествам вы учите местных ребят? А среди них может оказаться будущая звезда футбола или умная девушка, которая сможет позволить себе здесь учиться, а вместо этого поступит в «Морганвилль» из-за слухов. – Я колеблюсь. Мне нравится мистер Траск, всегда нравился, но… – Мне постоянно названивают журналисты из других городов. Здесь им никто не платит, так что деньги их не волнуют. Хотите, чтобы я появилась в каком-нибудь утреннем шоу? Лично мне бы не хотелось бросать тень на «Кэмден». Вдруг люди подумают, что школа бросила меня в трудной ситуации?
Голос дрожит. Это ложь: нет никаких журналистов. Всем на меня плевать.
Директор снимает очки и медленно их протирает. На его лице читается удивление, а у глаз собираются морщинки.
– Когда это ты стала такой… напористой?
– Я изменилась, мистер Траск.
Он смотрит на мои волосы, затем окидывает долгим ищущим взглядом и со вздохом кивает:
– Это заметно. Я сожалею, что так получилось. Очень.
Просто согласитесь – и все.
Он мельком улыбается.
– Давай я кое-кому позвоню, а после уроков мы все обсудим. Устроит?
Я киваю и направляюсь к двери.
– Брат – единственный, ради кого я живу. Без него ноги моей здесь не будет! Я ничего не подпишу.
Он кивает.
– Я позвоню тебе после уроков.
Я выхожу из кабинета, и – о чудо! – у миссис Кармайкл уже готов пропуск.
Прогулочным шагом я направляюсь в коридор. Оказывается, у новой Авы действительно есть внутренний стержень, и я им очень горжусь!
У меня только год, чтобы наладить жизнь брата. Как бы ни было тяжело, я должна дать ему шанс.